Воины тихо загудели, вознося почтение мёртвым. Конунг продолжал.
— Тогда я поклялся, что завершу начатое своим братом. Я объединю туннов и нейдов, и этот союз будет священным в глазах богов. Поэтому сегодня я пришёл к вам с ещё одной благой вестью. Свадьба Сванхильд и моего старшего сына Ивера, — он кивнул на молодого темноволосого мужчину, что сидел за нашим столом ближе к трону ярла, — состоится в день осеннего равноденствия. Наши земли снова будут объединены кровью!
Его голос утонул во всеобщем ликовании. Я поднял кружку и, выкрикивая поздравления уставился на Ивера Гутфритссона. Парень отчаянно старался выглядеть полной противоположностью отцу. Он был старше меня лет на пять, высок и хорошо сложен, двигался как воин. Одевался сплошь в чёрное. И ещё он был красив — той самой красотой, какую любили женщины. Не будь моя сестра заложницей обстоятельств, я бы сказал, что Сванхильд повезло с женихом. Но самого Ивера эта новость, казалось, не обрадовала. Он блуждал глазами по залу и задерживал взгляд на каждой мало–мальски симпатичной женщине. Ни одна не вызвала у него интереса, пока он не заметил Айну. Когда их глаза встретились, он почтительно кивнул и улыбнулся.
— Вон он, Ивер Чёрный, хотя мы зовём его Красоткой, — хихикнул Борода. — Только никогда не называй его так в лицо. Он сразу свирепеет и хватается за оружие.
Я стиснул зубы — больно много внимания Красотка уделял моей подруге. Но тут же взял себя в руки. Нужно думать о мести. Если Гутфрит здесь, то и моя сестра с ним? Тогда я могу попробовать выкрасть её.
— А где же сама Сванхильд? — осторожно спросил я у вконец захмелевшего Ульфа. — Она покажется?
— Нее, здесь её нет. Она уж на пути в Маннстунн, будет готовиться к свадьбе. Мы их высадили в Эрхелле и отправили с отрядом, а сами направились на север. Конунг хотел повидаться с роднёй в Фисбю.
Как же меня бесило, что я опоздал всего на несколько дней. Догнать не сможем. Слишком далеко.
— Теперь я раздам дары в благодарность за вашу верную службу! — объявил конунг и уселся на троне ярла, расправив шубу. Ингвилд щёлкнула пальцами, и слуги поднесли Седому богато украшенный ларец.
Гутфрит назвал несколько имён, и воины, сидевшие рядом с нами, поспешили к господину. По одному они поднимались к трону, конунг благодарил их и даровал одну из драгоценностей из ларца. Первому достался перстень с прозрачным камнем, второму — серебряная чаша для вина, третий получил пару серёг.
— Подари жене или продай, — напутствовал Гутфрит. — И восславь Всеотца.
Воины кланялись и возвращались к трапезе. Наконец очередь дошла и до моего разговорчивого спутника.
— Ульф Борода! — позвал конунг. — Иди сюда, пьяница.
Покачиваясь, воин выбрался из–за стола и на нетвёрдых ногах доплёлся до Седого. Попытался поклониться, но едва не рухнул конунгу под ноги, вызвав приступ хохота у остальных.
— Тебе стоит меньше пить, Борода, — укоризненно покачал головой конунг и вытащил из ларца массивный серебряный браслет. — Но ты один из лучших воинов и верно служишь мне много лет. Прими же этот подарок в знак моего уважения.
Ульф принял дар обеими руками и расчувствовался. Даже всхлипнул, кажется.
— Славен день, когда ты принял меня, Седой, — смахнув слезу, обратился он. — Пусть боги даруют тебе многие годы правления.
Воины снова подняли кружки, восхваляя конунга. Ульф наклонился к самому уху Гутфрита и что–то быстро прошептал, ткнув пальцем на меня. Гутфрит нахмурился.
— Эй, парень! — позвал он. — Подойти сюда. Я хочу взглянуть на тебя.
Глава 23
Я бросил взгляд на Айну. Девушка едва заметно покачала головой. Что она предлагала мне делать? Отказаться от приглашения самого конунга? Это глупость. Навлечём ещё больше подозрений.
Выбравшись из–за стола, я направился прямиком к трону, мысленно похвалив себя за решение пить поменьше. И едва я приблизился к Гутфриту, тот похлопал Бороду по плечу.
— Ты свободен, Ульф. Иди праздновать.
— Я… Пожалуй сперва… Отолью. Славься, вождь!
Гутфрит скользнул взглядом по спине удаляющегося хускарла и уставился на меня.
— Как твоё имя, юноша?
— Хинрик, почтенный.
— Ульф сказал, сегодня ты был на Свартстунне.
— Верно, — кивнул я.
— Что ты там видел?
Я всего на миг помедлил, соображая, какая ложь прозвучит правдоподобнее.
— Я был с подругой. Но нас не пустили на остров, почтенный, — я легко поклонился. — Жрицы сказали, что не принимают просителей. Пришлось почти сразу отчалить обратно.
— Что ты видел?
Я пожал плечами.
— Кажется, у них был пожар. Ветер нёс пепел и пахло гарью.
— И жрицы ничего тебе не сказали? — продолжал допрашивать конунг.
— С чего же им передо мной отчитываться, почтенный Гутфрит? — Приняв лихой и придурковатый вид, я улыбнулся. Пусть лучше считает меня простаком. — Я всего лишь парень из леса, а не важный ярл. Девица моя очень чтит богов. Хотели сперва спросить позволения жриц на свадьбу. Но ничего, попробуем в другой раз. Время до осени ещё есть.
Гутфрит сверлил меня внимательным взглядом и почти не моргал.
— Значит, жрицы никого не принимают, — задумчиво сказал он и отпил немного пива из рога. — Хорошо. Ты воин? Ульф сказал, у тебя дорогой топор.
— Я учусь сражаться. Но воином бы себя не назвал.
— Тогда ты богач?
— И снова нет.
— Однако носишь оружие, достойное самого ярла. — Гутфрит жестом велел служанке поднести мне кружку. — Интересный ты юноша, Хинрик. Расскажи, как получил свой топор.
Я давно придумал правдоподобную ложь про топор Вигдис. Раскрывать её имя было нельзя, по крайней мере конунгу, который знал воительницу лично. Поэтому любопытным незнакомцам я рассказывал две байки на выбор. В первой я спасал жизнь заблудившемуся и нарвавшемуся на дикого кабана путнику, который отблагодарил меня столь ценным подарком. Но для Гутфрита приберёг вторую.
— Гордиться нечем, почтенный. Скучная история. Просто однажды я сразился с прежним хозяином этого топора и победил. Дрались не насмерть, да и он был мертвецки пьян. Со стороны того воина было опрометчиво ставить на кон такую ценность.
— Но закон поединка суров, — кивнул конунг. — Что ж, боги явно тебе улыбаются, Хинрик. Откуда ты?
— Из глухих лесов, что в Бьерскогге.
Гутфрит хмыкнул.
— А держишься так, словно жил в городе. И говор у тебя не северный.
— Мои предки когда–то жили в большом поселении на юге Нейдланда, — объяснил я. — Но почти ничего мне не рассказывали о тех временах. Наверное, потому и говор такой.
Гутфрита, казалось, это убедило.
— Не думал перебраться ближе к людям? — внезапно спросил он.
Я смутился.
— Зачем бы мне это делать, почтенный?
Конунг улыбнулся.
— Затем, что ярлам и конунгам нужны воины, а кораблям — люди. Неужели ты не хотел бы заработать на жизнь? Я знаю несколько ярлов, которым нужны люди для походов и защиты земель. Они платят за верность почти так же щедро, как я.
Впору было расхохотаться, но я сдержался. Подумать только, мой враг, мой злейший враг пытался затащить меня на службу. И я бы непременно согласился, но сперва должен был найти Ормара и закончить учёбу. Без рун третьего ряда мне не одолеть ни Гутфрита, ни его жрецов, ни воинов. Я мог бы броситься на него сейчас, но понимал, что меня оттащат и убьют быстрее, чем успею сосчитать до трёх. Нет, нужно быть терпеливым. Боги любят отчаянных, но ещё сильнее они ценят умных.
— Можно подумать об этом ближе к зиме, — улыбнулся я и поднял кружку в знак уважения. — Но сейчас мне нужно вернуться домой. Уже почти лето, много дел по хозяйству.
Гутфрит кивнул.
— Понимаю. Ты интересный собеседник, Хинрик. Почему ты меня не боишься?
«Потому что я не должен бояться того, кого хочу убить», — подумал я, но озвучил иное.
— Все мужи, что сидят за столом, уважают и чтут тебя, конунг. Они считают тебя достойным человеком, и я сам видел, как ты благодарил их за верность. А зачем же мне бояться разумного человека, которому я не делал зла?