— Да чё ты несёшь, мразота?! Мы тебя и пальцем не трогали, это ты нас отравила!
Примерно такого ответа от меня сейчас ждут. Выпалю подобное — и усугублю и без того щекотливую ситуацию. Да, мне мерзко от мысли, что сейчас я буду заискивать перед мразью, убившей моего товарища. Да, хочется на неё наорать, хочется разукрасить её благородную рожу, а ещё лучше — раскроить череп и украсить сверкающий от чистоты пол свежими мозгами. Но нельзя. Столь бездарной местью я поставлю крест на собственной жизни и добавлю проблем Лакресу и Змеиному клыку.
Ранее я по наивности уже пытался воспользоваться своим статусом: мол, трепещите, перед вами королевский рыцарь, да как вы смеете на меня клешни поднимать и варежки разевать? Но после происшествия на рыночной площади понимаю, что наш элитный статус — не более чем пшик, и если я хочу добиться справедливости, то мне нужен новый план, не связанный со Змеиным клыком. А чтобы придумать и воплотить его в жизнь, для начала нужно остаться живым и желательно свободным.
Сейчас лучшее, что я могу сделать — это взять себя в руки, утихомирить клокочущую внутри ненависть и проявить свои навыки дипломатии. Но если так пойдёт и дальше, рано или поздно моё терпение лопнет, и на очередном таком «суде» я просто отдамся во власть демонической ярости и оставлю после себя столько трупов, столько смогу, прежде чем сам буду убит.
— Что вы скажете на это, Кирао? — поторопил меня мэр.
— Леди Фелисия определённо что-то путает, — сказал я, выдавливая всю вежливость, какую только смог в себе найти. — Вчера мы с Лихтом действительно были у неё в гостях, и я благодарна ей за вкусный и явно недешёвый обед, но никакого нападения точно не было.
— А это тогда что?! — возмутилась дворянка, показывая пальцем на своё лицо. — Посмотрите, я вся изранена! Откуда, по-вашему, взялись эти раны?
Ну да, есть такое дело. На её лице красуются два пластыря и несколько синяков, а шея забинтована.
— Может, мне прямо здесь раздеться и показать остальные повреждения? Да после вчерашнего я вся перебинтована с головы до ног!
Эх, сорвать бы с тебя эти бинты и показать всем, что под ними ничего нет. Вот только, зная её предусмотрительность, под повязками вполне могут обнаружиться нарисованные раны и швы, а мои действия тут же будут расценены как уже второе нападение на дворянку, в этот раз на глазах у двух десятков важных свидетелей.
— Эти раны лишний раз доказывают, что мы с Лихтом тут ни при чём, — невозмутимо ответил я. — Леди Фелисия, вы не забыли, кто мы? Королевские рыцари, профессиональные охотники на демонов. Что мне, что Лихту любой простой человек или даже стражник будет на один удар. Пожелай мы вашей смерти — вы были бы уже мертвы, а не отделались бы одними шрамами и синяками.
С каждой моей фразой дворянка всё больше кривилась. Видимо, имея дело с демоном, не рассчитывала столкнуться с подобной тактичностью и самообладанием.
— Все мои слуги и охранники могут подтвердить, что это были именно вы! Девчонка с красными волосами и рыцарь в синих латах!
— Хм… — Я принял задумчивый вид. — Выглядит так, словно кто-то намеренно пытался нас подставить. Не считая красных волос, внешность у меня довольно непримечательная. Обычный рост и фигура, простенькая одёжка из дешёвой лавки. Взять любую девушку, покрасить волосы — и свидетели не увидят разницы, если лично со мной не знакомы. С Лихтом ещё проще: тут даже похожее лицо искать не надо, благо он почти всегда ходит в шлеме. Заказать у кузнеца похожий по форме и цвету доспех, и вуаля: двое членов Змеиного клыка готовы.
— Вы хотите сказать…
— То же, что сказала уже не раз: это были не мы, а кто-то, кто старался выглядеть похожим на нас.
— Есть на повестке ещё один вопрос, который хотелось бы прояснить, — вклинился в разговор Фарион. — До меня дошёл слух, что в тот же день, немного позже, вас с упомянутым Лихтом видели в нищем квартале. Не расскажете подробности?
— Хотела бы я сама знать, как мы там оказались. Под конец трапезы у леди Фелисии нам обоим вдруг стало плохо, и мы потеряли сознание. Симптомы, кстати говоря, очень похожи на действие яда из анкозии. То есть нас отравили. И совсем не исключено, что сделали это в том самом особняке.
— Возмутительно, она меня ещё и обвиняет!
— Этот яд срабатывает уже через несколько минут, так что траванулись мы явно не за завтраком. А кроме вас, больше нас в этот день никто не угощал. Так что либо это дело рук ваших слуг, либо…
— Клевета! — завопила дворянка. — Господин Фарион, я протестую!
— Пусть подозреваемая продолжает, — невозмутимо ответил мэр.
— Так или иначе, очнулась я уже в том самом нищем квартале, а Лихт лежал рядом, мёртвый.
Изображать печаль мне не потребовалось — эта эмоция была настоящей.
— Надо понимать, как раз в этот момент двое самозванцев под нашими личинами вторглись в особняк и напали на потерпевшую.
— Что ж, — решил подвести итоги мэр, — на данный момент ситуация выглядит крайне сомнительной и неоднозначной. Имеющихся улик и показаний недостаточно, чтобы вынести вердикт по делу и обвинить ту или иную сторону. Мои люди ещё раз расспросят слуг леди Фелисии и обитателей нищего квартала, после чего мы проведём повторное заседание. На этом объявляю сегодняшний судебный процесс оконченным!
— А у тебя, я смотрю, тоже язык подвешен, — похвалил меня Лакрес, когда мы под гневным взглядом Фелисии покинули ратушу. — Ловко выкрутилась.
— Недостаточно ловко, если эта мразота тоже осталась на свободе, — недовольно буркнул я.
Лидер лишь вздохнул, не удостоив меня ответом. Какое-то время мы шагали в молчании.
— Я так понимаю, о мести за Лихта можно даже не спрашивать?
— Хм… Охрана особняка мелкой дворянки и близко не стояла со стражей в городской ратуше. Отряд королевских рыцарей вполне в состоянии взять её жилище штурмом и прихлопнуть мразь. А если напасть под покровом ночи и вырезать свидетелей, то улик против нас не останется, кроме характерных повреждений на трупах. В другой ситуации этого легко хватило бы для приговора, но прямо сейчас мэр куда больше озабочен безопасностью всего города, нежели одной провинившейся дворянки.
— То есть мстим?
— Нет.
— И почему же?
— Ты снова забыла кое-что важное.
— Про то, как этот мир несправедлив?
— Да нет же, я про другое. Про хитрость и изворотливость знати. Ты выжила, и теперь весь отряд знает, кто повинен в смерти Лихта. И Фелисия знает, что мы знаем. Думаешь, она станет дожидаться, пока мы придём по её душу? Либо она уже поселила у себя отряд Нафтера в полном составе, либо сама переехала к кому-нибудь из друзей, дабы отсидеться до нашего отъезда.
— Значит, снова спускаем всё с рук. Ничего, скоро уже привыкну.
По возвращении в гостиницу лидер вызвал меня к себе, и не только меня, а собрал в своей комнате весь отряд.
— Ну а теперь поговорим о насущном, — сказал Лакрес, восседая на единственном в этой комнате стуле. Остальным пришлось остаться на ногах и выстроиться перед ним в шеренгу. — Расскажи-ка нам в подробностях, Кирао, об этой приманке для демонов. Всё, что знаешь, без утайки.
— Да не собираюсь я ничего утаивать, — буркнул я. — Уже давно хотела рассказать, да что-то случая не представлялось.
Следующие полчаса я пересказывал лидеру и напарникам все события, предшествующие нападению демонов на Гербоун. О загадочном диверсанте, представившимся агентом Ферилии, о приличном запасе приманки, или, как он её называл, «демонического нектара», и о своём безумном плане, благополучно претворённом в жизнь.
Нарракт тут же потребовал показать ему приманку, на что мне пришлось осадить его и напомнить, чем чревато её распыление или нарушение герметичности баллончика. Феррозия довольно хмыкнула и похвалила меня за столь шикарную авантюру, а Лакрес какое-то время молча обдумывал услышанное.
— Мда, плохо, что ты его прикончила. По уму надо было позволить мне допросить. Могла ведь просто связать его и доложить мне, а уж я бы как-нибудь убедил мэра организовать допрос.
— Могла, да не связала. Можешь ещё раз меня отчитать или дать по роже.