– Каштан – Командору.
– Что у вас?
– Наблюдаем джип, стоящий поперёк дороги, в кабине двое тяжёлых трёхсотых. В кузове за пулемётом никого. Перед джипом лежит ещё один трёхсотый с разорванным брюхом, фарш разбросан вокруг. Наши действия? Приём.
– Ничего не предпринимать. Ждите. Скоро будем. Не расслабляйтесь.
Колонна вскоре подошла к джипу разведдозора. Командор внимательно и с подозрением осмотрел данный участок дороги, который ему никогда не нравился – уж больно он удобный для засады. Сразу припомнилось горное ущелье, где их наглухо зажали духи. С гранатомётов сожгли переднюю и замыкающую «коробочку». Затем спокойно, как в тире, сверху принялись прицельно расстреливать скованную колонну. Спасло то, что старлей успел, прежде чем его достал снайпер, вызвать на помощь вертушки. Вот и здесь неширокая полоса грунтовой дороги тянется между высокими косогорами, поросшими кустами дикой малины и возвышающими над ними кривыми соснами. Чтобы проехать дальше, нужно бронетранспортёром столкнуть в сторону преграждавший путь джип. Но слишком уж он хорош, да ещё с крупнокалиберным пулемётом в кузове. Лакомый трофей, да ещё, к тому же, на халяву. Командор, хотя у него и скребли кошки на душе, спрыгнул с брони. Следом за ним последовал Крепыш.
– Ну, что, Каштан? – спросил командир, подойдя к сенсу. С нервозностью осмотрелся по сторонам и задержал взгляд на склонах поросших малинником. Тревога не покидала.
– Всё также трое раненых. Удивительно, но этот с располосованным брюхом ещё держится. Практически разорван пополам. Но, если в госпиталь не доставить, долго не проживёт. Правда, я совсем не уверен, что его могут опять сшить. Видимо, отвоевался мужик.
– Механик, мухой сюда. Джип осмотреть нужно, – щёлкнул рацией Командор, вызывая бойца из предпоследнего джипа. – Каштан, оставайся на месте, а мы с парнями тоже посмотрим, чья машинка. Да и с раненными разберёмся.
Командор, Крепыш и ещё двое бойцов подошли к лежавшему посередине дороге раненному. От вида рваных, окровавленных кишок и вздрагивающего обрубка тела, у самого молодого парня, случился приступ тошноты. Он едва успел подбежать к обочине, как его скрутило. Рвотная масса обильно забрызгала пыльную траву. Минутная слабость лишь ненадолго отсрочила его смерть. В этот момент за пулемётом, словно из воздуха, возникла громадная ссутулившаяся фигура. Очередь крупнокалиберных пуль не оставила шансов рейдерам. Она прошлась по Командору и его бойцам, разрывая их тела и разбрызгивая в стороны куски окровавленной плоти. Одновременно со скрытых возле сосен позиций сработали гранатомёты и застрочили пулемёты и автоматы. Лежащий под ворохом окровавленных кишок боец,пошевелился и в его руке оказался пистолет. Не вставая, он выстрелил в ошеломлённого парня, который трясущимися руками пытался взвести затвор автомата. Всхлипнув, тот рухнул на землю, уткнувшись лицом в испачканную рвотой траву.
– Сипатый, быстро спек вколи нашим братьям и напои их живчиком! – напомнил брат Силантий подбежавшему к джипу помощнику. А сам остался за пулемётом, продолжая контролировать обстановку и прикрывать спускающихся вниз с косогора сектантов. Звучали отдельные выстрелы – то его люди добивали раненых рейдеров. Некогда с ними возиться.
– Мужики, вы герои! Наша хитрость сработала на сто процентов, – Сипатый с Пилигримом обработали раны и вкололи спек совсем не мнимым раненым в кабине джипа. – Вот живчик вам, а мы пошли Белого воскрешать.
Как оказалось боец, сыгравший роль смертельно раненого, сел в специально выкопанную ямку и откинулся на спину. Паховую область закидали землёй. Получилось, что на поверхности виднелась лишь часть туловища и отдельно ноги. А когда вывалили на него окровавленные потроха, то со стороны на самом деле казалось, что лежит разорванное пополам тело. Под сочувствующие улыбки, Сипатый отнёс в сторону уже начавшие смердеть кишки, а Пилигрим, отбросил землю с живота Белого и вколол ему порцию спека. После напоил живчиком и помог тому подняться из небольшой ямки. Пошатываясь, Белый стряхнул спереди и сзади остатки земли с камуфляжа: – не хило мы тут поработали…
– Брат Силантий, признаюсь: хоть я и бывший писатель-фантаст, но в твою затею с засадой сразу не поверил. А в итоге всё вышло прямо на ура. Скажи, как тебе в голову пришла идея с разорванным пополам бойцом?
Кваз довольно улыбнулся, вопрос Пилигрима польстил ему. Не торопясь, смакуя, ответил: – вот ты в прошлом писатель, а я киноактёр. Множество всяких хитростей насмотрелся на съёмочной площадке. Но конкретно эту идею взял из старого фильма «Трюкач». Не смотрел?
Пилигрим в ответ лишь пожал плечами.
– Только там самолёт бомбы сбрасывал… Хотя, знаешь, не буду беду кликать. Стикс не поощряет земные воспоминая. Пошли, посмотрим наши трофеи и будем отсюда сваливать. Пошумели мы здесь здорово, как бы мы сами в дичь не превратились. Того гляди, другие охотники набегут.
За день до засады в руки сектантов попал рейдер-одиночка. Он то и сообщил, что на следующий день некий Командор со своей группой должен вернуться с богатым хабаром. Всю эту информацию Партизан, так звали рейдера, выдал после применения физического воздействия. Больно уж он не понравился брату Силантию – своим поведением и некоторыми чертами напомнил покойную Гюрзу. Вот только характером оказался слабее. Информация оказалась настолько ценной, что у кваза загорелись глаза и зачесались руки. Такой хабар нельзя упустить. Мыслями о засаде поделился с Сипатым и Пилигримом. Те не сразу приняли предложенный план, но брат Силантий постарался их убедить. От того же Партизана они узнали о наличии в группе сенса. Пришлось внести некоторые корректировки. С учётом наличия сенса решили выбрать трёх добровольцев в качестве подсадных уток. Тут уже наморщил лоб писатель и предложил прострелить добровольцам мягкие ткани тела, чтобы те натурально выглядели раненными. Естественно, что парням пообещали отличную награду после успешного окончания операции. Брат Силантий пообещал каждому по чёрной жемчужине. Сам же для более яркого эффекта предложил вариант с разорванным пополам телом. Где взять кишки он уже придумал.
Вспомнив про совет Пилигрима провести сатанинский обряд, вечером того же дня наспех сколотили из жердей большую пентаграмму и на ней распяли несчастного Партизана. Под заунывное хоровое мычание, сбивчивое и неровное, Пилигрим, одетый в белый балахон с глубоким капюшоном (пришлось срочно усадить за шитьё единственную женщину в братстве), тесаком брата Силантия сделал глубокие разрезы на животе Партизана в виде перевёрнутого креста. В солдатский котелок собрал обильно вытекающую кровь. Бесстрастно наблюдая за происходящим, брат Силантий сделал зарубку на памяти: «необходимо на будущее подыскать подходящий кубок из стекла». Всё это время на лице Партизана светилась умиротворённая улыбка. Обалдевшие новоявленные сектанты не сводили с него изумлённых взглядов. Откуда им было знать, что Пилигрим перед началом обряда вколол обречённому рейдеру двойную дозу высококачественного спека.
Нацедив полный котелок крови, Пилигрим бережно поднёс ёмкость к губам и сделал небольшой глоток. Рейдер, к этому времени, свесив голову на грудь, неподвижно замер. Оставшаяся кровь тёмным ручейком продолжила стекать и, срываясь с тела, обагряла вытоптанную траву. Улыбнувшись выпачканными губами, Пилигрим медленно прошёлся вдоль выстроившихся полукругом бойцов, останавливаясь возле каждого и протягивая котелок. Возбуждение охватило сектантов и они жадно глотали ещё тёплую тягучую кровь.
– Я не буду это пить! – молодой парень ненавидяще смотрел в полускрытые глубоким капюшоном глаза палача. Произнёс твёрдо, но негромко. Пилигрим покосился по сторонам, но соседи отказника в безумном экстазе, воздев руки в небо, монотонно покачивались, не обращая внимания на конфликтную ситуацию.
– Имя, брат, – из-под белого капюшона Пилигрим с нежностью посмотрел на напряжённого парня.
– Куница.
– Брат Куница, у нас добровольное братство. Ты вправе отказаться, – ещё раз одарив доброй улыбкой бойца, вернулся к жертвеннику…
– Какие трофеи! – брат Силантий в радостном возбуждении потирал шершавые, покрытые струпьями, руки. – Игра стоила свеч!