— Ветер поднимается! — крикнул один из них и помахал мне рукой. — Хорошо, что сюда перебрались!
Второй воин упёр руки в бока и повернулся ко мне спиной. На его плаще я увидел знак волка.
— Ага… — ответил я и попятился к подруге. — Айна, ты была права. Уходим. Быстро!
— Я узнала корабль. Это…
— Тунны.
Теперь я понял, почему у Айны было дурное предчувствие. Корабль принадлежал конунгу Гутфриту.
— Только не беги, — предупредил я. — Просто быстро шагай, словно торопишься домой. И не оборачивайся.
Девушка молча кивнула. Я видел, как напряглась ее спина. Она вцепилась в лямку своей сумки с такой силой, что костяшки побелели.
— Я же видела его на острове. Но была далеко, да и туман тогда не рассеялся… Как не распознала сразу…
— Тихо.
Я вывел нас на самую северную улицу, которая, по моим расчётам, должна была упереться в ворота. Но ошибся. Дорога заканчивалась тупиком, но здесь хотя бы никого не было, и мы смогли перевести дух.
Забравшись на перевернутую телегу, я осмотрелся. Ночь наползла на город. Людей стало больше. Оживление царило в хозяйстве местного ярла — видимо, его жена принимала гостей. Горожане стекались к площади перед домом правителя. Значит, нам точно не туда. Я развернулся и принялся высматривать северные ворота. Открыты, уже хорошо. Значит, нужно свернуть налево, потом до конца улицы и направо, к выходу. В лесу безопаснее.
Я потянулся к ритуальному ножу, чтобы пролить кровь и начертать руны сокрытия. Вязь не сделает нас невидимками, но, быть может, смогла бы отвести людям глаза.
— Эй, вы!
Я подпрыгнул от неожиданности и едва не выронил нож, когда нас окликнул низкий хриплый голос. Айна испуганно отпрянула, вцепившись в котомку. Я медленно обернулся. Перед нами возвышался здоровенный туннский детина, облачённый в дорогой меховой плащ. На поясе красовался украшенный серебром, медью и костяными вставками топор, а на груди на длинной цепи покачивался серебряный символ Всеотца — тонкая работа. Роскошная тёмная борода тунна доходила ему до пояса. Он явно ею гордился — расчёсывал, вплетал в множество косичек серебряных и костяных бусины. Тунн почесал бритый череп и сверкнул глазами.
— А ну слезайте! Живо! — приказал он. — Вы кто такие?
Айна тихо ахнула и спряталась за моей спиной. Я же выступил вперёд, приняв самый невинный и придурковатый вид.
— Мир тебе, воин, — улыбнулся я. — Мы путники. Отправились было на Свартстунн, чтобы получить благословение на свадьбу, но…
— А, видали там всё, значит, — печально отозвался тунн. — Путники, говорите? И когда были на острове?
— Сегодня. Только что вернулись, добрый человек. Жрицы нас не пустили, — солгал я. — Видать, неподходящее время для бесед с богами.
Тунн усмехнулся в усы.
— Тогда вы пойдёте со мной.
Улыбка сползла с моего лица.
— Мы чем–то провинились, почтенный?
— Со мной пойдёте, я сказал. — Тунн двинулся на нас, положив руку на топорище. — Не глупи, мальчишка. И девицу свою уйми. Я отведу вас к конунгу Гутфриту.
Глава 22
Айна вцепилась мне в руку с такой силой, что я поморщился от боли.
— Прости за вопрос, почтенный, — я тщательно подбирал каждое слово, стараясь не нарваться на драку. — Но зачем конунгу разговаривать с такими, как мы?
Бородач взглянул на Айну поверх моего плеча и внезапно расхохотался.
— В штаны что ли наложили? Гутфрит празднует. У него великая радость — родился долгожданный сын! Всех в городе созывают на пир. — Он перестал улыбаться и внимательно на меня уставился. — А ты чего напрягся–то, парень? Есть что скрывать?
Айна накрыла мою ладонь своей и выступила вперёд.
— Прости, уважаемый, — мягко сказала она и подошла к бородачу. — Время нынче неспокойное, да и места эти сейчас недружелюбные. Мы всего лишь осторожничаем.
— Как вас звать, юнцы?
— Я Хинрик, а это моя спутница Айна.
Воин кивнул на мой топор.
— Славное оружие. Где взял?
— Подарок от хорошего человека.
— И как ты его добыл?
— В поединке, — улыбнулся я.
Бородач уважительно хмыкнул.
— Тогда, выходит, и пользоваться им умеешь?
— Немного.
— Это хорошо, — важно прогудел бородач и протянул мне руку. — Я Ульф Борода. Служу Гутфриту Седому. И он зовёт всех на праздник. Идём же!
Мы с Айной переглянулись, и она уверенно кивнула. Этот Ульф поймал нас в ловушку. Отказаться от приглашения означало нанести серьёзную обиду хозяину. Будь я один, попробовал бы незаметно улизнуть, но жизнью Айны рисковать не хотел. Девушка решительно взяла меня за руку.
— Конечно, мы будем рады поздравить конунга, — улыбнулась она. — Правда, у нас нет для него даров.
— За это не бойтесь, — отмахнулся Борода и жестом поторопил нас. Мы вышли на улицу, что прилегала к площади. — В такие радостные праздники конунг сам одаривает верных слуг. А вам достанутся добрая еда и крепкое пиво.
Солнце почти закатилось. Я слышал скрип закрывающихся ворот. Проклятье, нам отсюда не выбраться. Это из Эрхелла можно было уйти ночью по берегу, но в Фисбю пришлось бы карабкаться по отвесным скалам. Не город, а темница. Айна, видимо, пришла к тому же выводу, поэтому, когда мы чуть отстали от Бороды, шепнула мне на ухо:
— Ведём себя тихо. И на рассвете сразу уходим.
Главное — спокойно пережить ночь.
— Говор у вас местный, — сказал Ульф, когда мы подошли к площади. — Из Фисбю?
— Нет, мы из лесов, — снова солгал я. — Обычно и не выходим к городам, и так всего хватает. Но тут дело важное.
— Ага, — кивнул бородач.
Айна нервно сглотнула, и я дёрнул её за рукав. Пусть держит себя в руках. Я понимал, что она была напугана, да и мне было не по себе от близости врага. И всё же пойти на праздник следовало. Я хотел познакомиться с этим Гутфритом, узнать его. Увидеть людей, которыми он себя окружил, понять его мысли. Мудрая Гутлог всегда говорила, что врагов нужно знать лучше, чем самых близких друзей, и она была права. Мне требовалось выяснить о конунге всё.
На площади царило оживление. Людей было так много, что часть пира вынесли на улицу — все не поместились в чертогах ярла. Я узнал нескольких горожан и даже заметил молчаливого лодочника, который вёз меня на Свартстунн. От этих лучше держаться подальше. Как бы не разболтали лишнего.
Ульф резко обернулся к нам и вдруг застонал, схватившись за шею.
— Свиные яйца! Оооох!
Я метнулся к нему, ожидая чего угодно. Например, стрелы, торчащей из горла. Но воин был жив, и весьма щедр на брань.
— Что с тобой? — спросил я, поравнявшись с ним.
— Шею продуло, — отдышавшись, признался воин. — Не закутал, как вышли в море. Теперь мучаюсь.
Айна протянула к нему руки.
— Позволишь, почтенный?
— Она умеет врачевать, — добавил я.
Умница. Её умения могли были полезны и могли расположить к себе, но и злоупотреблять этим я опасался. Хорошенькая травница могла быть слишком большим соблазном, и из свободных людей мы в любой момент могли превратиться в рабов.
Ульф было с опаской отстранился, но Айна мягко улыбнулась.
— Я училась у лесной знахарки, — успокоила она. — Позволь мне посмотреть.
Борода согнул колени, чтобы Айне было проще обследовать больное место. Подруга хрустнула костяшками пальцев и, закрыв глаза, пробежалась руками по его шее.
— Да, надуло, — подтвердила она. — Вон как задубела.
— Ага, пятый день страдаю.
Айна порылась в сумке и вытащила бурый мешочек с травой.
— Это сбор, чтобы унять боль. Завари его кипятком, дай остыть и выпей, разделив на три части. И шею держи в тепле. Лучше меховой воротник накинь.
Ульф смутился.
— Спасибо, девица. Да как–то негоже вас обирать.
— Я ещё нарву, в лесах много чего растёт.
Воин всё же забрал подарок Айны и сурово уставился на меня:
— Хорошая у тебя девица. Ты везунчик, Хинрик. Держись за неё. — Он сгрёб нас в объятия, и я почувствовал, что от него несло пивом. — Теперь вы не только гости конунга, но и мои друзья на этом пиру. Сядете рядом со мной — больше достанется. Устали с дороги, небось. Хоть отдохнёте.