Я сдержался, чтоб ехидно не улыбнуться. Ага, как о деньгах разговор, так и Стражи Душ не помеха?
Лунит в моей руке вызвал задорный блеск в глазах Михаила Громова. Он пригладил усы.
— Так, ты посиди пока, Василий. Сейчас всё сделаем, только извещу старших рода.
Зубник поспешно вышел, а я замер посреди комнаты. Положил лунит обратно в карман, и он гулко стукнул о коробочку с таблетками эфириума.
Потом я потёр руку с перстнем, который так и ощущался на пальце — Вася, судя по всему, никогда не носил колец.
Пёрышко на эфирусе, вправленном в перстень, горело чётким контуром. Я изумлённо смотрел на Ловца Удачи, пытаясь понять, что это значит.
Насколько я знаю, Белой Луны ещё нет, она где-то за пределами Пробоины. И эфирус не должен сейчас гореть, потому что на моих часах этот камешек тусклый.
Эфирус и не горел. Только гравированное пёрышко.
Так, ладно, в Пробоину эти загадки. Они мне выжить не помогут.
Мой взгляд пробежался ещё раз по комнате, разглядывая шкафчики, полные зубных порошков. Тут мы сидели с Перовской, пока ждали, когда Фёдора вылечат. И тогда я чувствовал, что всё хорошо. Сейчас же…
Нет, не могу ждать. Что-то не так.
Я верю, что Гром хотел мне помочь, но он не учёл, как старшие рода отреагируют на его самодеятельность. И я, толчковый пёс, не догадался.
Старшие рода — они ведь более трезвые и расчётливые.
Можно рискнуть, помочь Иному. Но в случае провала род скатится в такую глубокую задницу, что появление безумного Иного несколько лет назад покажется Громовым цветочками.
А можно помочь полиции и Стражам Душ. Какие потери у рода Громовых в таком случае? Ноль.
Даже ситуацию с письмом могут обставить так, что хитрый и дальновидный Фёдор смог вытащить Иного из академии и заманить в ловушку. Тем самым избежав кучу жертв.
Все эти мысли пронеслись в моей голове, когда я ощутил слабую псионику. И опять такую тонкую и чистую, что мой имплант позавидовал бы.
Это тот самый вид связи, который зубник использовал в прошлый раз. И тот диверсант в горах, великолунский агент, тоже излучал такую же псионику, когда докладывался.
Мне не удалось расслышать, что там бурчит в соседней комнате Михаил Громов, но ждать было бессмысленно. Моя интуиция ещё ни разу меня не подводила.
В два шага я вернулся к задней двери, через которую вошёл в лавку.
— Стой, Василий, — усач окликнул меня.
Я хотел обернуться… и вдруг споткнулся. Просто, на ровном месте, в этом коридорчике-тамбуре, который соединял несколько комнат зубника.
Жжёный псарь, Вася, что с тобой такое?
Кое-как успев подставить руки, я отбил плечо и едва не разбил нос. Но всё же услышал чёткий стук в дерево и досадное «твою луну» от Михаила.
Я вскинул голову — в задней двери, до которой мне оставалось пару шагов, торчал дротик. По крашеному дереву от оперённой иголки стекала капля.
Ах, вот значит, как…
Я медленно встал, повернулся к Громову, и, сунув руку в карман, сжал рукоять ножа. Усач нападать не собирался, лишь растерянно смотрел на маленький арбалет в руках, и чесал затылок.
— Василий, ну Стражи Душ разберутся, — виновато сказал Михаил, — Не убьют же они тебя… А мы, Громовы, поможем, поддержим.
Мне некогда было гадать, почему я споткнулся. Возможно, Василий слишком перепугался, услышав голос, вот и подогнулись коленки.
Этот зубник, хоть и маг, явно не боец. Я сейчас чётко знал, что даже в теле Василия смогу справиться с ним. С ножом запросто…
— Только ради Фёдора, — процедил я сквозь зубы, не отпуская рукоять ножа.
Если бы этот Михаил знал, что сейчас был на волоске от смерти. Хотя, судя по глазам, о чём-то он догадывался.
Я повернул ручку двери, на всякий случай быстро окинул взглядом подворотню. Пусто настолько, насколько может быть пусто в темноте.
— Громовы мне не враги, — с этими словами я вышел.
Ждать у зубника, когда к нему прибудут те, кого он вызвал, смысла не было.
Я лишь на миг задержался, чтобы свалить штабель из ящиков возле двери на крыльцо. Хотя Михаил особо и не спешил следом за мной.
А пёрышко на кольце уже не горело. Опять просто тусклый рисунок, который в темноте хрен разглядишь.
Закончив с баррикадой, я кинулся в подворотню. Здесь я уже немного знал дорогу, и решил бежать в сторону вокзала. Там можно уйти по путям в сторону гор…
Больше мне ничего на ум не приходило. Твою псину, а вот теперь ты попал, Тим… Конкретно.
Город кишел Стражами Душ и полицейскими, и до меня это дошло очень быстро.
Я пробежал вдоль забора и проскользнул через ту калитку, возле которой тогда с Фёдором убил мага воздуха. Его таблетки до сих пор бренчали в моём кармане.
Но едва выбежал в следующую подворотню, как вдруг меня коснулся поток псионики. Мощный, грязный, нахальный, он ринулся мне в глубину души… и сработал кокон.
Как мой Ветров споткнулся и полетел носом в землю, я видел прекрасно. Вот только чужими глазами.
Я стоял в углу, темнота прекрасно меня скрывала в чёрной форме Стража Душ. А этот седой долговязый мальчишка, корчащийся прямо в полоске света от фонаря на улице, был мне прекрасно виден.
До меня сразу дошло, что в этом теле я не проведу и нескольких секунд. Мощный, тренированный разум оракула за мгновение понял, что в его душе появился гость.
Я молниеносно сунул руки в карманы, выискивая хоть что-нибудь… Пистолет. И нож.
Нет времени разбираться с огнестрелом, он его даже не вытащил перед этим, а значит, могу не найти предохранитель в темноте. Холодное оружие надёжнее.
Нож едва блеснул в темноте, я заученным движением перехватил рукоять двумя руками, повернул лезвием к животу…
«Дрянь!» — прилетел мощный поток ненависти от сгущающейся тени в мозгах.
«Пошёл на хрен!» — улетел от меня ответ.
Я успел отдать команду мышцам рук на резкий рывок. И прекрасно ощутил, как острое лезвие разрывает мне брюшной пресс, холодной сталью проникает внутрь, скользит по нижнему ребру…
Но коршун уже налетел, вонзаясь в мою душу острыми когтями. И снова кокон свернулся.
— Падла-а-а… — сдавленный крик донёсся из темноты.
Я застонал, пытаясь сфокусироваться. Всё-таки кокон чуть запоздал, и атака оракула достала меня. Да ещё эфемерная боль в животе от клинка так и преследовала меня.
Мне понадобилось немного времени, чтобы убедить себя, что я жив. В глазах двоится, не могу ничего разглядеть. Я попытался встать…
Да ну, жжёный ты псарь, вставай давай!
— А… — Страж Душ в темноте свалился кулем, выдавил последние слова, — Иная… мразь.
В свет фонаря попали его злые глаза. Он попытался ползти ко мне.
— Иди в за… — хотел я сказать, но тут меня стошнило.
Да ну грёбаный насрать, Василий!
Я отвалился в сторону от зловонной жижи и уставился в звёздное небо. Ух, красота какая… А где-то запели свистки.
Бежать надо. Это был перескок, и они все, эти раки и лисы, сейчас будут здесь.
Я застонал, пытаясь разогнать психику, разозлиться, чтобы следом появились силы.
Ощущения были примерно те же, как в мой первый день в этом мире. Василия, видимо, заметно приложило в момент неожиданной атаки оракула.
Жжёный ты рак, как же ты меня подловил, хитрозадый Страж Души.
Со стоном я опять встал на четвереньки. Посмотрел в сторону затихшего оракула. Туда тебе и дорога… Так просто вы Тимку не возьмёте.
— Пошёл, дрищавый, пошёл! — ругаясь сам на себя, я сначала прополз на четырёх конечностях до стены, потом привстал и опёрся об неё.
Пошёл вдоль стены, шаря ладонями по кирпичной кладке. Да, так я далеко не уйду.
Застучали копыта за углом, на дороге задребезжали колёса. Кто-то на улице подъезжал к закоулку…
Я помнил это место. Именно тут мы с Фёдором подстерегли Перовскую, а потом за нами началась погоня.
Ощущение новой опасности подарило немного сил. Я оторвался от стены, затаился в тени, приготовившись выскочить из-за угла.
— Твою пробоину! — выругался кто-то очень близко, соскочив на тротуар в двух шагах.
Он, видимо, заметил голову Стража Душ в закоулке, которая попадала в пятно света от фонаря. Через несколько мгновений появилась тень, и зашаталась, вытягиваясь в нашу сторону.