Бах!
Крышу окатило зонтом воды – все, что осталось от демонов внутри сферы, та исчезла.
Демон с собачьей мордой успел выскочить из сферы до взрыва, Леарит отплывает от него на подушке телекинеза, у твари вместо кистей такие же собачьи головы, лают, пытаются кусать, но лед, которым стала вода после взрыва, очень скользкий, пародия на гнолла бухнулась челюстью о твердь.
Вой перешел из боли в ярость, стена плоти прыгнула на девушку. Та быстро в сторону, пригоршня выпустила луч белого света, линия пересекла пояс чудовища. Ноги упали далеко от туловища. Трехглавая половина грохнулась, ослепленная бешенством, судорожно гребет к ближайшей цели – Эгорду.
На шипастую спину спикировала Жея.
Песьи головы вздыбились к небу, пронзительный скулеж, и демон обмяк. Меж лопаток торчит двуручный меч.
Демоны и ассасины затопили собой равнины, красно-черные волны захлестывают подножие горы, орда бурлит по склону к крепости, алые сеточки демонов карабкаются по отвесным скалам, ассасины появляются и исчезают, как призраки. Огненные бутоны продолжают распускаться над островом, из них падают демоны. Еще один корабль бросился на берег, древесная глыба распылилась на сотни черных фигурок...
Леарит прижимается к Эгорду, лбы сомкнуты.
– Вместе?..
– Вместе. До конца.
Захватчики облепили почти весь снежный конус, петля огненных глаз стягивается вокруг крепости, в толпе блестят стальные вьюны крисов, хвосты трепещут языками пламени, вместе как пожар.
Врата со скрежетом разеваются, по глыбам, кустам и кочкам, грохоча, сбегают ледяные элементалы. Заросшие кольями белесые статуи теснятся во дворе хрустящей массой, давят друг друга в жажде вырваться, дать отпор, от гвардейцев взлетают клубы холодного пара, многие лезут через стены, прыгают из окон.
– Прости, что не смог защитить.
– Не вини себя. Я не жалею... Так давно никого не любила...
Наверное, этот поцелуй последний, думает Эгорд, ослепнув. В холодной тьме губы жгучие, будто в горло вливают горячий мед.
Тучи страшно грохочут, черные бока трутся друг о друга как детали мясорубки, шары огня продолжают ронять демонов... но стала видна магическая аура острова, по ее куполу от башни прокатывается бирюзовая волна силы. Такой же свет начали излучать снег и лед, темная армия словно растрескалась белой сетью.
Из ледяных выступов, сугробов, сосулек, танцующего снега... рождаются звери!
Олени из водяного стекла принялись молотить демонов копытами, ветвистые рога с разгона вскидывают. Стебли и колосья, чистые как хрусталь, оплетают и валят в погибельные объятия, сдавленные глотки ассасинов хрипят, трава вгрызается с прожорливостью могильных червей. Ледяные деревья раскидывают сучьями как булавами, копья ветвей вспарывают. Насекомые обклеивают жужжащими клубами. Снежные призраки закручиваются в горловины смерчей, где враги кувыркаются беспомощно, колонии снега разбивают их о лед, швыряют на колья деревьев.
В рядах тьмы неразбериха, центростремительное течение штурма замедлилось, захватчики бьются с флорой и фауной, спятившие от гнева демоны кидаются на сородичей...
Под крепостью ледяные големы, точно быки, сшибают демонов, те разлетаются как полешки от колуна, катятся вниз.
На крышу пролилась уже не одна стая хвостатых. Хорошо, что тупые, справляться с ними просто. Ассасинов меньше, но они умелые и коварные. Световые щиты спасают от демонов, однако крисы орденских убийц проходят сквозь пленку света легко.
Ярость поглотила Эгорда как на войне. Крыша завалена трупами бесов. Прямо в битве воин-маг ухитряется превращать дохлых демонов в ледяных големов, похожих на него самого. Те атакуют ледяными клинками, переняв часть боевых навыков Эгорда, один даже сумел сразить демона ледяным заклинанием.
Леарит рубит двуручником, иногда он превращается в Жею, птица и хозяйка сражаются порознь, а потом Жея ныряет в ладонь Леарит мечом, и та вновь начинает рассекать.
Остров содрогается от ужаса, что творится на берегу – недалеко от мельницы.
Там Клессу всего облепили и грызут, бьют когтями, хвостами... Вокруг танцуют черные клубы дыма, это ассасины – появляются, жалят крисами, исчезают. Клесса весь в крови, но на мелюзгу ноль внимания, ледяная аура превращает половину врагов в лед, позволяя сосредоточиться на гигантских древесных рептилиях.
На берег выбросился корабль, но Клесса поймал щупальцами в воздухе, с разворота швырнул обратно в океан. Корабль успел превратиться в лед, удар о воду разбил на айсберги.
Рядом с Клессой появляется призрак Камалии, сжигает захватчиков лучами света, посох бьет наотмашь, расшвыривая волну демонов, или разит как копье, а когда Камалию убивают, она появляется снова, в другом месте. И не забывает накладывать на Клессу чары исцеления.
– Этот остров уйдет под воду!
В небе кружит силуэт Милиты.
Крылья сложились, ее фигура кометой пикирует к башне, демонессу окутывает пламя.
Бах!
Под ногами Эгорда качнулось, над головой просвистели камни, один снес голову демону.
– Нет! – крикнула Леарит.
Аура острова резко поблекла, а затем угасла вовсе. Ледяные звери рассыпались, а те, что уцелели, тоже стали тусклыми, трещины на них не зарастают. Отбиваясь, животные медленно разваливаются на части.
Там, где у башни была крыша, теперь торчат треугольники сломов, хлещут огненные языки, в окнах тоже пламя. Эхо женского смеха.
Око Асимиры подает тревожный сигнал – кто-то взломал ловушку на двери тайной комнаты.
Милита!
– Только не это, – вырвалось у Эгорда.
Если Милита вошла внутрь, она выйдет совсем другой – такой сильной, что сможет потягаться с Ямором, а остров вместе с его обитателями сотрет в одиночку.
Без подпитки острова Клесса на последних силах. Три древесных великана окружили его – один держит за крыло, другой за щупальце, с третьим Клесса борется в рукопашной. Демоны и ассасины, почуяв слабость острова, стали более яростными, раны от когтей и клинков заживают на могучем хозяине мельницы с трудом. И хотя флот на горизонте поредел, корабли прибывают.
Зато Камалия, ощутив, что ее подопечный на грани, теперь сражается как берсеркер. Призрак возникает и исчезает так быстро, что кажется, будто Камалий – целый отряд. От их фигурок разлетаются испепеляющие лучи.
От избытка врагов остров черно-красный, похож на котел кипящей смолы. Единственные, кто еще держатся, это ледяные големы, потому что работают автономно – на магии Эгорда. Но и они сдают позиции, враги давят числом, карабкаются по стенам, телепортируются во двор и на пристройки, уже рыскают по коридорам.
Эгорд застыл в центре крыши. Демоны бросаются на него, но их атаки отражают Леарит и Жея. Взгляд воина-мага прикован к Оку Асимиры.
– Вы еще не знаете мою силу...
Разум связан с каждой из НИХ, как мозг – с нервами.
Покинуть пещеры... На поверхность, быстрее! Рассеять невидимость, чтобы пустить ее энергию на ускорение крыльев...
Эгорд потерял восприятие времени, не знает, сколько уже прошло, но его вернул в реальность голос Леарит:
– О боги!
Над скалами клубятся... зеленые тучи.
Огромные, как в небе, но ядовитого цвета, их клубы подвижные, а гул заглушает рычание демонов и грохот черных туч в небе. Весь панцирь скал – теперь фундамент для кошмарных зеленых дворцов, они внушают ужас, будто кислота. Войди в нее – растаешь до костей, даже пикнуть не успеешь, а в следующий миг растают и кости...
Все стрекозы. Тысячи тысяч.
– Убивать! – приказал Эгорд.
Зеленая буря понеслась навстречу крепости, накрывая черно-зеленой тенью остров от берега до берега. Тучи стрекоз приблизились ужасающе быстро, кажется, эта живая масса высотой до неба сейчас сметет, раздавит, останутся лишь кровавые разводы.
Но Эгорд спокоен, обнимает напуганную Леарит.
Все вокруг позеленело, будто сам воздух такой, жужжащий ветер обтекает Эгорда и Леарит, не трогает, зато демонов сдувает как пушинки, потоки стрекоз залетают в огненные порталы, и те гаснут, будто угольки, на которые вылили ведро воды. Стрекозы облепляют врагов зелеными шарами, разрывают на части, ассасинов не спасает даже телепортация – стрекозы всюду.