— Чтоб никому, слышишь?!
Я усмехнулся, потом всё же кивнул ей, поцеловал ещё раз:
— Пойду я, а то дел полно.
Она не сопротивлялась. Куда там, все бастионы порушены, а народное ополчение накормлено и сыто.
Всё же Соболева возмущённо посмотрела, затем весело поморщилась. Да уж, и в этом мире скорость изменения женского настроения — та ещё магия.
— Почему я раньше не замечала тебя, Ветров? — улыбнулась, — А сейчас всё вокруг тебя крутится… Ах, да, ещё и кровь твоя пропала.
Она ляпнула это, а потом спохватилась, тронула губы. Я собирался уже шагнуть прочь, но тревога кольнула сердце.
— Кровь?
Девушка вздохнула:
— Все студенты сдают кровь раз в полгода. Это обязательное условие, — пожала плечами целитель.
Я не стал спрашивать, зачем целителям кровь студентов. Может, это местная профилактика. А может, ещё какая-нибудь свистопляска вокруг магической крови…
— Кто-то пролез ночью в лазарет, — виновато поджала губы Арина, — Я всё утро думала о тебе, кому ты понадобился?
О, моя ты красоточка, я бы тебе целый список выдал, кому могла понадобиться кровь Василия. Вот только это — уже моя проблема.
— Не бери в голову, Арина.
Я чмокнул её и быстрым шагом пошёл наружу.
— Ветров, так обращаться к старшему целителю непозволительно для студента, — донеслось мне вслед.
Голос у Соболевой был уже вполне бодрый и весёлый. Чего не скажешь о моём состоянии души.
— Вася, возьми себя в руки, — тихо ворчал я, двигаясь по двору академии.
Ага, не тут-то было.
Вот я обретаю контроль над телом, но уже через пару шагов у меня опять расправляются плечи, губы расплываются в идиотской довольной улыбке, а походка так вообще напоминает довольного индюка. Слишком огромный гормональный всплеск, я с трудом могу перебороть этого пацана.
В исполнении такого доходяги это слишком привлекает внимание. А пока что оно мне не нужно.
Догадаться, что нашло на моего Василия, было нетрудно. И то, что это у него был первый раз, тоже несложно понять.
Нет, ну ты посмотри на него, жжёный псарь! Мужчиной стал, и уже крылья руки подпирают.
Я оглянулся на всякий случай, проверяя, не смотрит ли кто, и хлестнул себя по щеке.
— Ты, Дон-Жуан дрищавый, успокойся, говорю!
В ответ мне прилетела какая-то непонятная эмоция. Что-то вроде уверенного ответа супер-мачо: «Йо, амиго!»
— Ты про Ленку-то вспомни, — прошептал я, — Вот ей-то понравятся твои похождения?
Василий заметно сдулся, и мне удалось-таки перехватить полный контроль над телом. Ага, несмотря на все обиды, к Перовской он был неравнодушен.
Ну, так и мути со своей Еленой, Дон-Жуан, пока твоя луна не ушла. Я тебе уже всё показал, как надо.
Ага, замутишь ты. Всё придётся брать в свои… ну, то есть, в твои руки.
Да, разные вкусы в одном теле, это не к добру. Ну, ясное дело, это я во всём виноват. Но… кхм… а вообще, сам пускай разбирается, а я кручусь, как могу. И где хочу.
И вообще, Вася, это был хитрый план не только по снятию усталости, но и по выманиванию стратегически важной информации.
Значит, пропала пробирка с нашей кровью? Толчковые псы, кому я понадобился-то? Нет, про своих врагов я помню, но кому именно?
Вполне могут быть Вепревы…
Но зачем им моя кровь? За пару лет забыли, как я выгляжу, и решили подстраховаться? Хрень собачья!
Тогда кто? Оракулы?
А вот это более реально. Правда, я ни хрена ещё не смыслю в местной магии мысли, и тонкостей не знаю.
Вдруг я слишком увёртливый Иной, и они меня чуют, но не могут зацепиться? Но кровь же полугодичной давности, тогда меня ещё не было внутри Василия.
Только надо помнить, что мы сейчас говорим о магии. Может, оракулы под светом кровавой луны спросят у Пробоины: «А хозяин этой крови — Иной?»
А та им: «Конечно! Это ж Васёк Ветров, с Тимкой Зайцевым внутри.»
И полетят чёрные коршуны к академии…
С каждой моей мыслью Василий всё больше поджимался, утихомиривая свой гонор.
— Не дрейфить, — усмехнулся я.
— Давно ли стал сам с собой разговаривать, Ветров?
Я обернулся.
Гранный Иван Петрович хмуро рассматривал меня своими блёклыми зрачками. К счастью, он вот только заканчивал шаг, а значит, подошёл только-только.
— Да просто после вчерашнего… — сразу ответил я, — Немного страшно, Иван Петрович.
— Ветров, — строго сказал магистр, — Вот ты мне ответь… Что на тебя нашло, а? Ты за эту неделю столько всего… — Гранный попытался подобрать слова, но не смог.
— Я пытаюсь пробудиться, господин магистр, — нагло ответил я.
Лицо Гранного окаменело.
— Тебе не кажется, Ветров, это уже звучит, как издевательство?
— Извините, Иван Петрович, я бы хотел в библиотеку успеть. Нашёл интересные книги.
— Ни в какую библиотеку ты не пойдёшь, Ветров, от занятий освобождаю, — холодно ответил магистр, — Ты с Громовым и с Перовской… вы следуете в моё крыло и весь день будете зубрить правила поведения в академии.
— Я…
— Никаких «я», Ветров, — Иван Петрович повернулся полубоком, показывая, что уже уходит, — Вчерашняя ваша выходка ни в какую Пробоину не лезет.
— Но ведь это же на нас напали.
— Я разговаривал с полицейским, — хмуро закончил разговор Гранный, — И для тебя, Ветров, это уже вопрос нахождения в этой академии.
— Так точно, — ответил я по давней привычке.
— И да, Ветров, — магистр поднял палец, будто цеплялся за какую-то мысль, но потом всё же кивнул, — Завтра ты прокатишься с комендантом Городецким к одному вертуну…
— Зачем?
— Студент, тебе бы научиться манерам, — холодно ответил Гранный, — Это будет проверка на магию оракула.
Он, поджав губы, хотел сказать ещё что-то, но развернулся и чётким шагом пошёл прочь. Я чувствовал, что он не хотел таких строгих мер, но академия оставалась академией во всех мирах.
Студенты накосячили — отвечать руководству.
А вот слова про «проверку» меня задели. Что это, отголоски той просьбы Стража Душ проверить меня?
Я повернулся к зданию библиотеки, раздумывая, стоит ли нарушать приказ магистра и рисковать будущим Василия, как вдруг меня по плечу хлопнула рука.
— Здоровенько, Вася.
Громов улыбался во все тридцать два зуба, за его спиной стояла хмурая Елена.
— Ну, привет, — с грустным вздохом поздоровался я.
Ясное дело, что до библиотеки мне не дойти.
— А что это ты такой довольный? — на меня подозрительно уставилась Елена.
— Я довольный?! — моё удивление было искренним.
Громов посмотрел сначала на меня, потом на Перовскую. Почесал череп.
— Да не, Васёк, ты вроде грустненький, — и тут же весело осведомился Фёдор, — А тебе магистр уже сказал?
Почему Громов был таким весёлым?
Да потому что от старейшин его рода он получил самую настоящую взбучку. И я так понял, Фёдор искренне радовался, что они ничего не знали о нашей с ним драке в туалете.
Иначе бы Громов так легко не отделался — за несколько дней два повода для исключения. Я помнил, как его отчитывал полицейский. Так бы ему досталось ещё похлеще.
Ну, понятное дело, что во вчерашнем случае в подворотне Фёдор не виноват, ведь это какие-то залётные отморозки. Но тут, как говорится, честь рода на кону, поэтому все перестраховываются.
Перовская, хоть и была из соседнего края, тоже вынуждена была послушаться магистра. Ну, а у меня выхода не было.
Во-первых, я пока чувствовал, что не готов вылететь за ворота академии. Ещё слишком зелёный, и меня быстро прихлопнут эти «раки» или Вепревы, или ещё кто.
А во-вторых, мне так и так нужно было поговорить с Громовым.
Мы сидели в пустой аудитории перед толстыми фолиантами с правилами. Всё это под взглядом бдительных охранников, но даже они были вынуждены иногда сменяться или отлучаться на всякие нужды.
Только мы, наказанные студенты, должны были стоически выдержать положенное нам наказание.