Седой тихо засмеялся, отдал служанке рог и снял с запястья тонкий серебряный браслет в виде змея с двумя головами.
— Я передумал, Хинрик. Не нужно тебе идти служить ярлу. Я сам готов взять тебя в своё войско. Ты мне понравился, юноша. Бесстрашный, но с головой. Если будешь при правильном вожде, добьёшься многого. — Он протянул мне браслет. — Возьми. Как закончишь дела дома, приходи в Маннстунн. Найди мой дом и покажи хускарлам этот браслет, они его узнают. Тогда я приму тебя на службу. А если не захочешь, то оставь себе. Это будет моим подарком на твою свадьбу. Всякому достойному мужу нужна хорошая женщина. Свою девицу ты уже нашёл.
Я замялся, не решаясь брать подарок.
— Это слишком щедро, вождь.
— Сегодня я добр. Не отказывайся от даров, когда их предлагает тот, кто могущественнее тебя. Ну же, Хинрик, бери в знак моего расположения.
Я принял подарок и поклонился.
— Благодарю, конунг.
Гутфрит залпом допил содержимое рога и поднялся с трона.
— Я устал от шума. Празднуй, Хинрик, но людям моим не груби — они этого не любят.
Он взял красавицу Ингвилд под руку и направился в заднюю часть дома. За ним последовали все его жрецы. Интересно, как они уживались друг с другом, если каждый верил в своих богов и хотел оказать влияние на Гутфрита? Наверняка его окружение — та ещё змеиная яма.
Я глядел им вслед и втайне радовался, что всё же осмелился прийти на пир. Узнал много о вожде туннов, увидел его людей. Выяснил, что у Гутфрита есть свой начертатель. Разузнать бы ещё, кто он и что умеет. Решив аккуратно уточнить это у Бороды, я развернулся, чтобы вернуться за стол.
К моему удивлению, треть пирующих разошлась. Кто–то спьяну повалился прямо под стол, остальные, судя по шуму на улице, вышли проветриться. Остальные лениво заливали в себя остатки пива — не пропадать же добру. Ульф Борода заснул прямо за столом — от его храпа тряслись стены чертога. Ушли и несколько хускарлов, включая Ивера Гутфритссона.
И я не видел за столом Айны. Неужели она так испугалась, что решила сбежать в самый разгар пиршества? Спрятав браслет Гутфрита в карман, я направился к выходу.
Ночь дохнула на меня холодом. Повесив топор на пояс, я плотнее запахнул плащ. Ну и где мне её теперь искать? Ворота были закрыты — значит, Айна не могла уйти из города. Я решил пойти на площадь и поспрашивать у местных, не видели ли они мою спутницу, но меня отвлёк хохот, донёсшийся с заднего двора. Наверняка продолжали пьянствовать. Я уже почти вышел к площади, когда позади меня раздался сдавленный женский крик и отборная брань.
— Отпусти, я сказала!
Айна! Я затормозил и развернулся так резко, что сапоги по щиколотку вошли в дорожную грязь. Крик стих, и это пугало ещё сильнее. Повинуясь порыву, я выхватил топор и помчался во двор.
Кто–то пытался меня остановить, едва я влетел в ворота, но я, даже не взглянув на него, вывернулся из хватки и побежал дальше, перехватив оружие крепче. Мне было плевать, что я сейчас мог пролить кровь в доме хозяина. Айна не для того пережила весь тот ужас на Свартстунне, чтобы попасться им в руки.
Возня и правда доносилась из конюшни. Перепрыгнув через кучу сваленного мусора, я пинком выбил дверь и ворвался туда. Их было здесь четверо: трое мужей и Айна. Только силуэты в полумраке, но я их узнал.
— Не тронь её! Убью! — рявкнул я и лишь затем увидел, что Айну схватил сам Ивер Гутфритссон.
Айна воспользовалась моментом, пнула сына конунга по ноге и попыталась подбежать ко мне, но её схватил один из воинов, что сидели на пиру за столом ближе к трону. Все молоды, один и вовсе мой ровесник. Наверняка дети хускарлов Гутфрита.
Ивер наградил меня ледяным взглядом и фальшиво улыбнулся.
— Выходит, девка не врала. Защитник пришёл.
— Отпустите её. По–хорошему прошу, — предупредил я.
Ивер выпрямился, расправил плечи, кивнул второму другу и выставил руку. Тот протянул ему топор.
— Знаешь, кто я? — спросил он.
— Ага.
— Ты посмел поднять на меня оружие, — тихо прошипел сын конунга, медленно надвигаясь на меня. — Угрожал мне смертью. Но отец учил меня быть терпимым к идиотам вроде тебя. Я готов простить эту дерзость, если ты извинишься и уползёшь отсюда на коленях. А мы продолжим.
Я взглянул на Айну через его плечо. Она была смертельно бледна от испуга, но, поймав мой взгляд, яростно замотала головой.
— Не делай этого, Хинрик! — взмолилась она. — Их трое… Не одолеешь.
Но взывать к разуму было поздно. Ярость застелила мне глаза.
— А отец не учил тебя, что нужно с уважением принимать отказ свободной женщины? — Я шагнул навстречу сыну конунга. — Не учил, Красотка?
Едва я произнёс это прозвище, лицо Ивера перекосило от гнева. Его подручники замерли на миг, а затем тот, что удерживал Айну, тихо вздохнул.
— Тебе конец, парень, — проговорил он, косясь на меня.
Ивер замер, сжав свободную руку в кулак. Видать, крепко я его задел. Борода был прав. Но я на то и рассчитывал. Гутфриттсон сделал ещё несколько шагов и остановился на расстоянии вытянутой руки от меня. Топор он опустил.
— Вижу, ты много обо мне выяснил, — вкрадчиво сказал он и холодно улыбнулся. — И раз ты знаешь моё прозвище, наверняка тебе сказали и о том, что я вызываю обидчиков на поединок.
— О, мне много чего о тебе наговорили, — осклабился я, предоставив Иверу самому гадать, какие слухи о нем ходили между воинов. — Зачем откладывать бой? Я свободен прямо сейчас.
Я расставил руки в стороны, словно приглашал дорогого гостя в дом. Ивер взглянул на меня и нахально фыркнул. Но я заметил, что его глаза были холодны и осторожны. Вся бравада предназначалась для дружков. Что ж, мне попался сложный противник.
— Бой насмерть, — провозгласил Ивер. — Впрочем, ты всё равно покойник. Но я окажу милость и вложу в твою руку оружие, чтобы Всеотец принял тебя в своём пиршественном чертоге. И когда я убью тебя, сделаю твою девку своей рабыней в Маннстунне. У меня уродливая невеста, а твоя юхранка скрасит мою грусть.
Я пожал плечами и кивнул в сторону выхода.
— Планов–то сколько, поди ты. Сразимся под небом и звёздами.
Ивер кивнул и обратился к своим дружкам.
— Будете свидетелями. Поклянитесь именем Урсига, что расскажете правду при любом исходе.
— Клянусь Урсигом.
— Клянусь.
— И девка тоже пусть принесёт клятву. — Он уставился на Айну яростным взглядом. — Ну, говори!
— Да обрушит Урсиг кару на твою дурную башку, — прошипела подруга.
Следовало отметить, правила поединка Ивер Гутфритссон соблюдал со всей ответственностью. Видать, сражаться за нанесённые оскорбления ему и правда было не впервой.
Мы вышли из конюшни, и мне на нос упала капля. Дождь. Земля во дворе размокла и превратилась в жижу. Ноги скользили. Мда, не в мою пользу всё складывалось. Впрочем, Иверу тоже придётся несладко.
Подручные Гутфритссона остались возле конюшни, с ними и Айна. Хватку на её плечах они ослабили, но всё равно держали надёжно.
— Никаких щитов, — предупредил Ивер. — Только железо.
Я кивнул.
— И никаких рун. Без колдовства.
— Договорились.
Я тут же шарахнулся в сторону, потому что этот ублюдок рванул на меня, точно бешеный лось. Я уклонился вбок и резко развернулся, его топор пролетел в ладони от моего плеча. Ивер был быстр. Гораздо быстрее меня.
Значит, нужно сделать грязь его врагом.
Я принялся уворачиваться от его яростных ударов. Ивер танцевал вокруг меня с топором наперевес и осыпал ударами. Он был быстр, но не так силён, как я. Если поймаю удачный момент, мой топор его догонит. По макушке раздражающе долбил дождь, струи воды застилали глаза. Пока я просто уворачивался, заставляя его злиться ещё больше. Чем злее противник, тем больше шансов, что ошибётся.
Ивер снова метнулся ко мне, замахнулся невысоко, от пояса, целясь мне в брюхо. Тело отреагировало быстрее разума — я отскочил в сторону, но нога заскользила, и я рухнул на одно колено, чтобы не потерять равновесие.