- Еще только попадитесь мне! - услышали они на прощание и, развернувшись, вступили в день.
На светлой половине Пекельного царства природа впадала в другую крайность. Трава здесь была такая зеленая, цветы такими пестрыми, небо таким голубым, что в Мидгарде никогда такого не встретишь, да и в пьяном угаре такое не приснится. Все вокруг было настолько ярким, что казалось ненастоящим.
Путники перевалили через холм, и их взору открылся прекрасный замок из хрусталя и драгоценных камней. Много чудес успели повидать люди в Пекельном царстве, но такой красоты еще не приходилось встречать.
- Божественный Биврест не выглядит краше,- зачарованно пролепетал Торкланд.
Ворота со звоном распахнулись сами собой, и слух окутала мелодичная завораживающая музыка. Прямо перед ними возникли прекрасные женщины, прикрывающие свою наготу только пышными волосами и бесчисленными украшениями. Девушки двинулись навстречу героям, совершенно не выбиваясь из такта музыки. Облепив со всех сторон мужчин, они повели их дальше, лаская на ходу, и ласки их не казались навязчивыми.
"Хороши девки! -думал Олаф.- Мелковаты, правда. Асьхен и до плеча не достанут. Такая в порыве страсти мне в ухо заедет - я и не почувствую. Но для Хэймлета в самый раз будут. А для узкоглазого так вообще лучше не придумаешь".
Олаф шел и нежился. Он представил, что это десяток Асьхен ласкает его со всех сторон. Друзей ввели в великолепную, расписанную ледяными узорами залу. Слуги подали невиданное количество яств, и изголодавшиеся путники под аккомпанемент арф начали трапезу.
К своему величайшему огорчению, викинги не обнаружили на столе ни кусочка мяса. Правда, овощи оказались так изумительно приготовлены, что они скоро забыли об этом недостатке. Однако ярл не мог успокоиться. Чего-то на столе не хватало. Чего-то очень необходимого, но музыка, льющаяся отовсюду, упорно не давала сосредоточиться, и Торкланд сдался, оставив всякие попытки собраться с мыслями.
Выключив мозги, он с интересом рассматривал своих товарищей. Ласки этих женщин не доставляли ему удовольствия, хотя и не мешали наслаждаться обжорством. Он привык к более крепким объятиям.
К своему удивлению, Олаф обнаружил невероятную любвеобильность у их нового друга. Этот человек, во время похода, казалось, вовсе не проявлявший эмоций, тут вовсю предавался любви, успевая уделять внимание всем облепившим его девицам.
По левую руку Хэймлет занимался тем же, однако не , так активно и все-таки отдавая предпочтение пище.
Вдруг музыка стала громче. Люди впервые увидели мужчин - обитателей этого чудного места. Они вошли, облаченные в серебристые невесомые одеяния, и встали вдоль стен. Окруженный со всех сторон свитой, перед людьми появился дородный человек с большим золоченым жезлом. Он встал посреди залы, и слуги сейчас же внесли кресло, напоминающее трон.
По-видимому, это был местный правитель или какая-то другая очень важная персона. Гости попытались подняться, чтобы приветствовать гостеприимного хозяина, но он снисходительно махнул рукой, улыбнувшись при этом самой радушной улыбкой, на которую только способно человеческое лицо.
- Рад приветствовать вас, добрые путники! - произнес он.- Как встретили вас мои подданные?
- Спасибо, я и во сне не мог представить такой встречи,- ответил Олаф, видя, что оба его товарища, увлеченные утехами, уже не обращают никакого внимания на вошедших.
Его самого окутывал сладкий дурман. Но привычка жить в исключительно суровых условиях вызывала в нем дискомфорт от окружающей обстановки и не давала окончательно потерять контроль над собой.
- Я Эреель, король альвов,- тем временем пропел нежным голосом собеседник,- а ты, я знаю,- славный Олаф Торкланд, великий герой, гроза Северного моря, в Мидгарде нет тебе равных. Ты и здесь сопротивляешься сладким грезам так долго, как никто другой,- продолжал петь король.
- Но зачем мне погружаться в них? Ответь мне, добрый хозяин,- спросил Торкланд.
- Как, разве ты не знаешь, что ничего нет прекраснее грез? Ты проведешь в них вечность и не устанешь. Мир погибнет и возродится вновь, но ты будешь оставаться в блаженстве и даже не заметишь этого. Мы, альвы,- кузнецы грез, и мы счастливы, когда наш труд кому-то нужен. Давай же, славный Олаф, позволь войти в себя наслаждению.
- Нет! Не позволю,- вдруг возопил Торкланд.- Мир погибнет и возродится, а я буду валяться тут с вашими девками? Я пропущу Рагнарек?! Тор покончит с Йормунгардом, а я в этом не приму участия?! Никогда! - вскипел Олаф.
Он вскочил с мягкого ложа, легким движением плеча сбросив с себя облепивших его женщин.
"Да разве они достойны хотя бы одного немытого волоса любимой Асьхен? Та если бы вцепилась мне в шею, то даже могучий Тор не смог бы сбросить ее",-думал ярл.
- Мы отправляемся немедленно! - прокричал Торкланд на весь зал так громко, что зазвенели хрустальные стены и оборвалась музыка.
- Хорошо же, смотри! - ответил Эреель. Король подошел к Олафу и, схватив за плечи, взлетел с ним вверх. Пролетев сквозь потолок, словно через облако, они поднялись над прекрасными куполами Альвгарда.
- Смотри же,- прокричал король Олафу и указал назад,- там, откуда вы пришли, ничего нет!
Олаф глянул и увидел пустоту, природный человеческий страх сжал сердце славного викинга, ибо нет для человека ничего страшнее, чем ничто.
- А теперь посмотри вперед, туда, куда вы направляетесь. Вы идете в хель!
Олаф посмотрел вперед и увидел Смерть, возвышающуюся черным силуэтом посреди поля красных маков.
- Пойми, вы пришли в Пекельное царство непрошеными гостями. Сюда вообще заказана дорога живым людям. Вам никто не даст отсюда уйти. Вас подвергнут ужасным мучениям, ваши души будут вечно мерзнуть в первородном холоде. И только здесь, в Альвгарде, вы получите мир, покой и вечное счастье.
Олафу от всего увиденного и вправду сделалось не по себе. Но тут он вспомнил про приближающийся Рагнарек и устыдился.
- Я не останусь здесь, пройду через все, но не откажусь от Валгаллы! Будь что будет! - твердо ответил он. .
- Ну и уходи! - Король разжал руки, и Торкланд со свистом полетел обратно в пиршественную залу.
Пролетев сквозь воздушный потолок, он с размаху плюхнулся на мягкий диван.
Олаф застал здесь полную неразбериху. Хэймлет, благодаря смятению, устроенному Торкландом, уже очнулся от забытья и, прогнав женщин, возился с перепутавшимися застежками на штанах. Кака Яма, будучи человеком, для которого долг прежде всего, последовал его примеру, хотя и с видимой неохотой. Приводя себя в порядок, чужеземец не прекращал улыбаться обступившим его особам, и те щебетали вокруг него, уговаривая остаться. На викингов они смотрели теперь пренебрежительно и подчеркнуто сторонились их.
- Пойдем, Кака Яма,- обернулся Олаф к товарищу,- ты мечтал разрезать себе живот, уверяю, тебя ждет нечто более экзотичное.
Викинги, а следом и чужеземец, провожаемые насмешками о мужской несостоятельности, подобрали оружие и, покинув залу, пошли к выходу из города.
Олаф подошел к хрустальным воротам и с силой ударил в них кулаком, те рассыпались.
- Вот и вторая печать сломана,- пошутил Хэймлет, и все трое шагнули вперед, в красное поле цветущих маков.
Лишь только они ступили за черту города, их окружил мрак. Путники шли вперед и вперед, топча алые цветы по дороге. Вот и Альвхейм скрылся за холмом. Вместе с ним исчезло и ощущение сытости. Видно, пища, которой угощали людей, растаяла вместе с хрустальными куполами города грез.
Олаф вдруг обратил внимание на то, что его ноги ужасно потяжелели.
"Странно, мы так мало прошли",- подумал викинг и оглянулся на товарищей. То, что он увидел, заставило его забыть об усталости.
- Хэймлет! Ты ли это? - рассмеялся Торкланд.- Ну и уродина же ты. Что случилось? А на этого посмотрите: глаз и вовсе не видно,- повернулся он к Кака Яме.