— Ваша рука Григорий Александрович! — Вскрикнула, прикрывая рот ладошками Елена.
— Как они выглядели? — Задал мне вопрос, на который я уже ранее дал ответ, второй мужчина, который мог походить на сурового гробовщика, или мажордома.
Я перевел взгляд на худого высокого мужчину с прилизанными на прямой пробор волосами и, гладко выбритым лицом.
— Я не видел их лиц сударь, — морщился я от жгучей боли в обожжённой руке. — Они были в масках зверей. Если вам интересно, то нападающими были заяц, волк и медведь.
— Прекратить паясничество, — сурово раздул ноздри худой мужчина. — Что вы делали тут вблизи женского общежития?
— Еким, хватит. Вы не видите, молодой человек ранен. Давайте сначала доведём его до лазарета, а потом и расспросим. — Тоном самой строгой учительницы по математике, произнесла женщина, чем заставила слегка вжать голову в плечи худого человека.
— Как будет угодно ваше сиятельство. — Слегка поклонился, как выяснилось Еким, пожилой женщине.
Уже через двадцать минут я сидел на кушетки, а мою руку тщательно осматривал и врач, которого я уже знал.
Ибрагим Филатович с умным и озабоченным видом крутил мою руку так и эдак, при этом цокая языком, и тяжело вздыхая.
— Да, — протянул он, закончив осмотр. — Вам несказанно повезло Григорий, что вы уже стоите на первой ступени серого круга. Иначе одними поражениями мягких тканей вы не отделалась бы. Думаю, вам несказанно повезло. Ведь даже на первой ступени выдержать огненную технику, которая не прожгла вашу руку до костей, разрушив при этом мышцы и связки, небывалая удача.
— Значит, можно не беспокоиться за этого юношу? — Ровным уверенным тоном произнесла женщина, смотря то на меня, то на врача гимназии.
— Ваша светлость, — повернулся на пожилую даму врач. — Беспокоиться не стоит. У Григория Александровича вполне себе хорошая регенерация, я бы даже сказал выходящая за первую ступень серого круга. Думаю с мазями, а также постоянными перемотками, через месяц не останется и следа на коже.
— Это не может ни радовать Ибрагим Филатович. Тогда приступайте к оказанию необходимой помощи, а то мне ещё надо пообщаться с юношей. А вы, — повернулась властная женщина на своих двух спутников и, притаившуюся у дверей Елену. — Возвращайтесь в общежитие, и продолжайте выполнять свои прямые обязанности, да и Елену Андреевну не мешало бы проводить. В свете таких вопиющих событий. Эх, если бы только знал его высочество Андрей Петрович, какой у него тут бедлам творится.
При словах о благодетеле Николаевской гимназии князе Борском, все слегка дёрнулись, и дважды поменялись в лице, в особенности врач.
— Разрешите откланяться, — опустил голову Еким, — Мы пойдём. — Начал пятится он задом к дверям, а через полминуты в больничном кабинете остался только я, врач, и как стало понятно весьма, титулованная аристократка.
Пока Ибрагим Филатович обрабатывал мне руку, приступая после этого к нанесению мази, нас несколько раз посещали из учебного и дисциплинарного совета. Они задавали одни и те же вопросы, после чего получив на них, одни и те же ответы, покидали лазарет.
Когда мою руку замотали от кончиков пальцев до ключицы, я под наставление врача, что бинты нужно будет менять раз в сутки, при этом нанося мазь на всю область руки, слез с кушетки.
И в этот момент в дверях появился сам Афанасий Михайлович. Директор всего этого заведения, собственной персоной.
— Мария Павловна, — учтиво кивнул головой мужчина, смотря на строгую худую женщину. — До меня только донесли о случившемся. Не смею вас больше задерживать тут, и приношу мои глубочайшие извинения за столь вопиющее происшествие рядом с территорий вверенной вам.
Женщина сухо улыбнулась, смотря, словно сверху вниз на директора гимназии.
— Афанасий Михайлович. Вы и не задерживаете меня тут. Я жду, когда окажут медицинскую помощь этому юноше, чтобы провести с ним разговор. А происшествие это и вправду из ряда вон выходящие, если Вы и ваш учебный состав за несколько лет не донесли в умы гимназистам, что первогодки могут умереть от боевых техник, выходящих за рамки серого круга. Или у вас тут скрывается и покрывается бедлам, и мне надо озадачиться безопасностью своих подопечных?
— Никак нет княжна, — испуганно широко распахнул глаза Глицын. — Мы проведём тщательное разбирательство, и будьте уверены, все виновные будут наказаны.
— Так вот и разбирайтесь граф Глицин. Расследуйте. А мы пойдём. Юноша прошу за мной. — Властно, и в то же время снисходительно произнесла княжна, начиная свой путь к выходу из кабинета.
Я шёл следом, понимая, что княжна всё же главней графа, и коли она зовёт, то лучше следовать её велению.
Пройдя под явно недовольный вид Афанасия Михайловича, я прошёл в дверной проём вслед за Марией Павловной, застёгивая практически целую рубаху, которая осталась без левого рукава.
Когда мы вышли на улицу, женщина приостановилась, явно давая мне время поравняться с ней.
— И так Григорий, — заговорила княжна, когда я встал рядом с ней, начиная вновь неспешный шаг. — Признаюсь вам, не так я думала с вами встретиться, — и, поймав мой удивлённый взгляд, продолжила говорить. — Вы же знаете, как вас окрестили в гимназии. Мои подопечные девицы, уже как несколько дней о вас ведут беседы. Вот и стало мне интересно увидеть Григория Александровича воочию. Не буду лукавить с вами. Я знаю, что привело вас на ту аллею, и думаю, ничего дурного у вас в мыслях не было. Так что об этом не будем. Лучше расскажите мне о нападавших. Внешние отличия. Как были одеты. Слышали ли вы их голоса. На что была похожа огненная техника. Я имею в виду, пламя родилось из слюны, или сразу вырвалось огненным потоком, а может с начало жидкость попала на вас и только потом воспламенилась. Так же интересно послушать, что вы думаете об их уровне физической, а также боевой подготовки, и слаженности в команде.
Я с интересом посмотрел на пожилую аристократку, и постарался придать своему лицу лёгкую растерянность.
— Ваша светлость, — поджал я губы, опуская глаза. — Там было темно, а атака началась внезапно, с сильного удара по лицу. Там было не до расспросов и разглядываний нападавших. А про технику, я это впервые воочию увидел. Струя огня вырвалась так внезапно, что я, и понять ничего не успел.
— Григорий Александрович, — встала на развилке у центрально здания княжна, повернувшись ко мне в пол оборота. — Знаете. Сказали бы вы это графу Глицину, он бы, и расспрашивать дальше не стал. Но неужели вы думаете, что я в это полностью поверю. Да было темно. Да внезапная атака из засады могла наложить отпечаток суеты и невнимательности. Да и техник вы таких пока ещё не встречали. Всё складно Григорий Александрович. Вот только я не граф Глицын, Григорий.
Я с интересом и неким уважением посмотрел на княжну, всё ещё корча непонимание.
— Знаете Григорий, — улыбнулась мне княжна. — От места, где на вас напали, до моих покоев, если бегом, то чуть меньше пяти минут. Когда человек напуган, он бежит быстрее. Потом ещё где-то столько же, чтобы добраться до дубовой аллеи. И того образно выражаясь, десять минут. Вы сударь, после нападения из засады, смогли противостоять трём явно превосходившим вас по военной выучке людям, с минимальным уроном для вашего тела, словно нарочно подставляя те или иные его участки, минимизируя травмы. При этом вы Григорий, смогли заставить одного из них уверовать, что без применения боевых техник, ему с вами не справиться. А это к слову гимназисты, которые уже явно не ниже второго года обучения. И вы хотите сказать, что при всём этом, вас застали врасплох, и вы ничего не запомнили.
Я поджал губы, отдавая должное уважение логике и прозорливости ума Марии Павловны. Но в такие игры можно играть вдвоём.
— Про саму драку вы не спрашивали княжна. Не хочу распушать хвост, но дерусь я весьма сносно. Вот только в пылу сражения не до деталей и нюансов. Мозг занят другим. Как защититься и как атаковать. Драки в темноте куда сложнее, чем при свете. Тут глазу больше присущ вид силуэта, нежели истинного обличия. А когда всё внимание сконцентрировано на защите в обороне, то руки сами закрывают часть обзора. Вот и получается, что конкретных деталей кроме масок я не рассмотрел, а когда я схватил одного из нападающих, желая его бросить себе под ноги, скорее всего у него сработал наработанный навык боя, от чего он и раскрыл часть того, что они желали скрыть, а я получил серьёзную травму.