Мда, магическая знать очень любила подчеркивать свою инаковость. Когда большинство людей носили джинсы и футболки, знатные мужчины расхаживали в верховых брюках, а женщины — пышных платьях.
Само здание ресторана, высокое и декорированное под европейскую классику века семнадцатого, стояло за высоким, весьма современным кованым забором. Тут и там висели вполне современные камеры видеонаблюдения, а перед заведением развернулась совсем уж современная парковка.
Именно на ней я ждал Хлебова.
Жаркий день подходил к своей середине. Солнце поднялось высоко и аристократы, один за одним, потянулись к ресторану, чтобы пообедать.
Я, выглядевший, скорее простолюдином, чем из дворян, одетый в простые джинсы, белую футболку и клетчатую рубашку поверх нее, сильно выделялся среди окружающих.
Ко мне даже подходил охранник, спросить, че я забыл у такого заведения, в одном из богатейших районов города. Однако рассмотрев проводник, он долго извинялся и быстро отстал.
Сразу после окончания дуэли с Земским, я долго думал обо всем случившемся. Во-первых, он был убийцей и его явно подослали, чтобы прикончить меня. Во-вторых, он знал, кто я на самом деле. Уже второй человек, после Виктора Орловского, моего дяди. И в-третьих, это был человек Синицына. Мало того, что человек, так еще и ученик. Ученик, владеющий демоникой — магической дисциплиной управления душой. Это искусство создано специально для убийства магов, а все заклинания направлены на то, чтобы уничтожить их душу. Ну или подчинить.
Этого верзилу словно бы натаскивали, чтобы сразиться со мной. Однако, он оказался не настолько хорош.
Земской так же хотел атаковать Хлодвига Пушкина. Зачем? Это была просто личная неприязнь?
В любом случае, я был уверен, что и Виктор Орловский, и Синицын как-то связаны.
Некоторое время я пытался позвать Катю, чтобы поговорить. Связь со мной давалась ей сложно, поэтому оставалось только ждать, когда Катя выйдет сама.
— Ну наконец-то, — увидев Хлебова за рулем дорогого седана, проговорил я, — он что, подрабатывает водителем?
Большая черная машина вкатилась на парковку. Хлебов опустил окно.
— Здравствуйте, ваше благородие, — он показал в щербатой улыбке желтоватые зубы, потом вышел из машины.
— Привет. Где мои деньги?
— Не слишком вежливо с вашей стороны, — надулся сразу он, — прям тут же о деньгах. А как же спросить, как у меня дела?
— Я вижу, — кивнул я на машину, — что неплохо. А тратить время зря не хочу.
— Ладно. Мне нравится ваша деловая хватка, — улыбнулся он, — деньги тут за бой, и еще немножко от меня.
— От тебя? — я принял пачку, обернутую бумагой.
— Спасибо, — кивнул он, — что не послушали меня и захерачили эту песочную мразь. Она бы все там разнесла, А потеря арены дорого мне обошлась бы. И да, — Хлебов подмигнул и проговорил полушепотом, — пересчитайте деньги при мне, пожалуйста.
Я пожал плечами и развернул сверток. Нахмурился, когда увидел на внутренней стороне бумажки слова: «будь с ним осторожен и не доверяй».
Поднял глаза на Хлебова.
— Вы считайте-считайте, — подмигнул он.
— Нет, — также тихо начал я, — что это?
Хлебов вздохнул, а потом проговорил:
— Сядьте, пожалуйста, в машину. Кое-кто важный хочет поговорить с вами.
Глава 12
— И кто же? — изломил я бровь.
— Ну…
— Секунду, — почувствовав, как вибрирует смарт в кармане, я достал его, прочитал уведомление, — вот мля, — буркнул я.
— Эм, — Борис непонимающе скривил губы, — а что там такое?
— Да то, друг мой, — я задумчиво поднял брови и взглянул на синее небо, — что теперь мне нужно срочно обзавестись титулом, гербом, девизом, и прочими дворянскими атрибутами.
— Это зачем же? — Добродушно улыбнулся Хлебов, — вы кажется, и так неплохо справляетесь.
Ответить я не успел, потому что заднее стекло пассажирской двери их автомобиля опустилось. В окошке показалось знакомое лицо.
— Борис, — добродушно начал Хлодвиг Пушкин, — долго ты еще намерен занимать господина Орловского?
— Прошу прощения, Ваша Светлость, — поклонился Хлебов, — мы с Его Благородием теперь хорошие друзья, ха-ха! Правда, Вашбродие? — Борис состроил дурацкую улыбку.
— Конечно, — кивнул я, — чем ты дальше от меня, тем мы дружней.
— А-ха-ха-ха-ха! У вас поразительное чувство юмора!
— Борис, — с улыбкой начал Хлодвиг, — прошу тебя, ты знаешь, что я хочу пригласить Его Благородие, господина Орловского на разговор. Будь добр. Посодействуй.
— Конечно-конечно! Сию секунду!
— Ты работаешь на Пушкина? — ухмыльнувшись, прошептал я.
— Приходится, — неожиданно холодно проговорил Хлебов.
Секунду назад он выглядел огромным дурачком. Сейчас же смотрел на меня глазами матерого медведя.
— Я должен ему теперь. То, что произошло на арене — мой косяк. Не забывайте об, — он указал глазами на стопку денег, обернутых запиской, — этом.
Я не ответил, прошел к машине, облокотившись о крышу, опустился к окошку.
— Я вас слушаю.
— Прошу вас. Сядьте в машину. Тут везде, — Хлодвиг стрельнул глазами в Хлебова, — любопытные уши.
Пожав плечами, я обошел седан и сел в машину. Хлебов же остался снаружи. Закурил.
— Игнат Сергеевич, — улыбнулся старик, когда я расположился в салоне, — не сочтите за грубость и оскорбление, но я должен вам показать кое-что, прежде чем мы начнем.
— Не сочту, — я улыбнулся, — если вы не нагрубите и не оскорбите.
Старик выглядел весьма забавно. Как я уже говорил, аристократы любили выделять свое сословие одеждой, и даже культурой, несколько отличными оттого, что принято было в обществе простолюдинов. Но Хлодвик, казалось, в этом отношении пошел еще дальше. Потому что выглядел он, как настоящий маг из пятнадцатого века.
Его золотистый халат и блестящая шелковая мантия, вкупе с седыми волосами и бородой, делали Пушкина похожим на самого стереотипного мага из детских сказок. Впрочем, он, кажется, ничуть не смущался. А даже наоборот, держался с настоящим дворянским достоинством.
— О нет-нет, — засмеялся Хлодвиг, — просто сделаю кое-что, что может показаться странным. Но позже вы поймете.
— Извольте, — пожал я плечами, — удивить меня сложно.
Старичок вежливо поклонился, а потом оттянул свою нижнюю губу, продемонстрировал мне бледноватую слизистую. Я сделал вид, что не удивился.
— Все в порядке? — осведомился Хлодвиг.
— Вполне. К делу.
— Прежде всего, — он улыбнулся, — я хотел поблагодарить вас. Вы спасли меня от Земского, от этого чудовища.
— Пожалуйста, — кивнул я.
— И примите это, в знак благодарности.
Хлодвиг проговорил краткое бытовое заклинание. Протянул ко мне морщинистую руку ладонью вверх. Почти тут же в ней появилась лаковая деревянная шкатулка.
— Хорошему дуэлянту, — улыбнулся он, — нужен хороший проводник.
Я серьезно посмотрел сначала на Хлодвига, потом на коробку. Все же принял ее. Открыв, увидел красивые черные ножны из кожи какого-то ящера.
— На ножнах кожа скального василиска. Клинок — черное серебро. Сердцевина — платиновый стержень, — улыбнулся Хлодвиг, — прошу, возьмите.
Взяв проводник из коробки, я сразу оценил его. Это, конечно, не, мой легкий фамильный стилет из метеоритного белого золота со ртутной сердцевиной, но тоже весьма-весьма.
Я тронул изящную анатомическую рукоять. Шершавая, она приятно прилипла к коже.
— Лента из драконьего языка, — пояснил Хлодвиг.
— Я понял. Благодарю.
Вещь правда была дорогой. Однако, я отнесся к подарку настороженно. Слишком свежо в памяти было воспоминание о бедном фон Ставрове, которого разорвал на куски собственный проводник. Кстати, именно это обстоятельство и определило мое решение — взять стилет. Я смогу таким образом проверить Пушкина.
Высвободив клинок, я посмотрел на изящное четырехгранное темное лезвие.
— Прекрасная работа, — серьезно кивнул Хлодвиг Пушкин, — вот видите, — он указал морщинистым пальцем под дискообразную гарду, — тут место для гравировки фамильного герба. Но у вас его еще нет, насколько я знаю.