- Да, я вижу, что в Мидгарде с нравами еще не все в порядке. Но я надеюсь, что рано или поздно светлое учение проникнет в душу важного человека и люди обретут спасение. Во всяком случае, я буду молиться за это,- прозвучал голос йотуна справа.
Олаф оглянулся. Тот как ни в чем не бывало сидел на другой глыбе и читал викингу нравоучения. Торкланд в один прыжок оказался рядом и рубанул наотмашь. Но меч опять расколол лед.
- Видишь, добрый человек, я обладаю кое-какой магией, да и удара моей руки хватило бы, чтобы раздавить тебя в лепешку. Но я не могу сделать этого, ибо вторая заповедь гласит: "Возлюби ближнего своего, как самого себя". И я с радостью в сердце возлюбил тебя,- молвил инистый, материализовавшись на очередной льдине.
- Что-что ты со мной сделал? - не понял Олаф. Но тут смысл сказанного наконец дошел до его разгоряченного ума, и викинг, вскипев яростью, снова пошел в атаку.
- "И возлюби врага своего". Коим ты, как я вижу, являешься по отношению ко мне,- спокойно продолжал великан.- "Ибо не велика заслуга любить тех, кто делает тебе добро. Потому что даже преступники любят тех, кто к ним хорошо относится".
- Один! Помоги мне! - взвыл Торкланд, круша окрестный лед.
- Я вижу, добрый человек, что мой долг просветить и спасти твою заблудшую, погрязшую в предрассудках душу. Я прочитаю тебе священную книгу. "Авраам был отцом Исаака. Исаак был отцом Иакова. Иаков был отцом Иуды и братьев его",начал йотун читать вслух свой пергамент.
Очередной удар меча попал в льдину, подняв в воздух множество мелких осколков, засыпавших Торкланду глаза. Но, мужественный воин не сдавался. Он махал и махал своим чудесным клинком, дробя вечную мерзлоту Нифльхейма. Проклятому чудовищу всегда удавалось раствориться на мгновение раньше, чем меч викинга опускался на его голову. Да и Один, к которому, не прекращая, взывал ярл, как будто оглох. Здесь не было и Хэймлета, который мог бы придумать, как одолеть колдовство. Олаф остался один на один со своим противником. Но славный ярл никогда не сдавался, и меч его все подымался и опускался вхолостую.
- "...И позвал он к себе народ и сказал им: "Слушайте меня и поймите вот что: не то, что попадает в рот человека, делает его нечистым, а то, что выходит изо рта, делает его нечистым... И тогда пришли ученики...",- монотонным голосом читал йотун, умудряясь находить для опоры своему заду еще совсем не разрушенные ледяные глыбы.
Олаф уже плохо различал предметы. Красные и белые пятна застилали его помутневший взгляд, а он все рубил и рубил, пытаясь достать ненавистного инистого. Могучий Торкланд сам не заметил, как, обессиленный, свалился в полуобморочном состоянии в мягкий сугроб.
- "...А потом идите и обращайте все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа. И учите их соблюдать все, что заповедовал Я вам, и буду Я с вами всегда, до скончания века". Все,- оторвал взгляд инистый от своей книги.
Он свернул последний лист пергамента и бережно отправил за пазуху весь свиток. Поднявшись, он подошел к Торкланду и, склонившись над ним, промолвил:
- Святая обязанность каждого христианина помочь ближнему своему. Даже если он этого не заслуживает.
- Уйди с глаз, уже утро,- прошептал Олаф.
- Я, конечно, могу исполнить твою просьбу, человек, и удалиться, оставив тебя здесь одного. Но ты так громко звал Одина, пока я читал Святое Писание, и мне показалось, что я непременно должен устроить тебе с ним встречу, раз ты этого так желаешь.
- Что, ты, с Одином, мне встречу? - Торкланд аж вскочил на ноги.
От такого известия вся усталость мигом прошла. А этот йотун уже больше не казался таким уродливым, и из пасти у него вроде бы почти не смердило. Олаф спрятал оружие. Как казалось Олафу, боги единственные, кто мог сейчас помочь вернуться викингам в Мидгард. И он решил использовать свой шанс. Во всяком случае, встретившись с Одином с глазу на глаз, он мог хотя бы попытаться объяснить причину, задержки с доставкой артефакта.
- Я же говорил, что добро, сделанное для людей, преображает их,- не унимался великан.
- Ладно, хватит болтать, как идти к Великому?
- А ты что, разве не видишь? - проговорил йотун удивленным голосом.- Вон же.
Олаф посмотрел, но не увидел ничего, кроме бесконечной белой пустыни.
- Ты опять меня дурачить вздумал, инистый! - Торкланд угрожающе потянулся за мечом.
- Ну что ты, добрый человек,- засуетился великан.- О Господи, я же совсем забыл, что человеческие глаза не могут многого увидеть. Прости, пожалуйста.
Йотун провел своей отвратительной лапой по лицу Торкланда, и мир вокруг вдруг преобразился. Лед и снег уже не казались такими печальными. Они светились тысячами разноцветных огоньков, неся в душу восторг от созерцания этого великолепия. Олаф огляделся:
- Что это?
Перед взглядом викинга высился во всем величии, играя яркими красками и будоража воображение, огромный мост, уходящий в небо. И где-то в необъятной вышине ослепительным пламенем горели огни Асгарда.
- Вот он, город богов! - с восторгом выдохнул викинг.- Вот он - предел мечтаний каждого воина!
- Ну что, пошли, как тебя по имени? Меня лично зовут Трямдя,- напомнил о себе йотун.
- Меня - Олаф Торкланд, свирепый ярл Северного моря,- отрекомендовался человек,- но если ты, Трямдя, не возражаешь, то мы отправимся в Асгард не прямо сейчас. Надо мне захватить с собой одного моего друга. Он тут недалеко на берегу. Он хитер, как лисица, и иногда здорово мне помогает, особенно в спорах с Великими.
- Еще один человек, вот здорово, я ему тоже прочитаю священную книгу. Если, конечно, ты, Торкланд, не против.
- Я буду лишь рад, что ты спасешь его душу,- ответил Олаф, не сдержав ехидную улыбку. "Вот только он, наверно, будет возражать",- додумал про себя ярл.
Новые компаньоны быстрым шагом двинулись в сторону побережья. Олафу, как он ни старался, было тяжеловато пристроиться к неспешной походке великана. Ведь викинг, несмотря на свои внушительные для человека размеры, доставал йотуну всего лишь до пояса. И он изо всех сил спешил, перебирая ногами сыпучий морозный снег.
Благодаря такому быстрому темпу они скоро оказались на побережье.
- Эй ты, Трямдя, стой! - крикнул Олаф вырвавшемуся вперед йотуну.- Погоди. Или у тебя есть желание побегать от моих парней?
- Так с тобой тут целый хирд? Как здорово! Я надеюсь, смогу поговорить с каждым из них? - просиял великан, выставив напоказ десяток кривых клыков.
"Ну и урод. С кем приходится водиться",- подумал Олаф в ответ на дружескую улыбку приятеля, но вслух сказал:
- Нет, не сможешь, и одного Хэймлета с тебя хватит. Некогда нам.
- Ну ладно, тогда я здесь посижу,- расстроенно пролепетал инистый и присел на подвернувшийся кусок льда.
Хэймлет уже давно проснулся и, не дождавшись Олафа, в одиночку осушил еще пару бочонков эля. Прошло уже довольно много времени. Конунг это скорее ощущал, чем мог определить, так как в Йотунхейме, похоже, тоже не было смены дня и ночи. Костер давно погас. Пока он спал, неопытные парни, привыкшие, что в их добром лесу топливо лежит под ногами в любое время года, выжгли весь запас дров и теперь жались и прыгали вокруг прогоревшего кострища.
Хэймлет прекрасно понимал, что надо срочно убираться отсюда и плыть куда-нибудь, лишь бы плыть. Его начало беспокоить долгое отсутствие Торкланда. Конунг решил организовать поисковую группу. Нет, он не надеялся найти разорванное свирепыми йотунами тело своего товарища. Хэймлет давно убедился, что Олафу все его выходки сходят с рук. Скорее он ожидал застать его в какой-нибудь теплой компании, где Торкланд, найдя очередных своих почитателей, слушает оды в свою честь и безбожно напивается, забыв обо всем на свете.
Но он ошибся. Как раз эту мысль и оборвало появление Торкланда. Тот неожиданно вышел из-за торосов и с заговорщицким видом направился прямо к Хэймлету.
- Датчанин, есть дело на кучу гривен, - проговорил он, подойдя к другу, и настойчиво потянул дана за собой.
- Да стой ты, верзила, хоть объясни мне, что произошло и надолго ли мы уходим. Старшего в хирде оставить надо.
- Да, ты прав, надо оставить пастуха для этого сброда, потому что уходим мы, вероятно, надолго. А может быть, и навсегда,- подумав, добавил он.