Думал Жванецкий недолго. Фронда — фрондой, но деньги он любил куда больше чем политику.
— Вы-таки будете смеяться, но я, пожалуй, выберу второй вариант. — Сатирик широко улыбнулся. — Я вообще сторонник перехода худого мира в мир приятный во всех отношениях.
— И это правильная позиция. — Виктор кивнул. — Но критика нужна, всё равно. Без критики любое общество закиснет, и сгниёт. Так что этой обязанности с вас не снимают. Кстати, если вдруг кто-то из чиновников будет давить или вообще как-то выступать, звоните. Второй вариант предполагает ещё и защиту от всякого произвола.
Глава 21
Умному человеку всегда есть о чём промолчать.
О всемерной борьбе с произволом и нарушениями социалистической законности, говорил на совещании милицейских, судебных и прокурорских работников, заместитель Председателя Президиума верховного Совета товарищ Николаев.
— Люди, обличённые властью, на любом месте, а в особенности в правоохранительных органах конечно не застрахованы от ошибок. Их нет только у тех, кто не работает. И, пожалуй, единственный способ избежать ошибок — перекрёстный ведомственный контроль за решениями, принимаемыми в рамках делопроизводства, что в первую очередь касается и внутренних контрольных органов МВД и прокуратуры. Очень часто достаточно простого дружеского указания на ошибку, что уже избавит нас от девяноста процентов нарушений. Но это всё касается ошибок, если так можно сказать «доброкачественных». И совсем другое дело, когда происходят злоупотребления умышленные, продиктованные стяжательством, казнокрадством, желанием скрыть преступление, или убрать неприятного человека. И вот за такое мы будем не просто наказывать, а жёстко карать всей мощью государственного аппарата, не взирая на былые заслуги и занимаемые должности, причём не только совершивших преступление, но и всех, кто допустил его своим бездействием.
Слух о том, что Жванецкому начали строить театр, полыхнул по Москве, словно верховой пожар. Театральных деятелей в столице было огромное количество и, по их мнению, кто и заслуживал своего здания так не выскочка и какой-то сатирик, а они, а заслуженные деятели искусства.
И пошли широким потоком жалобы, просьбы, и временами даже требования, от разных артистов, избранные страницы из которых временами отправляли Николаеву пенсионерки, разбиравшие весь этот вал обращений.
Но сам факт того, что с известным сатириком и не менее известным противником любой власти договорились, сильно взволновал Общество. На все лады склоняли самого Михаила Михайловича, который просто купался в волнах этого скандала. А уж какие версии выдвигались… Но подавляющее большинство творческих работников тоже хотело, чтобы их купили, всячески демонстрируя оппозицию с одной стороны, и желание служить с другой. Но хороших юмористов в стране был максимум десяток, а вот прочих деятелей искусства можно было без особых проблем уполовинить, и осталось бы ещё достаточно. Так что Виктор не спешил помогать всем. И вокруг этого тоже бурлили нешуточные страсти. Особенно старались молодые актрисы, которые вдруг осознали, что есть молодой, холостой, и очень влиятельный мужчина, который может одним движением продвинуть актрису на первые роли.
Но всем им пришлось испытать горечь поражения, потому как невозможно соперничать с дамами специально обученными в недрах КГБ и ГРУ. Вера Игнатова с Катей Симоновой из флотской разведки, Татьяна Зотова, и Катерина Исаева из КГБ, Наталья Егорова, от партконтроля и Шебаршина, и Елена Павловна Пожарская, от Судоплатова образовывали небольшой, но совершенно монолитный клуб. Шесть весьма активных и очень непростых дам, легко держали оборону от других соискательниц, попутно решая десятки проблем Виктора и всей команды.
В целом секретариат Николаева вырос до такого количества, что не помещался в отведённых кабинетах, и части пришлось переехать в одно из правительственных зданий в центре, где им расчистили целый этаж. Теперь отдел писем и обращений граждан, которым командовала Екатерина Симонова, имел своё помещение, транспорт и даже охрану, так как военные каким-то образом поставили там свой узел связи, а раз есть связь, то и крепких плечистых парней с оружием. Кроме отдела писем, появилась маленькая, но очень активная служба экипировки, которая занималась одеждой всех входящих в ближний круг, обувью, и всем прочим, пара человек занимавшихся официальной корреспонденцией, которой было немало, и даже люди, занимавшиеся транспортом, которого в конюшне Николаева было тоже прилично, включая пару БТР, для сопровождения особо важных грузов. Причём такая ситуация была только у Николаева и собственно Брежнева, имевшего собственный аппарат. Все остальные замы ПВС, пользовались возможностями Президиума или Николаева, который старался не отказывать коллегам, тем более что по пустякам никто не просил. Начальник охраны Машерова курировавшего национальные республики, иногда просил людей в усиление административного персонала, а Андрей Антонович Гречко ставший из министра обороны замом ПВС по военно-промышленному комплексу, часто пользовался самолётом Виктора, возя свой инспекционный аппарат двумя бортами. И все без исключения пользовались аналитическим управлением, работа с которым была упрощена до предела. Человек привозил в приёмную управления свои материалы, и список вопросов, получая обратно ответы. Таким образом руководство получало независимый от бюрократов информационный канал, и источник принятия решений. А можно было дополнительно раскрыть тему, обозначив премиальные аналитикам, и вот тогда, в дело вступали всякие неформальные связи, «продувая» вопрос на максимально возможную глубину, что после выливалось в увольнения, уголовные дела, и даже череду несчастных случаев, когда чиновники резко вспоминали о том, что пора почистить наградной пистолет.
Но главное, что изменилось в правилах игры — не стало никаких мутных кулуарных решений. Человек получал своё, только на основании судебного решения, с которым мог ознакомиться каждый гражданин СССР, открывший бюллетень суда соответствующего территориального образования. И когда ушло вот это вот «Есть мнение…» все это оценили. Ведь огромное количество энергии тратилось на лавирование между струй благоволения или недовольства высшего аппарата.
А в мире творилось невероятное. Оставшись без подпитки бензином сами собой стали затухать войны в Африке, Азии и Южной Америке. Даже израильско-арабский конфликт, потерял всякую остроту, и затих до уровня традиционной китайско-индийской ежегодной резни на границе.
Конечно в такой обстановке, бодро полезли разные деятели, собиравшиеся перехватить повестку, но не обладая ресурсами, они могли только шевельнуть старые дрова, от чего на короткое время конфликт чуть искрил, и вновь затухал.
Но в целом, пример СССР и США, занявшихся внутренними проблемами, был весьма показателен и даже Британия, которая всё время норовила показать свою былую прыть, вдруг озаботилась собственной космической программой. Хотя британские эмиссары и оставшиеся в живых банкиры всё равно продолжали мутить воду, но в отсутствии людских и промышленных ресурсов, которые обеспечивали США, они были практически бессильны.
В отсутствии внешнего давления, вновь попёрла промышленность Германии и Франции, которые стали основными технологическими конкурентами, задвинув Британию, и Голландию, а Италию вообще убрав до роли всеевропейского швейного цеха, и бесконечных мелких фабрик поддельных часов и очков. И поскольку финскую промышленность никто не спонсировал, Нокия так и осталась небольшой компанией по производству колёс и фермерских радиотелефонов.
Интересные изменения произошли в структуре международной торговли СССР. Поскольку над Минторгом и Минвнешторгом теперь не нависала тень КПСС, как-то вдруг оказалось, что очень многое выгоднее покупать именно в капстранах, пусть даже и не взаимозачётом, а за валюту, которой благодаря высокой стоимости нефти было просто завались. Вместо автобусов сомнительного качества от Икаруса, в Союзе стали появляться Мерседесы, и Вольво а вместо звуковой аппаратуры соцстран — Филипс, Блаупункт, и другие.