— Лютобор Игоревич, у меня нет слов! Поэтому сижу, зарывшись носом в подаренный вами букет, любуюсь браслетом и чувствую себя счастливой.
— Вы ж, вроде, обращались ко мне на «ты»! — напомнил я.
— Обращалась. Но больше не буду… — на удивление серьезно заявила целительница. — Ибо вашими стараниями прыгнула выше головы: в одночасье стала Слугой рода Зыбиных, перебралась из медблока в кабинет директора школы-интерната и переселилась в поместье, то есть, обрела статус, о котором даже не мечтала!
Пока она говорила, я успел вслед за «старшей сестричкой» вылететь на встречку, обойти машин десять-двенадцать, вернуться в левую полосу и остановиться перед красным светофором, информационное табло под которым отсчитывало последние мгновение перед сменой цвета. Вот и заторопился:
— Вы бы не могли прислать сообщение со своим распорядком дня, чтобы я знал, в котором часу вам удобнее звонить? А то в данный момент я за рулем и еду в чрезвычайно напряженном режиме, а сочетать такую езду с беседой пока не готов. И еще: я хотел попросить прощения за то, что пропал на два с лишним месяца — да, это время я прожил не в безделье, но свободное время иногда все-таки появлялось.
— Поняла. Пришлю. Не берите в голову… — отрывисто протараторила Ледицкая и перед тем, как отключиться, сочла необходимым добавить еще одну фразу: — Александр Всеволодович говорил, куда вы поступили, так что я представляю, в каком кошмаре вы живете.
Следующие минут двадцать я не думал ни о чем постороннем: проспект Авиаторов, по которому мы то летели, то ползли, был забит автомобилями, двигавшимися в попутном направлении, а Раиса Александровна так сильно торопилась, что при любой возможности выдергивала нас на встречку. Нет, о том, что я вишу на хвосте, ни на миг не забывала, соответственно, создавала возможность встроиться в поток даже там, где это было затруднительно. Но имеющихся навыков все равно не хватало, и я раз за разом перешагивал за пределы своих возможностей до тех пор, пока мы не выехали за БТК. Впрочем, не расслабился и там — вырвавшись на оперативный простор, Суккуба втопила так, как будто находилась на гоночном треке, и вела меня одной бесконечной «змейкой» по всем четырем полосам! В общем, в подземный гараж аэропорта Святой Ирины я въехал весь в мыле, а после того, как припарковался рядом с «Искоркой» Землянички, еле заставил себя выбраться из машины.
И соображал, признаюсь, так себе, поэтому понял смысл коротенького монолога персональной мучительницы только после того, как она привычно растрепала мне волосы:
— Ты — водитель от бога, Лют. И если развить имеющийся потенциал, то уже черед пару лет тебя можно будет смело выставлять на международные соревнования. Кстати, это не шутка: я намеренно гнала в оранжевом режиме твоих нынешних возможностей и в диком восторге — за тридцать семь минут наблюдения ты сделал всего восемнадцать несущественных ошибок, что в цифрах потянуло на девяносто три балла из ста возможных.
— Твоя школа… — вымученно улыбнулся я и сразу признался, что майка и рубашка пропотели насквозь.
— Мелочи… — отмахнулась она, посмотрела на комм, заявила, что нужный борт уже приземлился, и уставилась мне в глаза: — Лют, я в зал прилета для простолюдинов не сунусь: там слишком много народу, и каждый второй — мой вернейший фанат. Поэтому встречать моих бывших сослуживцев придется тебе. Фотографии сейчас прилетят в МДР, а пароль запомнишь и так.
— Что за пароль? — полюбопытствовал я.
— «Я от Пери…» — нехотя ответила Зыбина.
— Пери?
Раиса Александровна недовольно засопела, но скрывать «военную тайну» не захотела:
— Это мой давно забытый позывной. Прилип с подачи ублюдочного заместителя командира османской погранзаставы, имевшего глупость в меня влюбиться и творившего такую дичь, что за полтора года «ухаживаний» был понижен в звании шесть раз…
Глава 18
Часть 1
21 декабря 849 г. от ОВД.
…Бывшие сослуживцы Раисы Александровны обнаружились под информационным табло. Стояли, вроде бы, спокойно, из толпы встречающих и прилетевших не выделялись и по сторонам не зыркали, но народ их обходил. По моим ощущениям, абсолютно бездумно. Мужчина, фотография которого была подписана словом «Ясень», оказался на полголовы выше и чуть плотнее «Ворона». А еще ощущался адептом школы Молнии. Вероятнее всего, из-за характерной резкости движений и скорости реакции на раздражители. Ну, а второй, вне всякого сомнения, являлся Огневиком. Причем раздраженным. Но это было очевидно, ибо алый кантик вокруг радужки практически не «гас».
Бесить их ожиданием я не собирался, поэтому уже секунд через десять после идентификации протиснулся между двух групп встречающих, зависших перед табло, зашел в «мертвую зону», поймал взгляд Ворона и еле слышно озвучил «пароль»:
— Я от Пери. Следуйте за мной.
— Ты? От Пери⁈ Не может быть! — «насмешливо», но тихо воскликнул Огневик.
Я равнодушно пожал плечами и воспользовался второй частью пароля. В смысле, последовательно посмотрел под его левую ключицу, в середину грудины и в область над правым подреберьем. Что это значило, Земляничка не объяснила, но мужчину проняло — он подобрался, коротко кивнул, поправил левую лямку армейского рюкзака-однодневки и еле заметно качнулся вперед в знак того, что готов начать движение. Ясень, контролировавший подходы к нашей компании, отзеркалил только последний перенос центра тяжести, но мне хватило и этого — я развернулся на месте, определился с направлением на нужную «пачку» лифтов и сходу набрал приличный темп. Естественно, для своих размеров.
Добрую сотню метров преодолел достаточно быстро, хотя желающих сбить меня с траектории телами либо багажом было предостаточно. Потом не попал в первую прикатившую кабинку из-за толпы основательно поддатых дуроломов, успевших к ней раньше меня, зато смог воспользовался второй. Стараниями отставных вояк, осадивших компанию веселящихся студентов парой ледяных взглядов. А где-то через полминуты первым вышел на минус третьем этаже, повернул направо и, немного поплутав между разномастных машин, подвел гостей столицы к нашим «Искоркам».
Раиса Александровна выбралась из салона самостоятельно, одарила мужчин, сложившихся в поясных поклонах, нечитаемым взглядом и озвучила несколько команд:
— Ясень — ко мне. Ворон — к Люту. Куртки и рюкзаки — в багажники. Все разговоры — дома. Все, вперед!
Вояки мгновенно избавились от верхней одежды, оббежали машины, закинули шмотье в крошечные отсеки для всякой ерунды, просочились на пассажирские сидения и дисциплинированно пристегнулись. Я тоже не тупил — помог Зыбиной вернуться за руль, затем метнулся к своей «красотке», упал в кресло, прикрыл дверь и завел движок. А уже секунд через пятнадцать, то есть, сразу после включения конференцсвязи, коснулся педали акселератора и привычно вцепился в хвост «Искорки» «старшей сестренки».
Пока неслись по территории аэровокзала, мой пассажир чувствовал себя расслабленно — с интересом огляделся и восхитился красоте интерьера салона, незаметно потрогал обивку и какое-то время вслушивался в сочное рычание двигателя. На двухкилометровом выезде к трассе, на котором Суккуба чуть-чуть разогналась, почувствовал себя не в своей тарелке. А после того, как мы рванули в сторону БТК в «ленивом» режиме, вцепился в дверную ручку.
В этот момент из динамиков акустической системы раздался ледяной голос Землянички:
— Мой племянник водит, как дышит. А это — наш спокойный режим.
Мы действительно ехали достаточно спокойно — я прекрасно обходился без подсказок и успевал не только рулить, но и коситься на пассажира. Но ему не верилось. Поэтому первые минут пятнадцать-двадцать его взгляд метался от спидометра к машинам, мимо которых мы пролетали, и обратно, мышцы ног пребывали в готовности к экстремальным нагрузкам, а пальцы рук тискали дверную ручку и передний угол пассажирского сидения. После того, как мы вырулили на Большое Транспортное Кольцо, бедняге стало еще хуже. Из-за более плотного движения. А потом с нами попробовал погоняться какой-то щекастый дяденька на черном «Стриже», и Суккуба, почему-то разозлившись, ускорилась. Раза, эдак, в полтора. Этого хватило и дяденьке, и Ворону. Первый пропал из виду секунд через двадцать после начала «гонки», а второй, как ни странно, допер, что мы на самом деле никуда не торопимся, и начал нормально дышать.