Когда вышла в спальню, герцог Кернский привычно подпирал стену. На гладко выбритых щеках тлел румянец. Хотелось поддеть блондина, но я сдержалась. И сразу перешла к делу.
– Ты правильно понял. Она именно за кортиком приходила. Более того… – я вздохнула и невольно отвела взгляд. – Более того, тогда, в столовой, ну когда я ещё чай на тебя опрокинула, она по этому амулету говорила. Как только ты ушёл, леди Жанетт активировала амулет и сказала что-то вроде «нашла». И это точно относилось к…
Договорить мне не дали. Кое-кто наглый сделал шаг навстречу, заключил в капкан рук и прильнул к губам. Я поцелуев не планировала, как и продолжения наших ночных развлечений, но… слишком долгое воздержание. И жажда ощущений никуда не делась…
Да, на прикосновение его губ я ответила! Но Леди Судьба не позволила потерять разум, и спустя пару минут я нашла в себе силы оттолкнуть светлость и сказать:
– Дантос, прекрати. Кажется, всё серьёзней, чем предполагалось.
Ну а что? Если у подельников «солнышка» в подвале шкаф, под завязку забитый банками с кровью, то… в общем, не до поцелуев сейчас.
– Дан, – поправил блондин. – Для тебя просто Дан.
Я не выдержала, закатила глаза. А он улыбнулся и подарил нежданный поцелуй в шею. И вот странность – когда целовал губы, я держалась, хоть и не без труда, а тут ахнула и едва не растаяла. Благо Дантос всё-таки отпустил.
– Есть хочешь? – тихо спросил он.
Я отрицательно качнула головой.
– А пить?
А вот жажда в самом деле присутствовала, но я опять головой качнула, сказала:
– Дневники твоего прадеда хочу. Сейчас.
Спорить или напоминать о том, что дневники «зашифрованы», герцог Кернский не стал. Молча кивнул и поспешил в соседнюю комнату.
Я не сомневалась, что двери он запер, так что внезапных свидетелей не боялась. Уверенно шагнула к гардеробной, сняла с вешалки первую попавшуюся рубашку и сбросила полотенце.
Рубашка оказалась столь же широкой и длинной, как предыдущая, этакое жутко неприличное платье, но Дану оно понравилось – увидев меня, блондин замер на мгновенье и нервно сглотнул. А потом прошествовал к кровати и высыпал на покрывало свитки, которые прежде прижимал к груди…
Ощущение ловушки? Да, есть такое дело. Но я всё равно приблизилась, села на постель и принялась просматривать пожелтевшие от времени бумаги.
– Я голову рядом с тобой теряю, – неожиданно признался герцог Кернский. А я столь же неожиданно смутилась.
Вот вообще не собиралась! И не должна была! А тут и румянец, и жар в груди, и вообще…
– У тебя совесть есть? – пробормотала хмуро.
– Это моя реплика. – В голосе Дана прозвучала улыбка. К счастью, он тут же посерьёзнел, спросил совершенно иным тоном: – Ты что-нибудь понимаешь?
Речь, разумеется, о дневниках шла. И хотя признаваться не хотелось, я кивнула.
– Всё понимаю.
– Думаешь, там есть сведения о кортике?
– Если бы их не было, леди Жанетт вряд ли бы этими бумагами заинтересовалась.
– Что?
Хм… да, про интерес «солнышка» к дневникам я сказать забыла. Неужели тоже голову в присутствии Дантоса теряю? Нет. Точно нет.
– Дан, а как так вышло, что Вернон… – Я нахмурилась и замолчала, подбирая слова. Потом взглянула на блондина, тот выглядел напряжённым. – Вернон на задании был в глубокой конспирации. Как тебе удалось с ним связаться?
– Удалось, – пожав плечами, ответил Дан. – Правда, я не знал, в каком он положении. Знал бы, рискнул обратиться к другому. А Вернон… он в курсе, что по пустякам беспокоить не стану, вот и примчался.
Я мысленно окрестила брюнета безрассудным и вернулась к дневникам. Записи просматривала по диагонали, но очень медленно – за семь лет совершенно отвыкла от чтения, да и ведейский язык не так прост. Дан стоял рядом, сложив руки на груди. Наблюдал и ждал.
Ровно в тот момент, когда мой взгляд зацепился за слово «кинжал» (просто слова «кортик» в ведейском нет), герцог отошёл к двери и защёлкнул замок. Мне внезапно очень жарко стало, но я не позволила себе отвлечься.
– Кажется, нашла.
– И что там?
Я отложила лист, отыскала следующий – благо они пронумерованы были, пробежала глазами по тексту и принялась читать вслух:
«Кинжалу, добытому во время второго доранского похода, я значения не придавал. Но спустя два года получил письмо от Терна-младшего – тот просил о встрече. Несмотря на то что отношения с его отцом всегда были напряжёнными, причин отказать сыну я не видел. Я принял его через неделю в малой библиотеке.
Терн-младший вёл себя сдержанно и приветливо. Он долго ходил вокруг, а когда я спросил напрямую, ответил, что хочет выкупить кинжал, привезённый мной из Дорана. Учитывая, какой ценой досталась мне эта находка, соглашаться я не спешил.
Я притворился, что совершенно не понимаю, о чём речь. И тогда Терн-младший рассказал – в пещере, где хранился этот артефакт, остался след моей ауры. У Терна и его приятелей нет ни малейших сомнений в том, что кинжал находится у меня, и они готовы действовать жестко. Разумеется, я выгнал младшего Терна взашей.
Я уже не надеялся разгадать тайну этого кинжала, однако визит малолетнего выскочки привёл к интересному итогу. Той же ночью мне приснился мужчина с лысой головой, украшенной рисунком на манер тех, что наносят драхи. Он назвал себя хранителем кинжала и рассказал, что к чему.
Признаюсь, отныне я сомневаюсь в собственном психическом здоровье, но я искренне верю в то, что услышал: с помощью этого кинжала можно забрать чужую магию. Именно так поступали жрецы сильнейшего некогда храма – храма Лунного блага. Так же свойства кинжала объясняют назначение хранилища крови, о котором говорят летописцы.
Одно неясно – что именно известно младшему Терну? Что было известно Терну-старшему? Я не удивлюсь, если эти двое знают всё. Я, видимо, слишком ленив и недостаточно тщеславен, чтобы воспользоваться кинжалом. И слишком труслив, чтобы вложить кинжал в чужие руки. Я понимаю, что сила кинжала может быть полезна, но я осознаю риск. Я не готов положиться на человеческую порядочность. Поэтому склоняюсь к тому, что артефакт следует уничтожить.
Если уничтожить его не получится, постараюсь спрятать как можно лучше. Иного выхода я не вижу».
На этом рассуждения о кортике заканчивались, прадед Дантоса переходил к рассказу о встрече с императором, поэтому я замолчала.
– Хранилище крови? – переспросил блондин. – При храме Лунного блага?
– Я про этот храм впервые в жизни слышу. Но, как понимаю, хранилище действительно было. И если учесть, что магия именно в крови содержится, ничего удивительного тут нет.
– Можно вонзить кортик в тело, а можно просто опустить в сосуд с кровью, – продолжил мои размышления Дан. – И если в мирное время сильные маги не нужны, то в случае нападения на храм наличие подобного хранилища – отличный способ получить непобедимую армию. Причём быстро.
В спальне повисла тишина. Не знаю, о чём думал герцог Кернский, а мне рассказы о фанатиках из братства Терна вспоминались. Сведения, изложенные в дневниках, давали все основания предполагать, что о свойствах кортика в братстве знали, но…
– Согласно документам, которые мы нашли в Рассветном, на момент нападения в братстве Терна состояло порядка трёх сотен человек, – сказал Дантос. – Я глубоко сомневаюсь, что все они были посвящены в тайну. Да и не было в замке никаких намёков на какой-то ключевой артефакт. Только формулы, склянки, реактивы и списки потенциальных жертв. Все последующие экспертизы показали – последователи Терна пытались составить некий эликсир абсолютной магии, и у них даже что-то получалось. Но если рассуждать здраво, эта работа могла быть обычным прикрытием. Как изготовление зелий и амулетов в банде, в которую внедрился Вернон. Почерк в любом случае похож.
– По-твоему, всех этих магов… использовали? – осторожно спросила я. – Думаешь, в действительности они просто собирали коллекцию крови для… А для кого?