Хорошо, еще плюс один в копилку умений. И еще один фраг. Итого: шесть. Да я папка. Но вариантов для маневра все меньше и меньше. Ладони саднят, ожоги чешутся. Забрался на свою бывшую лежку и забрал копье. В подсумке осталось только одно кумулятивное копье и одно заряженное на древко. Я закурил. Дым и запах табака демаскировали, не стоило этого делать. По хорошему, мне нужно было валить отсюда, до последнего часа и появления ядовитого облака оставалось минут двадцать. Но курить хотелось, да и сил двигаться уже не было. Хрен с ним, с облаком, останусь тут и дождусь его, лишь бы не стать халявным опытом для какого-нибудь отморозка.
Ожоги на ладонях затягивались коричневой кожей, наверное, пассивная особенность от Фитокожи-3, но кожа регенерировала не в пример быстрее общего здоровья. К концу сигареты я был уже целехонек. Эта фитокожа – просто читерство. И я снова залез в пачку и достал следующую, все равно я все потеряю при смерти, а так хоть с пользой. Зажег сигарету, открыл плеер и включил «Нойз МС – Выдыхай». Хорошо. Свежий воздух в смеси с дымом и музыкой. Плюс приятная усталость мышц, как после тяжелой работы, дает ощущение выполненного дела.
В открытом проеме проломленной крыши видна чудная картина – разрушенный город в ночи с остовами домов, плитами и битой разномастной техникой. Все это приправлено мусором и желтым песком, несомым ветром. Дальние горизонты застилал зеленый люминесцирующий туман. Прекрасный пейзаж постапокалипсиса, безжизненный и величественный в свете луны.
Нет, все-таки не хотелось быть поглощенным туманом и хотя кожа зажила, плоть еще болела, а бар жизни едва перевалил за шестьдесят процентов. Нужно уходить в центр, избегая тумана. Было в нем что-то, что пугало. Я собрал силы, поднялся и двинулся к выходу. Хватит здесь сидеть и ждать тихой смерти. Раз уж сейчас я гладиатор, будем следовать этой стезе. Биться до конца, а там будь что будет. Поднял копье и двинулся к выходу из лежбища. Заряд батареи экзокостюма и СВЧ пушки был чуть меньше сорока процентов. Мало, конечно, но времени и противников еще меньше и сейчас аромат победы гораздо ближе, чем раньше. Я могу! Я сделаю это! Вряд ли оставшиеся чувствуют себя лучше. Эти мысли придавали сил. И я выдвинулся к центру нашей арены.
Туман наступал медленно, медленнее, чем я шел, но все же со всех сторон сгоняя нас в центр и сводя нос к носу, заставляя биться. Приходилось вертеть головой как филину почти на триста шестьдесят градусов. Ладонь все сильнее и сильнее сжимала стальное древко, а голова вертелась по сторонам, выискивая опасность. Вот-вот, сейчас, уже близко… И я увидел оппонента. Он сидел на крыше одноэтажной постройки, не скрываясь. Враг заметил меня гораздо раньше и нарочито не обращал на меня внимания. Он всем видом давал понять, что не опасается меня, и я для него представляю опасность не больше, чем курица цепному псу.
Это был скорее киборг, чем человек: стальные руки и ноги, мускулы сервоприводов кратно сильнее человеческих. Вороненая металлическая броня закрывала тело. Он выглядел реально опасно. Не как Халк, закованный в броню, пусть и мощный, но неповоротливый. Он был как Джакс из старой игры Мортал Комбат с металлическими руками, но, в отличие от компьютерного персонажа, он был белым и в руках имел два сорокасантиметровых кинжала с проводами электропитания, уходящими от рукоятей за спину. Оружие ближнего боя – это что-то новое, тем более без щита. Я думал, что один такой индивид с копьем и щитом. А оно вон как. Это точно оружие ближнего боя, а судя по уровню киборгизации, парень был реально силен и заточен на ближний бой. И то, что он до сих пор жив и, более того, ведет себя так нарочито небрежно и открыто, заставляет поверить в то, что он добрался и выжил без особых препятствий. Не попадались ему ребята с броней, как у Халка, не пуганый. Или попадались и были взяты на меч легко и небрежно. И это не показная уверенность.
Киборг спрыгнул с крыши второго этажа так естественно и грациозно, будто кот. Над головой уже можно было разглядеть ник «Лазарь». Он вытащил кинжалы-свинорезы и предложил:
– Давай ты сразу сдашься, – была в голосе и бравада и что-то другое.
– Что, устал? Или батарейка садится? – вернул я ему.
– Ну, хорошо… – сказал он и начал по ломаной траектории сокращать дистанцию. Я вскинул копье правой рукой, левой попытался облучить магнетронной пушкой смазанный в движении силуэт. Я попадал, уверен, что попадал, но он упорно игнорировал излучение магнетронов, кружа вокруг, то отдаляясь, то рывком приближаясь.
И то, что все предыдущее было разминкой, я понял, когда увидел активацию его оружия. Его клинки: сантиметров по сорок-пятьдесят, широкие, очень широкие и обоюдоострые лезвия засветились голубым сиянием по самой кромке. И он атаковал. Нет, он атаковал и ранее, но эти клинки не возымели никакого эффекта, соприкасаясь с магнетроном или копьем, которое метило ему в грудь. С его скоростью задачи попасть конкретно в голову или грудь не стояло. Попасть бы и замедлить, а вторым ударом добить – вот весь нехитрый расчет. Магнетрон в виду нулевой эффективности превратился в щит-наруч, задача которого заключалось в отражении атак. А вот заимевшие сияние клинки начали пропарывать магнетрон и трубу-излучатель, как горячий нож масло, оставляя раскаленные кромки порезов на металле и магнитных катушках. Я претерпевал натиск по всем фронтам. Выгадав момент, атаковал приближающийся смазанный силуэт. Но он, приобретя консистенцию дыма, обогнул смертоносное копье и рассек мое плечо. Удар хоть и пришелся вскользь, но кровь пошла, и дебаф «легкое кровотечение» отобразился под полоской жизни и энергии. Копье же, не задев намеченную цель, зацепило влажный камень стены и сдетонировало. Струя раскаленной меди врезалась в стену, едва не выбив из рук оружие. Чудом удержав копье, я отступил, отстегнул отработанный пиропатрон и вставил последний. Ненужный же скинул в подсумок.
Габелла, как ни крути, но хотелось продать подороже свою тушку. Почти безоружную и с баром жизни в сорок процентов, которые утекали как вода сквозь пальцы от кровотечения и атак. Но живую и пока боеспособную.
Наш бой прекратило покашливание с крыши, которую раньше занимал «Лазарь», и мы, шедшие на сближение для атаки, отпрянули, ища глазами источник шума. Его источником оказался мой знакомый: двадцатилетний парень с ником «ОУКБ». Выглядел он так же гротескно, как я с копьем и излучателем, или «Лазарь» со стальными руками-ногами и горящими синим гладиусами в его ладонях. На нем был такой же каркас экзоскелета «Легионер», как и на мне, но прокачанный. Брони не было, от слова вообще, и даже батареи были голыми, не прикрытыми силовым щитом. Зато сервоприводы были не по одному на сустав, а по три. Целых три. Зачем?! Дикость. Энергии сосали в три раза больше, как бронированный аналог, но на фига столько силы? И один сервомотор давал силы поднять центнеров шесть, а три просто впустую жрали батарейку. Оружия не было. То есть не было и все тут. Не кулаками же он дерется? Или… все-таки кулаками?
Он спрыгнул, когда мы разошлись, оценивая шансы, друг друга на победу. И без предупреждения и диалогов атаковал Лазаря. Видимо, его он считал основным противником. Атаковал ОУКБ действительно без оружия, с прыжка разогнал свое тело и двумя ногами ударил в грудь. Лазарь схватил противника руками, но не устоял на механических ногах и по инерции покатился назад. Не успел он еще остановить вращение, как ОУКБ уже стоял над ним и молотил кулаками. Проворно, словно просчитав контратаку, он отскочил. Отскочил не наугад, а уперевшись ногами о вертикаль стены, сжавшись в пружину, чтобы снова распрямиться в атаке по лежащему врагу. ОУКБ не дрался, он играл, как молодой барс играет с обессиленным и принявшим свою судьбу старым архаром. Я ловил и едва парировал движения Лазаря, но ОУКБ был на качественно другом уровне. У Лазаря был двенадцатый левел, у ОУКБ тоже, но складывалось впечатление, что это спарринг юнца из КМС или МС по боевке. Точно, спарринг, вот чем это было. ОУКБ атаковал лежавшего, затем насильно поднимал, чтобы снова уронить и уверенно выбивал хп из оппонента. Клинки давно лежали, оторванные от питания, и Лазарь держался лишь на трети очков жизни – и на морально-волевых.