В силу ряда причин, Виктору пока никак невозможно было посидеть в интернете, или у телевизора бесконечно переключая каналы, а приходилось каждый раз выдумывать чем заняться вечером.
К счастью, с приходом экономических изменений в обществе, изменилась и сфера досуга. Кооперативные рестораны, кафе и просто столовые, пивные, и закусочные, куда можно было прийти со своей бутылкой, и спокойно посидеть. А также театры, кинотеатры, и даже частное варьете, с умеренным развратом в виде выставляемых напоказ женских ножек.
Конечно, такие заведения как московские цирки или знаменитые театры не сильно страдали от оттока публики, но уже были театры, где посещаемость сильно упала, и режиссёрам приходилось срочно принимать меры.
В итоге Виктор выбрал московскую филармонию, где выступал джаз-оркестр Лундстрема, с программой посвящённой фильму Серенада Солнечной Долины, и музыке Гленна Миллера.
Звук у оркестра, на взгляд Николаева был жёстковат, но всё равно он просидел полтора часа с огромным удовольствием слушая хиты предвоенных лет в исполнении молодой певицы Аллы Орбакене.
И только приехав домой, напевая Чу-чу[60], подумал, что упустил такую важную вещь как музыкальную аппаратуру. И у себя в доме и в стране.
Звуковая техника в стране выпускалась, но очень часто была такого качества, что хотелось затолкать её в нештатное отверстие конструктору. Хотя была и неплохая аппаратура, но стоила она совсем неприличных денег, и покупалась в основном предприятиями и учреждениями культуры. А вот доступной для граждан звуковой техники, практически не было. Люди в основном всеми правдами и неправдами доставали импортную аппаратуру, которая тоже стоила прилично, но была куда лучше по дизайну и по качеству звука. А значит нужно договариваться о встрече с министром электронной промышленности Владимиром Сергеевичем Михалевичем. Но перед тем, конечно подготовиться. Репутацию дельного человека трудно заработать и легко потерять. Поэтому Виктор весь вечер и часть ночи рисовал эскизы радиоаппаратуры, делал краткие заметки по параметрам техники, и вообще выстраивал будущий разговор, с учётом того, что его собеседник не аппаратный шнырь, а самый настоящий доктор физико-математических наук один из пионеров советской кибернетики и ученик самого Колмогорова. Это значит, что разговор пойдёт без лозунгов и призывов, а исключительно на языке технократов. Вложения, прибыль, и экономический эффект.
Как Виктор и предполагал, визит к Михалевичу согласовали практически сразу, на послеобеденное время следующего дня, что дало время заехать в техническую библиотеку и уточнить некоторые данные.
Несмотря на совсем юный возраст — 22 года, репутация у Виктора была вполне серьёзная. Ну и то, что известный матерщиник и скандалист Туполев получил инфаркт именно в кабинете Николаева, московский люд мгновенно разнёс по всей столице. Нюанс, что при разговоре присутствовал начальник Генштаба, при этом как-то потерялся.
Виктор пару раз встречался с Владимиром Сергеевичем у Глушкова, но тесно общаться не приходилось. Но принял его министр радушно как старого друга и соратника, несмотря на разницу в возрасте.
— С чем пожаловали, Виктор Петрович? — Михалевич хитро улыбнулся. — Неужто и для меня нашли задачку?
— Не задачку, так. Ребус. — Виктор улыбнулся в ответ, и стал крепить листы ватмана на магнитной доске. — Общий смысл — понятен. Выпуск звуковой техники самого широкого профиля. И для школьников, и для музыкантов, и вообще для всех. А то позор какой-то. Даже на радио используются магнитофоны выпущенные по лекалам немецких фирм тридцатых годов. Ну и качество звука везде соответствующее. Даже архив записей ведущих коллективов на такой базе не создать.
А вот справочка от Минфина, где знающие люди пишут, что общий рынок звуковой аппаратуры оценивается в триста-четыреста миллионов рублей.
— Ну, это… — Начал Михалевич, но Виктор его прервал.
— Ежегодно.
И брови у министра, встопорщились домиком. Триста миллионов рублей, уже вполне можно было сравнивать с бюджетом всего министерства электронной промышленности, а если поместить эту цифру в строку «доходы», то и вовсе получалось настоящее волшебство.
— Вы, ещё учитывайте, что магнитофоны высокого качества нужны авиаторам, например, для фиксации переговоров диспетчеров воздушного движения, кибернетикам, для ввода и хранения данных, и вообще в десятках областей народного хозяйства. Только промышленную технику нужно делать покрепче, хотя и для стационарного бытового магнитофона это не проблема. Обычный японский катушечник весит в районе двадцати килограммов.
— А здесь я так понимаю, вся эта красота наглядно? — Михалевич подошёл к доске с рисунками.
— Да. Просто прикинул возможный вид таких аппаратов. — Виктор кивнул. — Нужно же не только качественно, но и красиво. А то потребитель посмотрит на сверхкачественный но страшненький магнитофон нашего завода, и опять побежит к барыгам за японской техникой.
— А кто у нас лидер в этом деле?
— По качеству или по внешнему виду? — Уточнил Виктор. — Если по качеству, то швейцарцы со своей Нагрой, а если по виду, то пока японцы. Сони, Акай, Таскам, и иже с ними. Хотя и у них есть студийная аппаратура высокого класса. Кстати, чтобы сэкономить время, можно пока просто скопировать их решения. Дизайн конечно чуть поменять, но в целом нам же нужен результат. А впоследствии уже можно что-то там своё делать. И обратите внимание на компакт-кассету. Качество чуть хуже, чем на катушке, но несравнимо проще хранение и пользование. Ну и конечно микрокассета. — Виктор выложил на стол свой личный диктофон. — Вот за такой аппарат, да ещё и чтобы звук мотора не лез в микрофон, вас опера МВД и КГБ будут на руках носить.
— А здесь проигрыватели… — Министр поднял очередной листок в пачке. — Красота. И будут брать?.. Хотя, — он задумался. — Конечно будут. Вот телевизоры по пятьсот-семьсот рублей покупают же.
— Можно делать комплекты, в одном оформлении, и продавать поблочно. Тогда будет и по деньгам не сильно тяжело, и покупатель придёт через какое-то время за следующим блоком. — Предложил Виктор. — И имейте в виду, что лет через пять-шесть, появятся оптические диски, которые будут универсальным носителем данных. И для музыки, и для программ.
— Оптические? — Переспросил Михалевич поворачиваясь от просмотра эскизов.
— Там совсем простой процесс, прожига лазером тонкой алюминиевой подложки, по спирали. Но масса сложностей как с оцифровкой аудио и видеопотока, так и с чтением самих дисков. Можете конечно попробовать сами разработать стандарт, но нет необходимости. За небольшие деньги нам его продадут для тиражирования. А не продадут, так украдём.
— Вас вообще не смущает правовой и моральный аспект? — Владимир Сергеевич негромко рассмеялся.
— А вы вспомните что японцы делали с нашими пленными, и оцените эту ситуацию заново. — Виктор вздохнул. — Они для меня нелюди, и никаких моральных обязательств перед зверьём нет и быть не может. — Виктор помолчал. — Хотя нет. Полагаю, что настоящие животные, всё-таки определённые обязательства образуют. Я, например, против охоты как развлечения. Только с целью жизненно необходимых ресурсов.
Глава 23
Россия не тайна завёрнутая в секрет. Россия — снаряд, положенный в бомбу, которая лежит на артиллерийском складе. Не нужно сюда лезть и вы никогда не узнаете, насколько хрупка человеческая жизнь.
По информации аналитической группы Центральной разведки, русские получили доступ к качественно более высокому уровню предсказаний вероятностей, что прямо следует из их политики по отношению к Афганистану, ухода от конфликта на Ближнем Востоке, отказ от сотрудничества с Организацией Освобождения Палестины, и других шагов на внешнеполитической арене. В результате были полностью дезавуированы результаты и достижения десятков полевых операций направленных на втягивание СССР в военные конфликты.