Я отправился в точку начала операции. Мне еще предстояло скоординировать группы и обеспечить верное начало миссии.
Девчонка задыхалась. Невидимая рука Второй держала ее за горло, пережимала трахею, не давая поступать воздуху в легкие.
Четвертый видел, как каждый раз, после ослабления хватки, Ковалева падает вперед и долго откашливается, хватая воздух распухшими губами. Пытается втянуть его в себя, хрипит, но молчит. Девчонка страдала, но не сдавалась. Что за сила заставляла ее держаться? Неужели думает, что этот князь Сибирский придет за ней?
Тонкая ниточка слюны протянулась от уголка рта до плотно сжатых коленей. Затем девчонка выпрямилась и так же дерзко, как и раньше уставилась на Вторую. «Зря ты так», — подумал Четвертый и в глубине души даже пожалел Дану.
— Может согласишься? — с издевкой и весьма холодно произнесла Первая.
Четвертый знал, что если ее разозлить, то она начинает говорить именно таким образом. Похоже, Ковалева вывела старуху из себя. Как бы не переборщили с ней. Девчонка нужна чтобы легализовать их захват власти. Нет, конечно, они и без нее справятся, но так куда проще.
— У тебя есть последний шанс согласиться, — склонившись к лицу девушки, вкрадчиво произнесла Первая, но та лишь помотала головой.
Первая поднесла ладонь к спине Ковалевой и словно погладила ее по лопатке.
Дана вдруг выгнулась дугой на стуле и застонала. Завоняло паленым и Четвертый отвернулся. Стон стал громче и перешел в крик боли.
Четвертый знал, что там сейчас происходит. Кожа на спине девушки горела и сворачивалась черными обугленными струпьями. Это невыносимо больно. Четвертый когда-то очень давно сам испытал действие печати огня на собственное тело. Он сунул руку под куртку и осторожно потрогал застарелый шрам на правой стороне груди. Кожа заросла, но осталась уродливой, бугристой и, порой, болела.
«Чертова старуха! Да она убьют девчонку!» — Четвертый сдерживался сколько мог, но потом развернулся.
Кофта, в которой привели сюда девушку частично сгорела, а остатки ткани впитывали выступившую на месте ожога кровь. Если волокна присохнут к ране, потом будет еще хуже. Четвертый сморщился от воспоминаний о собственной боли и произнес:
— Достаточно! Так и убить недолго!
— Не лезь! — рявкнула Первая и продолжила своей занятие.
— Как она перед камерой-то выступать будет? — не унимался Четвертый.
— Лицо ей никто трогать не будет, а спину в камеру не видно, так что и впрямь, не суйся. Дай нам самим разобраться! — отчитала его Вторая.
«Как же я ненавижу этих старух!» — подумал Четвертый. — «Ненавижу и боюсь»
Дверь скрипнула. Первая тут же прекратила воздействие, и девчонка мгновенно замолчала, согнулась пополам, упав грудью на собственные колени. Цепи, приковывающие ее к стулу, не давали рухнуть на пол.
На пороге стоял Пятый.
— Что там было? — резко спросила Первая.
Она не любила, когда отвлекают.
— Очередной отряд военных просил чести присоединиться к нам, — ответил Пятый.
Чем-то этот ответ смутил Четвертого, но он не стал копаться в своих ощущениях. С Пятым он был знаком очень давно и знал, если потребуется, то тот все сделает сам, особенно в переговорах с военными. Он и сам когда-то вышел из их сословия. Точнее его семья. Очень-очень давно.
— Это хорошо, — произнесла Первая и вновь собралась взяться за Дану.
— Дайте отдохнуть девчонке, — вновь встрял Четвертый.
Он не то чтобы жалел ее, но не хотел чтобы все кончилось ее смертью.
— Дайте ей воды, — приказала Первая. — Потом я спрошу ее еще раз и если на этот раз она снова не согласиться, то пусть пеняет на себя.
Четвертый посмотрел на Пятого, обычно такие просьбы выполнял самый низший Столп Круга, но Пятый сделал несколько шагов вперед и встал как вкопанный: лицом к сидящим главам семей и спиной к девчонке. Он даже частично ее заслонил от взглядов.
Четвертый вздохнул и сам пошел за водой. Он мог бы приказать сделать это Пятому, но решил размять ноги.
Пока он наливал воду в стакан Пятый так и стоял на одном месте. Стоял по стойке смирно, но заведя руки за спину и опустив их вдоль поясницы.
Подходя ближе, Четвертый заметил какой-то осознанный взгляд девчонки, что смотрела, казалось, прямо перед собой. Вот и отлично. Очухалась немного. Значит жить будет.
Четвертый подошел и протянул стакан к губам девчонки.
Пятый, словно осознав, что глупо стоять столбом, сжал руки в кулаки и прошел на свое место.
Девчонка глотнула воды, покосившись на Четвертого. В ее глазах было что-то такое, что заставило Четвертого вздрогнуть. Он отвел руку, не дав допить воду до конца и отошел от девушки.
Первая вновь вернулась к Дане.
— Ну что, продолжим?
— Стойте, — едва слышно прохрипела девушка. — Я готова.
— Что? — удивилась Первая, недоверчиво взглянув на девушку.
— Я выступлю на камеру. Не нужно больше пыток.
Голос был слабый, но с каждым словом креп.
Четвертый еще не успев поставить стакан на столик, обернулся. Он был удивлен не меньше Первой. Что за перемена? Хотя, та боль, что заставили испытать девчонку еще и не таким языки развязывала.
Пятый стоял чуть в стороне и тоже, казалось, удивленно смотрел на девушку.
— Ты подтверждаешь, что скажешь то, что мы хотим на камеру? — переспросила Первая.
Что-то грохнуло снаружи и по зданию прошла дрожь.
— Что за⁈ — начала было Первая, но ей не дали договорить.
Дверь распахнулась. На пороге стоял офицер службы охраны.
— Госпожа! — крикнул он, найдя взглядом Первую. — Нас атакуют! Прошу разрешения применять оружие.
— Конечно! Неужели и так не ясно! — заорала на него Первая.
— Простите, госпожа, было распоряжение получить подтверждение.
«Что за ерунда?» — удивился Четвертый.
Офицер исчез в дверях.
Вновь раздался грохот, словно в стену здания врезалось что-то тяжелое. Или здание решили пустить под снос.
— Черт! — выругалась Первая.
Дверь вновь распахнулась.
— Просим разрешения на применение дара и тяжелых вооружений! — уже не здороваясь прокричал все тот же офицер.
— Да какого хера происходит⁈ — крик Первой заглушил очередной раскат грохота. — Директива, госпожа. Требует ваше личное подтверждение действия наемников.
— Разберись! — крикнула Первая Второй. — Хотя нет, идем вместе! Что за ерунда, Пятый?
— Я не в курсе, госпожа. После найма все дела с наемниками переходят в ваше ведение.
— Я это и сама знаю! Черт! Уведите девчонку в студию, готовьте к эфиру! Я быстро!
— Я отведу, госпожа, — тут же вызвался Пятый.
— Хорошо. Текст уже там. — согласилась Первая. — Четвертый, проследите и помогите Пятому в случае чего. Третья, на вас общий контроль ситуации. Если что задействуйте протокол «Великан».
— Вас поняла, — откликнулась Третья. — Но…
— Никаких «но» — отрезала Первая и выскочила из комнаты.
Четвертый наблюдал, как Пятый отстегивает девчонку от стула, как соединяет вместе и вновь застегивает наручники на ее тощих запястьях.
— Идем, — приказал Четвертый и вышел за дверь.
Девчонка и Пятый последовали за ним.
Им предстояло спуститься в подвал, где располагались студии. Оттуда велись интервью и репортажи о заседании Палаты. В самом зале были только камеры, сердце эфира всегда располагалось в подвале.
— Идем по лестнице в конце коридора, — предложил Пятый.
— Зачем? — удивился Четвертый.
— Ты же не хочешь, чтобы ее видели на парадной лестнице в таком виде?
— Логично, — чуть подумав, согласился Четвертый и они отправились в противоположный от парадного входа конец коридора.
Спускаясь с третьего на второй этаж, Пятый вдруг запнулся и потряс головой. Четвертый притормозил. Девчонка прошла два шага вперед, но он тут же одернул ее за цепочку наручников.
— Стой! Пятый, что случилось?
— Как мы здесь оказались? — промямлил Пятый. — Что вообще происходит?