Вскинув карабин, я выставил планку на максимальный разброс и, выхватив лучом света еще одного монстра, выпустил обойму игл. Тварь успела сделать прыжок на соседнее дерево, но, не долетев, издала дикий визг и камнем рухнула вниз.
А вот и следующая цель – человекоподобная образина висела, держась одной рукой за ветку и суча в воздухе ногами. Второй рукой тварь замахнулась и бросила в сторону поляны очередную порцию вонючей гадости.
Посланная мной обойма игл сорвала монстра с ветки, превратив мохнатую тварь в разлохмаченную тряпку. Но и его бросок достиг цели, чувствительно впечатавшись в эластичный пластик забрала. Несмотря на синтезируемый внутри «Кирасы» чистый воздух, мой желудок не вывернуло только по причине его абсолютной пустоты. Как назло, снег вокруг был утоптан так плотно, что я не смог схватить хотя бы горсть, чтобы убрать ослепившее меня дерьмо. Слепо пошарив вокруг руками, в конце концов оттер забрало пустой перчаткой, что позволило хоть как-то ориентироваться в окружающей обстановке, глядя на нее через желто-коричневую муть.
Товарищи продолжали стрелять по темным зарослям, и я тоже выпустил несколько обойм наугад.
Раздалась команда Уиллиса прекратить стрельбу. Вопли нападавших тварей теперь слышались где-то далеко и явно удалялись.
Я поспешил к краю поляны в поисках нетронутого снега и начал тщательно оттираться. М-да, задача предстояла нелегкая – вычистить вонючую дрянь из всех сочленений и складок. Наверняка будет крайне не легко. Самым идеальным вариантом сейчас было бы залезть в достаточно глубокий ручей и как следует продраить броню песочком. Но, за неимением поблизости хоть какого водоема, приходилось обходиться снегом.
В первую очередь тщательно очистил забрало и сразу увидел валяющееся в двух шагах передо мной тело мохнатой твари. Рассмотреть ее подробно не представлялось возможным, ибо то, во что превращают тело сотни стальных игл, не поддается никакой идентификации. Отошел в сторону от неприглядного месива, но наткнулся на другой труп. Этот вообще буквально разодран на части, и отдельные куски соединялись друг с другом лишь лоскутками кожи и сухожилиями.
Прошло не менее часа, прежде чем я оттер «Кирасу» до удовлетворительного, на мой замыленный взгляд, состояния. Решив откинуть забрало, отключил систему внутреннего жизнеобеспечения и тут же включил обратно, спасаясь от нахлынувшего снаружи смрада.
– Новиков, ты почистился? – спросил подошедший Уиллис и указал в сторону так и не натянутого шатра. – Помоги Гергерту и Борку.
Ребята соскабливали с ткани грязные шлепки и затирали пятна снегом. Прежде чем присоединиться к ним, я вырубил саперной лопаткой небольшой куб снега в слежавшемся сугробе и, аккуратно поддев его, отнес к шатру.
– Сол, – окликнул командира Гергерт. – Наверное, надо сворачиваться? Не будем же мы ночевать среди этого дерьма?
– Да, Отто, – кивнул в ответ Уиллис. – Сворачивайте полотно и, как только Гольего ототрется, поднимемся выше по склону.
– А что с ним? – поинтересовался Борк.
– Не успел надеть шлем и схлопотал кусок дерьма прямо в лицо.
– Ё-о-о, – сочувственно поморщились товарищи, а я вспомнил, что видел Эктора Гольего в самом начале нападения, но не узнал его тогда по понятной причине.
К Уиллису подбежал Том Сальдер и что-то сказал, указывая рукой в ночное небо. Я посмотрел в том направлении и увидел перемещающиеся над темными вершинами сопок огни.
– Всем погасить свет! – прокричал Уиллис. – Немедленно! Похоже, наших преследователей везут.
Огни геликоптера скрылись за склоном сопки, на вершине которой наш отряд устраивал дневной привал.
Вчера разведчики сменили нас в карауле, а сегодня, похоже, их так же без предупреждения отправили на наше преследование. Ну что ж, посмотрим, сумеют ли они, найдя след, двигаться по заснеженным склонам быстрее нас?
– Можно включить свет, но на самый минимум, – распорядился Сол. – И заканчивайте оттираться. Через пять минут выдвигаемся. Гольего, ты меня слышал? Перейдем на новое место, тогда снимешь «Кирасу» и вытряхнешь все, что попало тебе за пазуху.
Я снова мысленно пожалел беднягу Эктора. Этот черноглазый смуглокожий курсант всегда отличался особой чистоплотностью. Теперь, небось, при любом случайном шуме будет сразу накидывать шлем и задраивать забрало.
– Олег, не спи, – толкнул меня Борк. – Берись за этот край.
Стараясь не елозить полотном по перепачканному снегу, мы свернули шатер.
Когда отошли от неудавшейся стоянки на достаточное расстояние, послышались разочарованные возгласы и злые проклятия тех, кто первым решился откинуть забрало. Казалось, вонь вокруг нас ничуть не уменьшилась. Да и не удивительно – наверняка немало гадости, которой обкидали ночные налетчики, осталось в складках и сочленениях бронекостюмов. Зловонное амбре впитал пластик ранцев. Но выкинуть их нельзя, ибо не в чем нести упаковки с сухпаем. Так же мы не могли позволить себе бросить шатровое полотно, катушки с суперкрепким шнуром и прочее и так невеликое имущество, от которого мог зависеть успех нашего подразделения.
Поддавшись общему давлению, Сол разрешил сделать небольшую промежуточную остановку, чтобы еще раз обтереться снегом. На этот раз мы, по примеру Борка, попадали в сугробы и ворочались в них, будто охваченные массовым припадком. Потом наскоро протерли друг другу спины и двинулись дальше.
Наконец вышли к более-менее ровному месту, которое Уиллис счел пригодным для ночлега.
Ни меня, ни других провинившихся прошлой ночью Сол, как и обещал, в караульные смены не поставил. А потому я, отказавшись от ужина – для этого пришлось бы снимать шлем, а принимать пищу, одновременно вдыхая продолжавший сопровождать нас аромат, мой желудок попросту не смог бы, – завалился на свеженарезанные ветки с намерением отрешиться от происходящего кошмара до утра.
Рядом лег, погасив свой фонарь, Гергерт.
– Отто, – обратился я к всезнающему товарищу. – Это что за твари напали на нас?
– А ты разве не понял? – удивленно вопросил он.
– Ягуанты, – ответил за Герргерта чей-то голос из темноты.
– Ягуанты? – опередив меня, удивленно воскликнул кто-то.
Так вот, оказывается, каковы эти загадочные ягуанты, к семейству которых нередко пытались причислить нас капралы и сержанты.
– Значит, ягуанты являются представителями местной фауны? – задал я вопрос в темноту.
– Не только местной, – произнес Гергерт и не удержался от пояснения: – Эти приматы являются одной из загадок нашей галактики. Ученые никак не могут объяснить, каким образом этим обезьянам удалось расселиться по разным, удаленным друг от друга на огромное расстояние, планетам.
– А чего они на нас напали? – спросил Яцкель.
– Вероятно, приняли за стаю сородичей, вторгшихся на их территорию. Весь день следовали за нами, набивая желудки корой и мелкими ветками только им известных деревьев. А когда их желудочно-кишечный тракт подготовил сырье для снарядов, напали.
Кто-то подскочил и бросился к выходу, спотыкаясь в темноте о лежащих товарищей и издавая звуки рвотных позывов.
– Да-а, – сопроводил выбежавшего голос Финкильштейна, – Гольего больше всех не повезло. Полон рот дерьма… Брр, не дай бог такое испытать.
– Ракета! – донесся крик караульного. – Еще одна! Разведка-то не спит. Уже место нашей высадки обнаружили. Еще ракета! Они нас окружить хотели, что ли?
Поднялся гомон, разбудивший тех, кто уже успел уснуть. Все вышли из шатра и принялись всматриваться в темноту. Однако Уиллис приказал немедленно ложиться отдыхать, ибо завтра предстоял нелегкий путь, и неизвестно, какие еще сюрпризы, кроме стай ягуантов, поджидали нас в этих сопках. Часовым он наказал докладывать немедленно, если разведчики вновь наткнутся на растяжку. И тут же добавил, что после первых ловушек, которые вывели из игры минимум трех человек, преследователи вряд ли решатся идти дальше ночью.
– Сол, – позвал командира Гергерт, – тут может еще одна проблемка нарисоваться.