Киллиан понес брата, быстро шагая за Изергастом и постепенно переходя на бег, а Родерик поднял оброненную палочку Вильяма и, сунув ее в карман плаща, с удивлением нащупал плотный конверт. Письмо? Все потом. Он быстро нагнал остальных. Моррен взял хороший темп, выдержат ли его остальные? Должны. Вильям под левитацией весит не больше котенка. Эммет тоже молодец: бледный, весь в грязи и крови, но не паникует и четко выполняет команды. Рурку тяжелее всего. Бежал бы человеком. Хотя, может, на трех лапах все быстрее, чем на двух ногах.
Рурк повернул медвежью башку к Эммету и что-то проревел.
— Он говорит, ты не должен колдовать рядом с третьим постом, — сказал Родерик. — Вообще. Ни при каких обстоятельствах. Джемма вынесла всех водников. Она может использовать против тебя твою же стихию.
— Он сказал «ыару», — не поверил Моррен. — Как-то очень много слов получилось.
— Это был художественный перевод, — ответил Родерик, на ходу оттер лицо полой плаща и, прикрыв глаза, втянул запах.
Арнелла, наверное, уже проснулась. А так приятно было бы застать ее спящей, разбудить поцелуем, она была бы такой теплой и мягкой…
Какая-то недобитая тварь сунулась из хаоса наперерез их отряду. Родерик выстрелил в нее огненным шаром, а черная стрела некроманта начисто снесла ей голову.
— Вымани Джемму на себя, — сказал Изергаст. — Я зайду сзади. Она явно меня не ждет.
— Хорошо, — Родерик нагнал его, но иногда оборачивался, оглядывая маленький отряд. — Сердце активировано. Может, ее и без нас убьют.
У них получилось. Артефакт заработал, но радости не было. Хотелось выбраться отсюда поскорее, смыть с себя и чужую рвоту, и кровь, а главное — запах хаоса, едва заметный, но будто проникающий сквозь поры. Он снова тайком понюхал плащ, но запах Арнеллы уже исчез. В следующий раз он займется с ней любовью прямо на нем. Она будет дивно смотреться на красной изнанке.
Они все бежали и бежали, а мимо проносились серые камни, остовы деревьев, скалы, овраги и равнины, сливаясь в бесконечную хмарь, и вскоре стало казаться, что они вечно будут бежать вот так по бесплодной земле, не находя выхода, пока и сами не станут тварями хаоса с единственным желанием — убивать.
— Уже скоро, — сказал Родерик, чтобы приободрить парней.
Если хаос так действует на него, то им куда тяжелее. Он швырнул огненную сетку, и впереди показались смутные очертания убежища, над которым висел воздушный щит — светлое мерцающее марево. Значит, патруль все еще там, и все еще в осаде.
В щит вдруг швырнуло целым дождем ледяных пик, часть отскочила и упала вниз, а несколько пролетели сквозь него даже не замедлившись. Родерик на бегу выпростал ладони, обрисовывая полукруг, огонь выплеснулся из его тела, устремляясь к крепости и формируя огненный щит, который, слившись с воздушным, вспыхнул еще ярче. Вовремя — еще одна волна ледяных стрел обрушилась на убежище и, шипя словно от злости, растаяла.
Из Джеммы получилась та еще тварь.
— Действуем по плану, — бросил он Моррену. — Я отвлекаю.
— Давай, — кивнул Изергаст и рванул в сторону. Черный плащ мелькнул и исчез.
Родерик обернулся. Отряд бойцов у него, конечно, как на подбор: Киллиан зажал палочку в зубах, держа Вильяма на руках — тот снова вырубился, но грудь поднимается, дышит, Эммету колдовать нельзя, а единственный, на кого можно хоть как-то рассчитывать — Рурк, но ему и так досталось.
Эммету, видимо, пришли в голову те же мысли, потому что на его лице отразились растерянность и страх.
— Не колдуй, — напомнил Родерик, — я доведу вас до убежища, останетесь там.
На стенах произошло какое-то движение, от них отлепилась снежная многоногая тварь, заскользила по земле. Родерик сложил знак на левой руке, и посох в правой брызнул огненным дождем, очищая подход к крепости. Тварь зашипела и растаяла.
— Вперед, — приказал он. — Киллиан, ты как?
— Все нормально, мастер Адалхард, — промычал тот сквозь зубы. Хоть бы палочку не перегрыз. — Справа!
Огненный лепесток разрубил тварь пополам. Еще одна закрутилась на месте, охваченная огнем, и растаяла грязной лужей. Джемма поняла, что он здесь.
— Вперед! — поторопил он парней, и те гуськом побежали к серым стенам. Рурк замыкал. Повернулся, проревел что-то.
— Я всегда осторожен, — проворчал Родерик, сворачивая туда, где хаос колыхался, словно готовясь выплюнуть очередную пакость.
Однако из-за гряды камней вышла женщина. На ее белом платье алели брызги крови, синие глаза сверкали злобой, но все равно она была прекрасна, как может быть прекрасен океан во время шторма. Темные волосы взметнулись над ее головой как грозовая туча. Сама стихия. Вода.
Боковым зрением Родерик заметил, как Эммет, отстав от отряда, пошел к ней, словно завороженный. Она протянула к нему руки, приглашая в объятия. Что-то сорвалось с ее ладоней, тонкое, едва различимое, и Родерик швырнул огонь, не успев даже сложить знак, с ужасом понимая, что не успеет…
Огонь все же дотянулся, сбив ледяное лезвие в самый последний момент. Эммет ахнул, пошатнулся, прижал ладонь к голове, а потом с удивлением посмотрел на алую кровь на своих пальцах. Присев, зачем-то собрал с земли срезанные пряди волос и растерянно положил их в карман.
Родерик выдохнул.
— В убежище! — яростно выкрикнул он, добавив несколько эпитетов, по сравнению с которыми «зародыш мага» Изергаста звучало как комплимент. Развернувшись к Джемме, швырнул в нее огненным шаром, но она отбила его легко, точно в игре.
— Родерик, — произнесла тварь хаоса, которая когда-то была его женщиной.
Голос был певуч, как горный ручей. Земля задрожала, выпуская ледяные пики, острые, как ножи, которые вырастали все ближе к нему.
— Значит, ты вернул свой огонь.
— Как видишь, — сказал он, и дракон на его посохе изрыгнул пламя, топя лед.
Пар столбами валил вверх, все новые и новые иглы вспарывали землю.
— Поцелуешь меня? — спросила Джемма и перевела взгляд на Эммета, который остановился у самого входа в крепость и обернулся. — Или может быть ты? Хочешь меня?
Хочешь? Хочешь? Хочешь? Хочешь?
Эммет дернулся назад, но получил пинок от Рурка и влетел внутрь. Медвежья лапа тяжелая.
Голос Джеммы пробрался к Родерику в голову, под кожу, обещая наслаждение и любовь, но ему это было не нужно. Он прочертил стену огня, огораживая убежище, из которого в сторону Джеммы рванул воздушный вихрь. Натолкнувшись на ледяной щит, взорвал его осколками, но и сам опал. Кто это там так колдует? Старый Тиберлон? Стрелы огня взлетели и, зашипев, упали к ногам твари, хотя она даже не глянула в ту сторону.
— Иди ко мне, — звала Джемма, и губы ее обещали утолить любую жажду. — Поцелуй меня. Хочешь меня?
— Нет, — ответил Родерик, шагая к ней между ледяных пик, оплавившихся от его огня.
Из убежища ударили воздушным тараном, и Родерика едва не снесло. Хоть бы Моррена не задели. Где он там?
— Ты не можешь отказать мне, — улыбка Джеммы больше походила на оскал.
Щелчок белых пальцев — и в крепость полетел снежный вихрь, а следом — пики из льда. Кто-то отчаянно закричал. Сбила щит? Нельзя отворачиваться.
— Ты предал друга ради меня, — напомнила она.
— Ты сказала, что вы расстались, — напомнил Родерик, стреляя в нее огненным шарами. Жахнул бы сплошной стеной, но позади уже мелькнула черная тень.
— Жаль, мне ты забыла об этом сказать, — произнес Моррен, и два прорачных меча скрестились.
Родерик выпустил огненное кольцо, замыкая тварь в ловушку пламени, и на миг прикрыл глаза.
Когда он вновь посмотрел, все было кончено. Та тварь, что когда-то была Джеммой, визжала, шипела и пузырилась в огне, изрезанная на части мечами смерти, а после серая земля впитала ее досуха.
Моррен покрутил в пальцах серебряными рукоятями и, собрав их в посох, сунул за ремень.
— Надо выводить людей, — сказал он.
***
Уцелевшие высыпали из крепости, и Родерик едва сдержался, чтобы не выругаться, глядя на жалкие остатки патруля. Воздушники быстро сотворили подушки, уложили на них раненых, кровь стекала на голодную землю, которая все равно оставалась сухой. Кевин горько плакал над телом отца, ярко-голубые глаза которого незряче уставились на серую пелену.