К обеду пришел врач в сопровождении медсестры. Назвать ее сексуальной было сложно. Особенно, если учесть, что белый халат, в который она была закутана доходил едва не до пола.
Врач долго осматривал меня после того, как снял швы. Затем покачал головой и произнес:
— На вас все, как на собаке заживает. Извините, не хотел обидеть, — вдруг спохватился доктор. — Я имел ввиду, что очень быстро. Принимайте препараты еще пару дней и используйте мазь, что я прописал. Втирать два раза в день утром и вечером. Леночка, выдай лекарства, — бросил он медсестре.
Небольшая горка таблеток и тюбик мази остались на прикроватной тумбе, когда врач уходил.
— Восстанавливайтесь. Моя помощь здесь больше не требуется, — произнес доктор у самой двери.
Я кивнул, врач выскользнул из номера, и дверь захлопнулась.
Олеся стояла у входа, провожая доктора.
Я видел, что девушку отчего-то слегка трясет. Странно, казалось бы, все отлично, но с ней что-то происходило. Словно всё это время она держалась, а теперь стержень пропал и ей тяжело.
— Что с тобой? — спросил я, усевшись на кровать.
— Все в порядке, — как-то резко ответила Олеся. — Немного устала.
Она подошла ближе и склонилась над тумбой, рассматривая лекарства. Выбрала тюбик мази и развернулась ко мне.
— Ложись, нужно нанести мазь.
Сегодня Олеся с самого утра была в длинном темно-синем платье с глухим воротом, словно гимназистка девятнадцатого века. Не самый сексуальный наряд, какой я видел. Что-то с ней было не так.
Я снял рубашку и улегся на спину.
Следы от швов выглядели ужасно, что бы там ни говорил доктор. Живот мне распороли в трех местах и сейчас я выглядел не лучше чудовища Франкенштейна. По крайней мере на вид. Чувствовал я себя, в отличии от монстра, превосходно.
Олеся выдавила немного мази на ладонь и принялась наносить на рубцы. Сначала, едва касаясь кожи, но с каждым разом все увереннее и увереннее.
Амплитуда движений, вначале сдержанных, становилась все больше, и я понял, что лечебные процедуры уже закончены.
Девушка ласкала мое тело, распаляясь с каждой секундой.
— Как думаешь, тебе можно? — хрипловатым голосом спросила она.
— Можно, — усмехнувшись ответил я и погладил ее по щеке.
Олеся потянулась за моей ладонью и поцеловала её.
Я вдруг понял, что ей это нужно. Не просто она меня хочет. А есть что-то, что требует от нее этого. Временами ее потряхивало. Тело начинало мелко дрожать, но на мой вопрос она отвечала, что все в порядке и продолжала гладить меня. Ее руки уже ласкали мои плечи, а иногда шаловливо спускались ниже пояса, но взгляд был напряженным и серьезным.
— Да что с тобой такое? — спросил я, чуть отстранившись и задержав ее руку.
— Эмоции зашкаливают, — словно сквозь силу произнесла девушка. — На фоне этого дар проявляется спонтанно. Боюсь тебя покалечить.
— Тебе что, требуется стабилизация?
— Да, но я не хочу, — она на секунду замолчала, стиснув зубы, — так. Ты мне нравишься. Очень. Хочу красиво, а не так как тогда. Но мне сейчас… мне холодно. Ты согреешь меня?
Согрею ли? Конечно! Какого черта? Хотя, если подумать, тут весь мир нужно согреть.
Я потянулся правой рукой, левая все еще была замотана, обнял ее за шею и привлек к себе. Олесе нужна стабилизация дара, я ей благодарен за то, что выхаживала меня. Девушка влюблена, мне она тоже более чем симпатична. И все это решается одним — сексом. Так зачем тогда искусственно себя ограничивать? Незачем.
Я улыбнулся и поцеловал ее в губы. Олеся чуть дернулась, но расслабилась и ответила на поцелуй. Через секунду она уже полностью отдавалась этому занятию со всей накопившейся в ней страстью.
Мне тоже много не нужно было чтобы завестись. Мне нравилась Олеся, еще с первой нашей встречи понравилась, не смотря на свое поведение. Да еще лекарства так меня подстегнули, что думал лопну от желания.
Штаны Олеся умудрилась стащить с меня ногами ни на секунду не прекращая целоваться. Перекинула ногу и села на меня сверху.
Я помог подтянуть подол платья, чтобы не мешался, но не остановился на этом и повел ладонью по гладкому и упругому бедру выше и выше. Пока не осознал, что на девушке нет нижнего белья.
Она на секунду выпрямилась и улыбнулась.
Сжала своими бедрами мои, подстраиваясь и помогла себе рукой.
Я стащил с нее платье, полностью обнажая тело. Её грудь восприняла свободу благосклонно, выпятив затвердевшие сосочки. Такую красоту и под глухим платьем прятать. Непорядок!
Через минуту с кровати слетели одеяло и подушки, оставив нас наедине друг с другом.
Не знаю сколько это продолжалось, но я старался быть нежным. С точки зрения физиологии у меня все получилось, но я не до конца насытился. Видимо лекарства требовали больше. Интересно, достаточно ли того, что было, для стабилизации?
Олеся распласталась рядом со мной, тяжело дыша и поглаживая мою руку. Я же положил руку на ее живот и медленно гладил, иногда спускаясь чуть ниже.
— Хочешь еще? — спросила Олеся, не поднимая голову с простыни.
— Да, — коротко ответил я, перекатился на бок и принялся целовать девушку.
— Ты ненасытное чудовище! — в притворном испуге воскликнула Олеся и вновь прильнула к моим губам.
На этот раз секс был более быстрым и насыщенный сменой поз. В какой-то момент мне показалось, что я решил продемонстрировать ей все упражнения из Камасутры, и отказался от дальнейших смен, оставшись в классической пуританской позиции.
Я чуть приподнялся на локтях и посмотрел девушке в глаза. Там не было ничего кроме обожания. Никогда в моем мире девушки так не смотрели на меня. Может никто меня не любил по-настоящему? Может быть всем им от меня было что-то нужно? А мне? Мне от них нужен был секс или чувства?
Я не переставал двигаться, и Олеся вновь начала постанывать, предвещая скорый финал.
Не обманываю ли я ее? Мне от нее нужен только секс? Нет, она мне по-настоящему нравилась. А как же Дана? Черт! Вот, что за мозг? Нафига он мне подкидывает эти мысли в самый неподходящий момент? Я отогнал от себя всё это и сосредоточился на Олесе.
Довел ее до финала, сам сделав то же самое.
На этот раз желание продолжать отпустило. Организм получил желаемое и согласился отдохнуть. Но, как мне казалось ненадолго.
— Тебе помогла мазь? — насмешливо спросила Олеся, приподнявшись на одном локте.
— Что? — не понял я.
— Мазь. Я натирала тебя ей. Помогло?
— Не знаю? — ответил я и скосился на свой живот.
— Ничего страшного, если не помогло. Доктор сказал процедуры нужно проводить два раза в день утром и вечером. Сейчас обед, но ближе к утру, значит вечером повторим.
Она так хитро смотрела на меня, что я засмеялся.
— Обязательно повторим. Иначе я буду очень долго восстанавливаться.
В дверь постучали.
— Черт! Как не вовремя, — буркнул я.
Олеся соскочила с кровати и принялась искать свою одежду.
Стук повторился.
— Кто там? — крикнул я.
— Полиция. Открывайте!
Голос товарища майора я узнал сразу.
На приграничном пункте было людно. Поезд прибыл совсем недавно, и пассажиры проходили паспортный контроль и досмотр.
У нескольких стоек собралась небольшая очередь. Галдели дети. На них не производили никакого эффекта ни требования родителей, ни запреты пограничников.
К стойке подошел человек в слегка помятом и замаранным чем-то черным костюме. Его облачение совершенно не гармонировало с ботинками полувоенного образца, казавшимися совершенно неуместными в данных обстоятельствах.
Стороннему наблюдателю могло показаться, что этот наряд был вызовом чувству стиля окружающих, но сам его обладатель имел совершенно иное мнение.