Художник скучал по снегу, колючему холоду и беспощадному ветру. Стихийные бури на островах были частым явлением, нарушающим порядок вещей местного населения. Гальвэр любил этот хаос. А отец… Единственный родной человек, от которого он освободился, ценил упорядоченность, следовал правилам, оставался в области рамок, созданных другими людьми. Непонимающими людьми. Людьми с устаревшими взглядами.
Однако Гальвэр был благодарен отцу. Не за все. Если положить поступки этого человека, по отношению к своему сыну, на весы, то они будут все время колебаться из плохой стороны в хорошую.
Каждое новое письмо от него оказывалось сюрпризом. Не всегда приятным. Иногда художник думал, что родитель все-таки сумел понять его, а прочитав лист до конца, осознавал неизменность положения.
В последнем отец снова начал уговаривать Гальвэра вернуться на острова. Северянин почти физически почувствовал, как письмо пропиталось агрессивной настойчивостью. На такое не хотелось даже ничего отвечать. Он так и поступил, а потом Хонкс сам явился к нему.
— Отец⁈ — не мог поверить художник своим глазам, увидев его на пороге своей комнаты. — Как ты меня нашел?
Купец схватил сына за руку и потянул за собой.
— Мы должны уехать сегодня. Я обо всем договорился, нас ждет корабль.
Гальвэр вырвался из хватки Хонкса. Злость обжигала горло художника, толкая на конфликт. И он поддался этому чувству.
— Я никуда не поеду! Что ты о себе возомнил⁈ Я, по-твоему, еще ребенок⁈ Я здесь прекрасно со всем справляюсь без тебя!
Отец северянина остановился и оглядел быстрым взглядом комнату.
— Ты отказывался от моих денег и голодал из-за гордости?
— У меня достаточно денег! Я живу здесь не из-за отчаяния, а потому что сам выбрал это место! Тебе не понять! Да ты и не слушаешь! Никогда! Никого! В твоей купеческой башке только звон монет!
От выплескивающегося гнева, тело Гальвэра начало потряхивать.
Нижняя губа Хонкса елозила из стороны в сторону, трясь о верхние зубы. Он погладил пальцами опущенные веки и тяжело выдохнув устало сказал:
— Это все не важно. Ты обязан уехать со мной. Сейчас. Прошу тебя, не упрямься.
Кисть, с которой почти никогда не расставался художник, треснула у него в руке. В его сознании быстро промелькнула сцена, где он вонзает ее в шею отца. Накопленное за всю жизнь негодование прорвало плотину уравновешенности.
«Остынь, парень», — Ганс принял водопад злости на себя. Стал новой сдерживающей стеной. Пояснил голову.
— Я никуда не поеду, пока ты мне все не объяснишь. Мы никогда не разговаривали о маме… и о других важных вещах. Пожалуйста, отец. Хотя бы раз.
На лице родителя только слепой не увидел бы муки и борьбу с самим собой.
— Хорошо. Ты прав.
Он прошел в комнату и сел на край кровати перед сыном.
— Ты нужен нашей стране. Ледлорд хочет видеть тебя.
— Зачем⁈
— Он сам тебе расскажет.
Художник нахмурился.
— Ты все знаешь. Так говори же.
Взгляд Хонкса сосредоточился на одной, только видимой ему, точке на полу.
— Кальдан пропал. Нам нужен новый мастер копья.
— В это вся причина? У него же есть сын. Пускай он займет его место.
Отец Гальвэра поерзал на кровати.
— Он не подойдет. Это не основная причина. Много всего произошло. Много важного. Тебе не стоит оставаться здесь. Дома будет…безопас…нее…
Северянин опустился на корточки и взглянул в глаза Хонксу.
— О чем ты? Это из-за императора? Что ты знаешь? — напирал он.
Отец не отвечал.
«Он точно хочет втянуть тебя в какое-то дерьмо».
Художник очень надеялся, что в этот раз Ганс ошибается.
Глава 14
Империя Эларис. Элваран 1398 год.
Гальвэр остался в империи. Хонкс уплыл обратно на северные острова, оставив своего сына с кучей вопросов.
Кое-что ему все-таки удалось выбить из отца. Это был бред, в который не хотелось верить, но который многое объяснял. Все глупости имеют под собой основу. И она бывает совершенно безумной.
Хонкс рассказал ему про пророчество. Ледлорд считает, что Гальвэр сможет его воплотить. Стать защитником северных островов. Просто смешно. От кого он должен спасать северян? От Элвара? Зачем ему угрожать его народу? Они ничего не сделали. Или… это не так? Отец не ответил на этот вопрос. Либо он ничего не знал, либо наоборот.
Голова художника кишела сомнениями и безрассудными порывами.
— Я должен еще раз поговорить с императором, чтобы во всем убедиться.
«Какое ужасное умозаключение. Просто оставь это. Ты в любом случае ничего не изменишь».
— Посмотрим, — упрямо отозвался Гальвэр.
Один из стражников на воротах в замок странно на него посмотрел. Будто бы удивился его приходу.
Внутри все изменилось. Прислуги стало больше и все они спешили по своим делам, совершенно не обращая на молодого северянина внимания. Он почувствовал себя мебелью, с которой изредка смахивают пыль.
Решительный настрой немного сбился, но художник не думал отступать. В тронном зале Элвара не оказалось. Вместо него над троном парило шесть мечей, будто охраняли законное место императора. Затем он посетил его покои и тут его ждал сюрприз. Вся мебель была убрана. Комнату превратили в склад с многочисленными коробками. Гальвэр мог развернуться и продолжить дальше свои поиски, если бы глаз не зацепился за одну деталь. Над камином весела рама, но вместо картины в ней были лишь обрывки.
Сердцебиение художника замедлилось. Он подошел к камину и бережно осмотрел лоскуты, когда-то цельного холста. Северянин узнал их. От этого его сердце разогналось во всю силу. Гальвэр всем телом ощущал каждый его удар. Он вылетел из комнаты и схватил за локоть первую попавшуюся служанку. Та, не ожидав такого обращения, испуганно ойкнула.
— Где император? — едва сдерживая гнев произнес художник.
— В библиотеке, — шокировано ответила молодая девушка.
Северянин отпустил ее и даже не извинился. Он бегом помчался по коридору замка.
«Стой! Что ты делаешь⁈»
Голос Ганса заглушала горячая кровь, от которой лицо Гальвэра полыхало.
Дверь в библиотеку резко распахнулась, явив перед собой сцену, где за столом в окружении множество стопок книг, словно это были оборонительные сооружения, меланхолично читал Элвар. Он даже мельком не взглянул на незваного посетителя. увлеченно читал. Но ярость северянина была слишком сильна, чтобы остановиться.
— Что случилось с портретом Лейны⁈
— Кого? — обратил свой золотой взор на художника император.
По спине Гальвэра пробежали мурашки. Ярость трусливо забилась в самый дальний уголок души. Даже на родине ему не было так холодно, как от взгляда избранника Небес. В нем не осталось больше любви, радости, тоски. Ничего из того, что видел художник в их первую встречу. Лишь холодный золотой свет.
Гальвэр выбежал из библиотеки и остановился, только когда оказался за пределами замка. Он почувствовал будто вот-вот расстанется со своею жизнью.
«Ну что, понравилось? Есть еще идиотские идеи?»
Колени северянина подрагивали от напряжения или от страха. Угроза для его родины оказалась более чем реальной.
— Да.
Художник стремительным шагом направился к Вайнсу. Ганс снова протестовал. И снова тщетно.
«Что ты ему скажешь? С чего ты вообще взял, что он станет помогать тебе? Он просто купец».
— Он влиятельный купец. Возможно, поможет мне быстрее отправиться на острова.
«Чтобы, что?» — в его голосе начали зарождаться нотки надвигающейся истерики.
— Чтобы принять свою судьбу. Я буду готовиться стать защит…
«Какой же ты идиот! Уже достаточно пожил⁈ Нечего терять⁈ Героем хочешь стать⁈» — прорвало Ганса.