Сейчас Олеся прильнула ко мне грудью и, оседлав одну ногу, принялась об нее тихонько тереться.
Черт! Девчонка привлекла тяжелую артиллерию. До этого она никогда не позволяла себе такого.
Примерно тридцать минут у нас ушло на ласки и понимание, что, как и прежде, ничего большего не предвидится.
Честно признаться, в голове не раз промелькнула мысль: «Нафига себя искусственно ограничивать?» Но я дал себе слово и решил его сдержать.
Недовольная результатам Олеся состроила обиженную гримасу, но насильно овладевать мной не стала. Я прикидывался бревном и мысленно улыбался, не позволяя дрогнуть даже краешкам губ.
— Ты не сможешь вечно быть таким, — произнесла Олеся, укладываясь рядом.
— Конечно! — усмехнулся я. — И не буду! Едва мы вернемся в логово, ты получишь все, что хочешь в этом плане.
— Обещаешь?
— Да, особенно, если ты запомнишь, что делала только что и повторишь.
— Могу повторить прямо сейчас, — усмехнулась девушка.
— Прямо сейчас не стоит, — сказал я, а про себя добавил: «Иначе я могу и сдаться».
— Хорошо, — согласилась Олеся. — Ты хочешь побыть один и подумать?
— Пожалуй да, но я буду рад, если ты останешься со мной до прихода медсестры на смену повязки.
— Хорошо, — радостно согласилась девушка и сунула свою шаловливую ручку под одеяло. — Или ты хочешь посмотреть телевизор?
Признаться честно, мне было уже скучновато лежать без дела и развлечения с Олесей мне сильно помогали скрашивать время, но распаляться еще сильнее я бы не хотел. И так в крови было столько гормонов, что того гляди наброшусь на кого-нибудь.
Так что мы улеглись и смотрели телевизор почти до прихода медсестры.
За десять минут до того, Олеся выскользнула из-под одеяла, накинула халат и, поцеловав меня, вышла из комнаты.
Медсестра была довольна прогрессом выздоровления и даже не стала накладывать мне новой повязки, заверив меня, что предварительно согласовала это с доктором. Сегодня я первый день оказался в нормальном виде, перестал походить на половинчатую мумию. Это меня очень обрадовало, что я даже трижды поблагодарил пришедшую для процедуры девушку. Та улыбнулась и собрав все, что с меня сняла ушла.
Я попробовал встать и походит по комнате. Двигался я каждый день, но сейчас без бинтов это было, словно бегать после того, как тебе с ног сняли тяжеленные гири.
По комнате я порхал в одних трусах, когда в дверь постучали.
— Входите! — радостно крикнул я, даже не задумавшись, в каком виде предстану перед вошедшим.
Дверь распахнулась. На пороге стояла Дана, держа в одной руке бутылку вина, а в другой два бокала.
О черт! Я замер от неожиданности. Но хоть выпрямился и расправил плечи. Прямо Аполлон, мать его. Особым рельефом мышц я не отличался, но и дрищем не был.
Я заметил, как Дана слегка покраснела и опустила глаза.
— Прости, я не знала, что ты здесь голый, — стесненно произнесла девушка.
Прыгать под одеяло было поздно. Стесняться своего тела я вообще не собирался.
— Проходи, — спокойно произнес я. — Мне только что сняли бинты, и я чувствую себя превосходно.
— Рада за тебя, — улыбнулась девушка и подняла на меня взгляд. — Ты предлагал поговорить, как я вернусь.
Я кивнул.
Дана протянула вперед вино и бокалы.
— Поговорим?
Глава 18
— Конечно, — ответил я, подошел и забрал у Даны вино и бокалы.
Поставил принесенное девушкой на прикроватную тумбочку.
— Не против, если я оденусь?
— Конечно, — тихо произнесла Дана, осматривая комнату, словно была здесь первый раз. — Была бы тебе за это признательна.
Я улыбнулся и бросил взгляд на девушку.
Дана пришла в платье. Красивое светлое платье. Длинное в мелкий цветочек, но очень даже стильное. Может это сарафан, я плохо разбираюсь в таких вещах. Глубокий вырез обнажал тело гораздо ниже уровня груди, однозначно указывая на отсутствие лифа. Юбка от талии. Казалось странно, но это только сильнее подчеркивало фигуру. Рукавов не было, но широкие лямки закрывали часть плеча.
Глупо рассчитывать, что у меня в чужом доме могла найтись хоть какая-то одежда под стать этому.
Я, как нормальный мужик, проще относился к таким вещам. Были бы джинсы и футболка надел бы их. Но в моем распоряжении оказались только тонкие черные брюки свободного кроя, не шаровары, но и не строгий стиль. Да еще светлая кофта с длинным рукавом и треугольным вырезом на шее. Их я и надел.
Глянул на отражение в окне. Не так уж и плохо.
Только сейчас заметил, что на улице начало темнеть. Подошел и задернул шторы.
Вернулся к Дане, кажется, девушка была довольна моим видом.
Разлил вино по трети бокала, взял один себе, второй протянул девушке.
— Поговорим, — сказал я, улыбаясь. — У меня негде сидеть. Можем прямо на кровати.
Дана просто подошла и села на край, поерзала усаживаясь поудобней и сминая несчастное платье.
Я присел рядом.
— Как прошел день? — спросил я девушку, чем вызвал взгляд благодарности.
Дана явно чувствовала себя не слишком уютно. Интересно почему? Не привыкла общаться с кем-то о своей работе? Или пить вино с парнем наедине, да еще в спальне?
Наверняка, ей комфортней за огромным столом, где с одного края не дотянешься до другого, и чтобы взять соль приходиться полагаться на прислугу. Да и компанию ей, наверняка, чаще составляли какие-нибудь напыщенные типы в строгих костюмах с женами. Хотя, о чем это я? Девушке было шестнадцать и к такому она могла не успеть привыкнуть, а то как принимала гостей Роза Ковалева — это совсем другое.
Сначала я решил, что буду считать их двумя разными людьми, но понял, что не смогу этого сделать. Говорить о прошедшем дне пришлось бы со старухой, а я этого не хотел.
— Если не хочешь говорить о работе, можем о чем-то другом, — заметив замешательство девушки, предложил я.
— Нет-нет, — запротестовала Дана. — Давай об этом. Просто все как-то странно и непривычно.
— Что именно?
— Ты. Вся эта возня с голосованием. Внучка княгини Мироновой, что живет у меня в доме, а бабка ищет ее по всему городу.
— Прости, что втянул тебя во все это, — произнес я.
— Нет, все в порядке. Я просто привыкла быть одна. И когда встретила тебя там на площади… А потом ты стал следить за мной. И когда нас поймали… В общем, все это изменило мою жизнь, мои планы. Не знаю…
— Изменило в худшую сторону? — спросил я, надеясь на отрицательный ответ.
— Нет, что ты, — Дана улыбнулась, переложила бокал из правой руки в левую и взяла меня за руку. — Наоборот. Я почувствовала себя живой. Мне в какой-то момент стало казаться, что я на самом деле моя бабка, а Даной только прикидываюсь, чтобы заниматься Сопротивлением. Забыла кто я. А сейчас все вернулось, — девушка замолчала, задумавшись. — Помнишь, ты обещал не обманывать меня. Уговор в силе?
Я вспомнил наши посиделки в кафе, и как Дана просила меня об этом.
— Да, конечно, — подтвердил я.
— Расскажешь откуда ты такой взялся?
Вот так вот сразу? Как поняла? Или она вообще о другом? Может быть, она спрашивает о семье охотников-рыбаков, из которой я произошел?
Честность предполагает ответную честность. Дана была со мной откровенна. По крайней мере я не видел смысла выдумывать того, что она нам рассказала.
Я посмотрел в глаза девушке и решил рассказать все. Начиная с того, как я попал в этот мир, и заканчивая тем, о чем говорили сегодня с Олесей. Заодно смогу узнать о Фон Кляйнине.
Весь рассказ занял почти час и полбутылки вина.
Напиток оказался интересным. Терпким, с каким-то мясным привкусом, и сильно насыщенным оттенком чернослива. При этом сладости не было, только долгое послевкусие.