– Ну тогда поехали, на постой не встанем, так мечи продадим.
– Сейчас, дорогу только узнаем.
Гном пометался по улице меры три, но нашел человека, который знал кузницу его друга. Ехать пришлось совсем в другую сторону. Через полчасти, поплутав по улочкам и переулкам, мы подъехали к кузне. Кальд скатился с лошади и затарабанил в ворота. Спустя меру дверцы приоткрылись, и, ворча на гномьем, оттуда вышел грузный представитель этой расы. Его лицо постепенно светлело, меняя маску недовольства на радушную улыбку.
– Кальд! Молот тебе сам знаешь куда!
– Осальд!
Возгласы перешли в обнимания и тарабарщину на гномьем, через две меры им надоело тискаться, и гном представил нас:
– Это Рик, сын Хальвана.
– О-о-о, вылитый камень, как и отец, – пробурчал грудным голосом гном, обнимая спустившегося с коня Рика.
– Это Шивак, сын Аророна.
Видимо, отец Шивака занимал значительное положение в клане, поскольку Осальд стал серьезным. Пожав предплечье, слегка кивнул Шиваку и только потом обнял:
– Рад знакомству. Как отец? Не болеет? Кирка его остра?
Шивак ответил слегка сдержанно и официально:
– Гарде Дарре, все хорошо, и в доме, и в делах.
– Это наши друзья Рамос, Лекам, Норман, Храм, Солд, – продолжил Кальд.
Мы по очереди протянули руки и пожали неохватное предплечье гнома.
– Что привело тебя ко мне, Кальд? Дела или просто в гости заехал?
– И то, и другое, Осальд. Нам бы сегодня на постой встать, может, примешь?
– Ну проходите. Подумаю, где можно разместить. Сейчас скажу супруге, чтобы стол накрыла, а там посмотрим.
На обед явно не ждали столь разношерстную и большую компанию, но надо отдать должное хозяйке дома – радушной женщине, фигурой под стать хозяину, в грязь лицом она не ударила. Может, горячего и не было, но сыр, колбаса, вяленое мясо и пара салатов вполне утолили наш голод. Ну и, конечно, куда без гномьей настойки в рашках! Как оказалось, именно так назывались маленькие кружки гномов. У меня в голове почему-то крутилось другое название, но какое – вспомнить не мог. Во время обеда Кальд, упуская некоторые моменты, поведал о злоключениях рабства и дороги. Преследователей, правда, заменил на бандитов. Солд благоразумно молчал.
– Ну вот я и вспомнил, что у меня друг здесь живет. И подумал, может, возьмет нас на постой.
– Конечно, оставайтесь. Дом у меня, правда, небольшой, сами видите.
Дом действительно не мог похвастаться габаритами. Кроме кухни, одновременно являвшейся столовой, в доме имелось всего две комнаты небольшого размера.
– Но у меня есть мастерская.
– Гарде Дарре, но после такой дороги нам бы хотелось мягких кроватей, а может, еще чего «помягче». – При этих словах Лекам подмигнул гному. – Мы бы предпочли трактир, если не оскорбим этим твоего гостеприимства. Ну а уважаемые гномы, думаю, сами решат. Да и сомневаюсь я, что на их вкус в трактире «помягче» найдется.
– О-о-о, уважаемый Лекам. Не скажу, что рад, но прекрасно вас понимаю. Тем более что моя репутация только выиграет – вдруг кто-нибудь узнает, что я гостям в мастерской постелил! Но вы можете оставить лошадей и вещи, а тем самым уменьшить плату за трактир, я позабочусь о них.
– Пожалуй, вы бы очень выручили нас. Кстати, о вещах, у нас есть почти двадцать мечей да пяток кинжалов людской ковки, причем не лучшего качества. Знаю, как изделия ты это вряд ли возьмешь, но, может, примешь на перековку?
– Если очень надо, конечно, куплю. У меня как раз металла нет, но цена будет, сами понимаете. Я лучше дам вам адрес оружейника. Он возьмет по хорошей цене, не обманет.
– Ну тогда, думаю, нам лучше выехать сейчас, чтобы успеть продать мечи и встать на постой. Гарде за гостеприимство, Дарре. Прошу не принимать как обиду наш уход. Хозяйке передай, что стол был великолепен, особенно настойка. Прими в дар скромный подарок. – Лекам вытащил из кармана амулет для розжига, отобранный у Солда, и протянул его Осальду.
– О-о-о, прекрасный подарок. Редко встретишь человека, знающего традиции гномов. Прими и ты мой подарок. – Осальд убежал в комнату и через пару мер вернулся с великолепным кинжалом.
Оставив лошадей, кроме наших верховых и вьючной с мечами, мы выехали со двора.
– Уф, уже думал, опять в походных условиях спать придется, – вздохнул я, когда мы отъехали.
– От гномов тяжело уехать, гостеприимство у них на высоте. Уедешь неправильно, – врагом будешь. Да, Солд, держи кинжал. – Лекам протянул подарок гнома. – Настоящий, гномьей работы, дороже твоего амулета раза в полтора будет. А амулет тебе Аллойя еще сделает.
Выехав на улицу, отец поймал мальчишку, который за медяк согласился довести их до оружейника, названного гномом.
К оружейнику доехали за пять мер. Сухощавый старичок, повертев мечи, предложил по три четверти золотого за каждый и по двадцать пять серебрушек за кинжалы, что, по мнению Храма, вполне прилично с учетом разовой скупки всего оружия.
Выйдя от оружейника на улицу, увидели того же паренька («Сезон назад я с такими дрался!» – пронеслось в голове), который предложил за медяк проводить уважаемых господ хоть в Скользкое баронство. Предложение вызвало смех у всей компании. Парня наняли проводить до трактира, он на радостях пообещал провести нас через площадь, где стоят привязанными темный некромант и ведьма, которых завтра сожгут. Лекам ухмыльнулся:
– Ага, сейчас, вы ведьму с темным колдуном удержите веревками!
На площади, представлявшей собой вымощенный камнем круг, ограниченный разнообразными лавками, стояли два столба, к которым были привязаны паренек и девчонка, те самые, которых мы видели в компании светлых. Взгляды у темных магов были отсутствующими. Рядом с ними стояли стражники, не подпуская любопытствующих слишком близко. Отец, даже не посмотрев, проехал мимо. А вот Солд попросил (причем отпрашивался он как дите) остаться здесь:
– Потом подъеду к трактиру.
Отец пожал плечами:
– Оставайся, найдешь нас. Ты волен, не захочешь найти, не заплачем.
Выбравшись с площади, мы проехали мимо огромного дома, огороженного решетчатым забором. На воротах, гордо подняв голову, стоял молодой парень в доспехах. Его щит украшал герб Светлого братства. Судя по характерным крикам, доносившимся из дома, там шло застолье.
Вскоре мальчуган привел нас к «Старому дубу», потом, получив медяк, убежал по своим делам, по крайней мере, сказал так. В трактире оказалось довольно людно, причем не только людно, тут были два орка и эльф! Настоящий эльф с острыми ушами, торчащими из-под распущенных волос! Я замер, глазея на него, и Храм толкнул меня как бы невзначай. Свободных комнат оказалось целых три. Мы сняли все (даже если Солд не появится, двоим достанется по отдельной). За комнаты отдали по полсеребрушки и по десять медяков за лошадь (похоже, трактирщики в Исварском королевстве сговорились). Заказали у трактирщика купальню на пятерых, от услуг купальщиц отказались, единственное, попросили по кружке пива. После пыльной дороги отмокать в бочке, прихлебывая пивко, казалось блаженством. Вымывшись, переоделись в самое чистое, что у нас было. Остальную одежду отдали служанке для стирки.
Ужинать решили в зале. Свободный стол имелся только у выхода. Заказали суп, жаркое и еще пива, к этому времени подошел Солд. Повторили заказ и на него.
– Мне нечем рассчитываться.
– Ладно тебе, Солд, ты, конечно, нам не родной, но кормежку и ночевку обеспечим. – Храм был явно в хорошем расположении духа. – Что дальше делать собираешься?
– Хотел здесь остаться, баронство хорошее, только очень маленькое. Налогами не душат, народ доволен, но теперь думаю, в другое место надо ехать.
– А чего так?
– Тут раньше жил барон, тезка Лекама – Лекам эр Шальной. Эту землю его предкам кругов пятьсот назад, когда еще империя была, император подарил за заслуги. Его предок то ли капитаном, то ли адмиралом служил. Шальные всегда славились справедливостью, многого себе не желали. Может, видели дом со светлым на воротах?
Мы кивнули.
– Это и был единственный дом барона. То есть за эти круги они даже имение себе не нажили. Соседние бароны регулярно пытались присоединить его земли к своим то интригами, то нападениями, то еще как. Ведь его баронство граничит со Скользким, то есть еще и расширить земли можно. Последний раз круг назад барон Голан пытался сосватать дочь Лекама, Софью. Шальной отказал – дочь не захотела. Да и как тут захочешь, Голану – девяносто, Софье – восемнадцать. Голан обиделся. А тут к нему друг приехал, маг из Светлого братства со свитой. И через десятину светлые объявились у Шального. Сказали, что его дочь подозревается в занятиях темной магией, и для выяснения магической сущности ее необходимо везти в столицу. Шальной не дурак, понял, откуда пришла беда, как и то, что, если отпустит дочь, – больше не увидит. Он двоих светлых, что зашли в дом, прямо в гостиной и зарубил. А пока остальные ждали во дворе, успел сына, дочь и жену отправить подальше из поселка через задние ворота. Через полчасти времени ждавшие во дворе поняли, что что-то не так, и заглянули в дом. Там барон еще одного отправил к богам. Шального убили, официально – за нападение на светлых. Дочь и сына, которые являются наследниками земель, назвали темными. На площади сказали, что это они внушили отцу напасть на Светлое братство, а сами бежали.