– Ты надеешься на отбой? – поднял брови Сол. – Думаешь, нас отправят в кровати в броне и с карабинами?
– Первый взвод, в одну шеренгу становись! – прервал дискуссию взводный сержант.
Мы выстроились на центральном проходе, провожая глазами курсантов из других взводов, которые в это время выбегали из расположения для построения на ужин.
– На первый-второй рассчитайсь! – последовала очередная команда.
– Первый! – крикнул Логрэй.
– Второй! – продолжил Уиллис.
– Первый.
– Второй…
– Первые номера, шаг вперед! – крикнул сержант, когда расчет был закончен. – Напра-во! К выходу из расположения бегом – марш!
Как только половина наших товарищей в сопровождении Юрая унеслась, сержант снова скомандовал:
– Вторые номера, напра-во! К выходу из расположения бегом – марш!
На площадке за плацем с грохотом молотили воздух винтами два больших серых геликоптера. Когда мы выбежали из казармы, один из них оторвался от земли и, задрав хвост, полетел, набирая скорость, в сторону слившихся с ночным небом сопок.
Не останавливаясь, мы пробежали вслед за капралом Шевелом ко второму винтокрылому монстру и загрузились в его сумрачное чрево.
Снова куда-то меня везли в этой грохочущей летающей бочке. Даже не верится, что прошло всего-то не более пяти месяцев с того дня, когда я впервые забрался в такой же геликоптер и прилетел в нем к месту предстоящей службы. Неужели так мало времени прошло? Не верится и в то, что еще совсем недавно мы изнывали от нестерпимой жары. Да что там жара, если кажется, будто бесконечный моросящий дождь, превращающий в непролазное месиво грунтовые дороги, закончился пару месяцев назад, хотя всего-то прошло три недели, как выпал первый снег. Или две? Странная штука – время…
– Итак, курсанты, перед последним этапом обучения вам предстоит доказать, что вы достойны носить гордое звание звездного пехотинца! – перекрикивая шум приземлившегося в центре большой поляны геликоптера, начал говорить штабной майор, когда капрал Шевел построил нашу половину взвода. – Слушайте вводную! Вы – это все, что осталось от подразделения. Погибли все командиры. Вся техника уничтожена. Задача – используя полученные знания, определить свое местоположение и выйти к расположению части. Навигаторы «Кирас» отключены, так как планета условно неизвестная. Из провизии – стандартный маршевый паек на двое суток. Через двадцать четыре часа на соседней поляне будет высажено подразделение разведчиков с заданием обнаружения и преследования вашей группы. Физический контакт означает ваш провал.
Кроме того, не забывайте, что в здешних лесах довольно много крупного зверя, недружелюбно настроенного к человеку и интересующегося им лишь с гастрономической точки зрения.
В случае крайней угрозы для жизни разрешается активировать аварийный радиобуй «Кирасы». Но не забывайте, что спасательному наряду понадобиться некоторое время для того, чтобы прибыть к вам на помощь.
– Может, я уснул на посту и этот кошмар мне снится? – вопросил из кромешной тьмы голос Борка, когда огни геликоптера, на котором улетели майор из штаба и капрал Шевел, скрылись за склоном сопки.
И сразу загалдели все. Кто-то ругался, кто-то пытался шутить. Осознание того, что мы остались без вечного присмотра капралов, с одной стороны побуждало высказать наконец-то во весь голос, не оглядываясь по сторонам, все, что накопилось на душе за последние месяцы. С другой – это же осознание заставляло чувствовать себя брошенным котенком, а вернее, целым выводком котят, вроде бы имеющих достаточно крепкие зубы и когти, но привыкших всегда чувствовать родительскую опеку.
Неожиданно темноту прорезал яркий луч света, заставивший прикрыть расслабившиеся глаза. Это Уиллис догадался включить фонарь на шлеме «Кирасы». Тут же его примеру последовали остальные, и вот уже во все стороны заметались пляшущие лучи.
– Думаю, нет нужды в таком освещении, – произнес Сол, – достаточно будет света половины фонарей. И пора подумать о ночлеге. Ночью мы все равно никуда идти не сможем.
Но на его слова никто не обратил внимания.
– А где сухпай, про который говорил майор? – встревоженно спросил Борк, и луч его фонарика зашарил под ногами, будто в надежде отыскать заветную провизию.
Ранцы с пайком оказались на месте приземления геликоптера. Там же нашлось полотнище шатровой ткани и ящик с сигнальными ракетами. Обнаружил все это Уиллис. Пока остальные продолжали гомонить, он, позвав с собой Гергерта, прошел к месту посадки и вернулся с доброй вестью о том, что ужин все-таки будет.
Как-то само собой получилось, что именно Сол взял на себя обязанности командира, и никто ему в этом не возражал. Разве что стефаны попробовали воспротивиться, когда он приказал им наломать мелких веток, чтобы застелить пол под натянутым пологом, но сразу несколько курсантов решительно посоветовали им заткнуться и делать, что велено. Вместе с организованной Уиллисом упорядоченной суетой прошли растерянность и ощущение брошенности – мы снова стали слаженным подразделением. Не прошло и получаса, как на срубленные жерди была натянута шатровая ткань, а мы, устроившись на застилавших снег ветках, подкреплялись консервированной кашей.
Не забыл новоявленный командир и о карауле, распределив попарное дежурство. Мне досталась вторая смена. Отстояв свой час в паре с Отто Гергертом, наконец-то завалился спать. Однако, казалось бы, только сомкнул глаза, как меня вновь разбудили, грубо тряся за плечо.
– Эй, русский, давай вставай, – шипел мне в ухо голос Яцкеля. – Твоя смена в карауле стоять.
– Почему моя смена? – ничего не понимая, спросил я, поднимаясь. – Я же уже отдежурил.
– Ночь длинная, снова твоя очередь пришла. Иди давай, – подтолкнул меня к выходу Ян и принялся устраиваться на освободившемся месте.
Зевая, я вышел наружу и, повесив карабин на плечо, осмотрелся. Рядом сонно тер глаза Том Сальдер – молчаливый парнишка, самый низкорослый из нашего взвода. Судя по всему, он тоже только что проснулся.
– Эй, – удивился я. – Ты чего тут делаешь? Где Гергерт?
– Сам ничего не понимаю, – пожал плечами Том, глядя на полоску хронометра на рукаве «Кирасы». – Моя смена должна быть перед самым рассветом.
– Кто тебя поднял? – спросил я, заранее зная ответ.
– Вуцик.
Вскипевшая злость вмиг прогнала сонливость. После того случая со змеей стефаны хоть и не упускали возможности сказать мне какую-нибудь гадость, но больше никаких действий не предпринимали. А пропускать мимо ушей словесную желчь я привык еще с детства, когда на Кинге всякий коренной житель норовил указать беженцу или переселенцу на его неполноценный статус. Но спустить нынешнюю выходку просто не мог.
Прислонив карабин к полотняной стенке шатра, я зашел внутрь. Подошел к Яцкелю и ласково потрепал его за щеку. Когда он открыл глаза, схватил его за верхнюю губу, запустив указательный палец под нее и вдавив в мягкую плоть ноготь большого пальца, поволок паршивца на улицу. Тот лишь сипел от боли и, обливаясь хлынувшими слезами, семенил за мной на четвереньках. Всякий раз, когда Ян пытался схватить меня за руку, я сильнее дергал его за губу, угрожая оторвать вместе с носом.
Том встретил нас удивленным взглядом.
Отойдя на несколько шагов от шатра и продолжая тянуть за губу, я заставил Яцкеля встать и подняться на цыпочки. Разжал мокрые от слюней, соплей и слез пальцы и нанес удар локтем в челюсть. Стефан, провернувшись на сто восемьдесят градусов, упал на снег. Я успел добавить ему ногой по ребрам – пусть из-за брони толку от этого удара немного, но не смог сдержаться.
В этот момент из шатра выскочила еще одна фигура и, выхватив нож, бросилась на меня. Однако нападающий успел сделать только пару шагов, когда дорогу ему заступил низкорослый Сальдер и в высоком прыжке с разворота нанес удар ногой в грудь. Ноги у нападающего сделали еще один шаг, прежде чем оторваться от земли, в то время, когда тело резко опрокинулось назад.
Злость отступила. Я с уважением посмотрел на Тома. «Кираса», конечно, именуется легкой броней, но все же весит довольно прилично, чтобы вот так в ней прыгать. Бросив взгляд на издавшего стон Яцкеля, я подошел к товарищу с желанием пожать руку. Но сбитый им стефан оказался более живучим, нежели его соплеменник. Вскочив на ноги и подобрав выроненный нож, он бросился на нас, размахивая клинком из стороны в сторону.