– Вот тех косуль и подоил, пока теплые были.
Софью от этих слов слегка покоробило, но она промолчала.
– Завтра едем? – поинтересовался Малик.
– Куда?
– Я думал, вы совещались.
– Пока неясно, нигде нам, темным, не рады.
Заулыбались все, даже Храм, лежавший в углу шатра и казалось бы уснувший, блеснул клыками.
Ночь выдалась беспокойной. Сначала проснулись щенки, уткнулись носами мне в грудь, пришлось кормить остатками молока. Потом разбудил Храм на утреннюю стражу, нести которую выпало с эльфом, что однозначно выражению «спать на посту», так как он мышь за версту слышит.
Утром я застал своих питомцев пытающимися съесть наш будущий завтрак. Выбравшись из шатра, эти два негодяя, вернее негодник и негодница, пытались добраться до туши косули, разрывая листья, которыми была укрыта оная. Я отрезал им по кусочку, и они, порыкивая, мусолили их в маленьких пастях. Эль, подойдя ко мне, с умилением смотрел на щенят.
Спустя полчасти после окончания стражи меня разбудили на завтрак, состоявший из подобия супа (готовил Храм). После завтрака, не отходя от «стола», провели стихийный совет. Все понимали, что просто сидеть на месте – это либо нарваться на неприятности в виде светлых, которые рано или поздно начнут искать пропавших, либо замерзнуть в холодный сезон.
Первым начал отец:
– Что делать будем? Сидеть здесь, ожидая холодов, думаю, никто не собирается. Мы можем податься к гномам. Там примут нас четверых, но одно дело ехать в гости, а другое – на холодный сезон. Гномы, конечно, за ваши деньги хоть туннель до столицы построят. Но с деньгами, я так понимаю, у нас не очень. Может, у кого-то еще предложения есть?
– У нас были деньги, но их светлые забрали. – Софья латала очередную дыру на платье.
Эльф сказал, что у него есть пятьдесят золотых, доставшихся от мага, и он готов оплатить холодное время у гномов для их троицы.
– Значит, если решим ехать к ним, без крова не останемся. У нас тоже есть немного денег. Может, у кого-то еще предложения возникли? Раз нет, предлагаю сначала в Темные земли наведаться, у нас имеется кое-какой капитал, там приобретем товар, и к гномам. Около Темных земель, думаю, светлые не найдут. А даже если найдут, там их власть очень хромает, могут и на кол поднять. Для нас это сейчас идеально, а там можно и к гномам, им же продадим товар. Вырученного хватит на холодный сезон.
Возражений не последовало.
– Когда выдвигаемся? – Орк полировал свой клинок.
– Завтра отдохнем. Норман со своей живностью разберется, мяса надо накоптить, ну а там можно и в путь. Софья, ты бы заканчивала дыры на платье считать, посмотри в наших вещах, юбок там, конечно, не найдешь, но брюки с рубашкой подобрать сможешь. Ничего страшного, что мужская одежда, здесь все свои, потреплют языком и забудут. А тебе удобней будет, да и смешнее твоего платья все равно ничего нет.
Общие смешки подтвердили слова отца. Платье Софьи, когда-то сшитое из дорогой ткани, действительно за время злоключений превратилось в полурваную, неотстирывающуюся тряпку. Девушка, покраснев, пошла в шатер.
– Норман, помоги даме с одеждой и угомони питомцев, они вон снова косулю потащили, оставят нас без ужина.
Я покараулил около шатра, чтобы никто не зашел, пока Софья переодевается. Большого выбора одежды у нас не было, из-за ран несколько комплектов пришли в негодность или использовались для перевязок, но кое-что из одежды Лекама удалось подобрать. Выйдя из шатра, она смущенно спросила:
– Ну как?
Я нагло осмотрел ее со всех сторон:
– Непрактичный цвет, но очень даже неплохо. Тебе идет.
Она отыскала среди вещей белую с кружевами рубашку Лекама под камзол и бархатистые брюки зеленого цвета, которые заправила в женские сапожки. Брюки были ей слегка узковаты, поэтому больше показывали, чем скрывали великолепные формы девушки, особенно сзади. Сапоги Софьи тоже были потрепанны, подошва начала отходить, но лишней обуви у нас не было, а с трупов она брать отказалась, да и по размеру ей ничего не подходило.
Пока мы занимались внешним видом девушки, Храм и Малик копали коптильню, представлявшую собой углубленное костровище, от которого отходил канал, проделанный в земле, заложенный ветками и дерном, и собственно яму-коптильню, в нее на решетку из веток укладывалось хорошо просоленное мясо. После копчения мясо предполагалось вялить в тени.
– Все равно не успеет завялиться, – подошел я к ним.
– А вы сейчас с сестрой и Элем пойдете за травками, – просветил меня Малик. – Пока ты поисками волчат занимался, мы уже провели испытания Софьиного зелья. Уже пять дней мясо в сумке лежит и не портится. Она в нем раньше травки вымачивала, чтобы они хранились дольше, а тут на мясе попробовать решили. Сырое – не хранится, а вот готовое – вполне неплохо, горчит немного, но съедобно.
– Понятно, а Лекам с отцом где?
– С Солдом, лошадей ниже по течению поехали мыть.
– Ему уже не лежится?
– Уже даже нитки из швов вытащили. Оп-па!
Малик поймал на лету упавшего в яму волчонка:
– Вот тебя первого и закоптим.
Я взял из рук Малика ворчащего щенка и понес кормить. Молока больше не было, и я кормил их бульоном из плошки, благо, как лакать, после нескольких тычков мордочки в чашку они поняли. Но приходилось по чуть-чуть нажевывать для них мясо в бульон. Покормив волчат, пошел застирывать свое одеяло, так как кто-то умудрился сделать на нем лужу.
Вернувшись от реки, увидел готовых отправиться в лес эльфа и Софью. Я развесил на ветках одеяло и дал указания по кормежке волков Малику.
– Ну все, я готов.
– Пошли, травники, – звонким голоском скомандовала Софья.
– Вот эту травку с желтеньким цветочком будешь собирать ты, – объясняла она мне, – называется «живица», набрать надо охапку. Мне важно, чтобы цветков было как можно больше. А ты, – переключилась она на эльфа, – соберешь вот эту травку.
Показала невзрачный пучок.
– Растет в основном около деревьев, называется «сестрины слезы», набрать надо пучков двадцать. Я пока все остальное соберу.
– Далеко не расходимся, – предупредил Эль. – Находимся в зоне видимости друг друга.
Собирание травы – это очень нудная штука, справились мы, когда солнце перевалило за полдень. В лагерь устало плелся даже Эллалий, хотя я за ним вообще усталости раньше не замечал. Руки Софьи были вымазаны в земле по локоть. Рубашка, измазанная в траве, приобрела цвет брюк.
– Я же говорил, непрактичный цвет.
– Угу.
Мы устало сели на дерево у шатра.
– Мне еще зелье варить.
– А чем зелье отличается от эликсира?
– Эликсир просто на травах, ну или других составляющих, а зелье силой заправлять надо.
– То есть зелье – это эликсир с силой?
– Нет, эликсир тоже может быть с силой, если какая-то составляющая часть изначально магическая. В основном это травы или части животных из Темных земель. Но и здесь встречаются насыщенные магией растения. – Она достала из сумки корешок. – Вот это, например, эльфийский корень. Он собирает силу и так ее в себе изменяет, что, если просто поешь, магии добавляется даже у эльфов.
– Почему даже?
– Потому, – ответил эльф, – что мы не можем, как люди, брать любую силу из мира, нам для этого нужны мэллорны. Они изменяют силу до состояния, в котором мы можем ее принять.
– Получается, что без эльфийского леса вы не одаренные?
– Почему же, есть вот такие корешки, еще пара способов накопить силу, например, из эльфийского амулета, зарядить его может любой маг, после чего я возьму себе силу.
– Например, вот такой. – Я снял оплетку навершия меча.
Думал, эльфа затрясет от волнения.
– Можно посмотреть?
– Можно. Можешь даже силы взять, по-моему, он бездонный, сколько ни забирали, все светится, – протянул я эльфу меч.
Эльф вертел меч, вернее, рукоять, потом вглядывался в лезвие.
– Как я раньше не замечал! Ты знаешь, есть легенда…
– Знаю, меня один гном с ней одолел.
– А я бы послушала. – Софья с интересом смотрела на эльфа.
– Ладно, вы тут пока рассматривайте, рассказывайте, а я пойду зверье кормить.
Есть комки шерсти хотели каждых две части. Приходилось с этим мириться. Пока сварил кусок мяса, пока нажевал им, а заодно и перекусил, пришла Софья с моим мечом: