— Будь добра, зайти в помещение, в котором его лечат, и вывеси картинку со мной-любимым так, чтобы этот ублюдок меня увидел! — потребовал я. А когда картинка качнулась, попросил назвать фамилию, имя и отчество.
Назвала. Зашла. Вывесила. И, чуть довернув комм, позволила увидеть и целительницу, и ее пациента. Первая — желчная тетка «лет двадцати пяти» с великолепной фигурой, но омерзительно-высокомерным лицом сразу перешла на визг и потребовала, чтобы Жданова убиралась вон, но вовремя увидела меня и подобралась. По моим ощущениям, узнав героя нашумевшего ролика. Вот я и воспользовался наступившей тишиной. Только обратился не к ней, а к господину Колмогорову:
— Игнат Егорович, говорят, вы мастак давать обещания? Не скажу, что это здорово, но я, Лютобор Игоревич Шахов, воспользуюсь вашим примером и тоже пообещаю. Что приеду в вашу Академию в эти выходные, вызову вас на дуэль и показательно поломаю. За то, что вы, тварь в человеческом обличье, имели наглость оскорбить мою подругу! И еще: не вздумайте прятаться — если в момент моего приезда вас не окажется в академии, то я превращу вас в постоянно ломающийся символ подлости и трусости!
Говорить он был не в состоянии, но обреченность, появившаяся в глазах, сказала все, что требовалось. Поэтому я забыл о его существовании и поймал взгляд целительницы:
— Не знаю, в курсе вы или нет предыстории этого конфликта, зато уверен, что исцелять подлецов в ущерб личностям, пытавшимся защитить свою честь, недостойно настоящего целителя! На этом все. Счастливо оставаться…
Жданова, среагировав на сталь, звучавшую в моем голосе, не только свернула картинку, но и сбросила звонок. А через несколько секунд написала, что Колмогорова выгоняют в приемный покой и вот-вот начнут исцелять ее.
«Напишешь, как поставят на ноги…» — довольно ухмыльнувшись, набрал я, отправил ответ, оставил комм в покое и… услышал страшно гордый голос Незаменимой:
— Мой господин, я вас обожаю!
— За обожанием — не ко мне… — притворно вздохнул Дауд. — Но уважать — уважаю.
— А я бы с удовольствием поприсутствовала на этой дуэли… — призналась Мавия.
Я «удивленно» захлопал ресницами:
— Готова бросить своего господина в одиночестве?
— Не-не-не! — протараторила она. — Я сказала, что поприсутствовала БЫ! То есть, хочу, но теоретически. А в реальности…
— … ДОЛГ и все такое? — ехидно продолжила Валя.
Телохранительница… кивнула, увидела, что Аль Сауд расстроился, и закончила шутку:
— Ага, именно «все такое». Но я бы раскрыла это понятие, ибо слова «радость», «счастье» и «восторг» звучат гораздо приятнее!
— Лиса! — ухмыльнулся я, порадовавшись первой полноценной шутке в ее исполнении.
— Чернобурка! — уточнила Незаменимая, намекая на цвет волос подруги. А Дауд, сообразивший, что его разыграли, весело поставил жирную точку:
— Моя!
Пока я представлял мелкую чернобурку на фоне моря, он с наслаждением потянулся, сел, достал из термоконтейнера бутылку с водой, выпил, вытер губы уголком полотенца и развернулся ко мне:
— Что у нас в планах на ближайшие часы?
В этот раз второе дно вопроса — «волшебницу» — я почувствовал сразу. Поэтому выдал чуть измененный вариант готового ответа:
— Мои прилетают в два ноль пять ночи. Значит, до одиннадцати вечера плаваем, к двенадцати возвращаемся в Фарас ал-Бахр и пересаживаемся в машины, в час с четвертью въезжаем в поместье и заселяем тебя в свободные покои, а в половине второго я, Валя, Мавия и смена моих телохранителей выдвигаемся в аэропорт. Само собой, если ты разрешишь поэксплуатировать твою доверенную Слугу. И да: ты в аэропорту точно не нужен. Ибо появление наследного принца в зале прилета для простых смертных создаст нездоровый ажиотаж…
Глава 23
Часть 2
…Из поместья выехали ровно в часть тридцать. Я, как обычно, сидел за рулем, Незаменимая расположилась на переднем пассажирском сидении, а Мавия прямо за ней. Но стоило вырулить за ворота, как женщина сдвинулась левее, подалась вперед, оперлась левым локтем на спинку моего сидения, а правой рукой недвусмысленно показала Замятиной на крышку бардачка.
Валя без лишних слов выполнила безмолвную просьбу, и «доверенная Слуга» Дауда, дождавшись включения «глушилки», попросила разрешения поднять «довольно скользкую тему».
Я насмешливо фыркнул и напомнил, что она нам не чужая, после чего успокоенная женщина перешла к делу:
— Лютобор Игоревич, а почему вы с Даудом скрывали от меня его планы провести ночь с Аней? Он же был с нею в «Княжьем Подворье», и не один раз, соответственно, я об этом знаю!
Эту женщину я уважал. Поэтому сказал правду:
— По моим ощущениям, с тех пор ты стала ему намного ближе. Несмотря на то, что все это время провела у нас, в России. Вот твой господин и старается не вызвать в тебе обиды, ревности или еще какого-либо негативного чувства. А я помогаю. Хотя, откровенно говоря, не вижу особого смысла.
— Это… приятно! — после недолгих раздумий призналась она. Потом поймала мой взгляд в зеркале заднего вида, поблагодарила за помощь Дауду и правду, невидящим взглядом уставилась сквозь переднее стекло на дорогу и через некоторое время поделилась еще одним признанием: — Знаете, вы меня сильно изменили. Еще совсем недавно я искренне считала своего господина небожителем, смотрела на него снизу вверх и была уверена, что он в принципе не способен заметить там, внизу, такую незначительную личность, как меня. А теперь я вижу в нем человека. Поэтому одной службы мне уже мало — я жажду его дружбы и толики душевного тепла!
— Это нормально… — философски заметила Валя. И удивила: — Теперь главное не потерять голову и не решить, что он принадлежит тебе — эта мысль отравит жизнь ревностью, быстро доведет до ручки и заставит сотворить какую-нибудь глупость. В общем, надо помнить, что наши господа делают свои мужские дела, а мы служим. Истово, самоотверженно и… так, чтобы с нами им было в разы комфортнее, чем с кем-либо еще.
Тут Мавия невольно покосилась на меня и заставила Незаменимую понимающе усмехнуться:
— Мой господин ценит прямоту. Поэтому я изжила в себе все сомнения и страхи. И знаешь, служить ТАК оказалось значительно проще!
— Интересный подход… — задумчиво пробормотала телохранительница, отодвинулась назад, откинула голову на подголовник и ушла в себя. А я скосил глаза на «мыслительницу» и восхитился: разговаривая с коллегой, она то вывешивала, то сбрасывала фрагмент… хм… ледяного щита жизни вокруг правой руки, которую Мавия видеть не могла!
Нет, о том, что Валя тренируется все свободное время, я, естественно, знал. Но каждый раз, заметив признаки ее «фанатизма», радовался, что судьба подарила мне именно эту личность. И хоть как-нибудь, да поддерживал ее стремление к развитию.
Не изменил себе и в этот раз — дотронулся локтем до левого предплечья «фанатки» и приложил ее воодушевляющим касанием. К слову, седьмым за день. А потом подмигнул.
Целительница закусила губу, несколько мгновений что-то напряженно обдумывала, а потом коснулась своим локтем моего и… приложила чем-то еще более убийственным! Нет, с дороги мы не слетели. Но только из-за того, что ехали по прямой. Однако импульс Жизни с «привкусом» ледяного холодка взбодрил так сильно, что захотелось подраться. Или рвануть стометровку. Или, на худой конец, запеть от дикого переизбытка сил!
Набирать текст, управляя автомобилем, было не очень удобно, но я все равно справился и отправил Замятиной сообщение из трех слов в комплекте с десятком вопросительных знаков:
«Что это было???????»
«Не понравилось?» — спросила она и добавила к вопросу фотографию горько плачущей девчушки лет трех-четырех. Вполне возможно, что свою.
«Наоборот!» — честно признался я, полюбовавшись личиком мелкой страдалицы.
«Тогда расскажу дома…» — радостно заулыбавшись, пообещала она и от избытка чувств полезла в память ИРЦ. Искать подходящую композицию.
Нашла. «Добивающий удар» Еремея Лемешева. Но для того, чтобы не мешать Мавии размышлять, включила эту композицию еле слышно. Зря: услышав о-о-очень энергичный проигрыш, телохранительница снова подалась вперед и заявила, что она уже все. В смысле, согласилась с выкладками Вали, приняла их, как руководство к действию, и теперь жаждет это отметить.