Когда я сбился со счёту сколько раз, я уже опрокидывал князя Николая на пол, после чего он каждый раз вставал и кидался всё более слепо в атаку.
Очередной раз запустил князя в полет, просто отойдя на шаг в бок и, выставив при этом ногу, об которую он и споткнулся, улетая вперёд, и падая плашмя на пол тренировочного зала, я произнёс тяжело дыша:
— Ваша светлость. Если вы хотите взять меня измором, то вы близки к своей цели. Не пора ли закончить?
Ответом мне был смех с пола, от валяющегося, словно бревно князя.
— Измором, — сквозь смех протянул Николай. — Полчаса. Полчаса я пытаюсь вас ударить, а вместо этого только и получаю тумаки. И это невероятно Григорий. Что за дивные, и в то же время коварные движения.
Я посмотрел на лежащего без сил лицеиста, и сел на пол, слегка кривясь от разыгравшейся боли в руке, что не осталось ни замеченным князем.
— Ваша рука. — Уставился он на забинтованную конечность.
— Да ничего страшного князь. — Улыбнулся я, ему потирая плечо.
Парен скривил лицо и, вскочив на ноги, после чего пошатнувшись от усталости в ногах, сделал два больших шага ко мне, и произнёс:
— Николай, — протянул он мне руку. — Предлагаю вам Григорий свою дружбу, и опустим поэтессы между друзьями.
Я улыбнулся, протянув ладонь, пожав его руку, после чего он рывком поднял меня на ноги.
— Так вот Григорий, — улыбнулся он беззаботной простой улыбкой. — Научишь меня предпоследнему финту. Уж больно он мне понравился.
Я посмотрел в лицо парня без спеси и тщеславия, после чего произнёс:
— Конечно Николай. Только может, передохнём сперва.
— Тогда пошли к дамам. Наверное, они нас уже заждались, — хлопнул он меня по спине и, пошатываясь, словно на ватных ногах пошёл к скамейке, где лежал его китель и сапоги.
— Да Гриш. Я слышал, в Николаевской гимназии теперь есть гимназистки. Как тебе барышни? Симпатичные есть? — Лыбился князь, натягивая сапоги.
— Есть, — ответил я ему, и добавил. — Вот только из-за таких симпатичных, я теперь в бинтах хожу.
— Ну, мой друг. Любовные дела, знаешь ли, подвержены риску. Как говориться, чем злее пчёлы, тем слаще мёд.
На такой ноте, мы оделись и вышли из тренировочного зала, идя по коридорам усадьбы в центральное его ответвление, где в каминном зале беседовала княжна, и баронесса, попивая при этом чай.
Завидев нас Мария Павловна, слегка криво улыбнулась, после чего произнесла:
— Ну, вот, а вы Дарья Филипповна переживали. Оба целы и невредимы. Потные, уставшие, но целые.
— Дарья Филипповна, — обратился к баронессе князь. — Признаю вашу правоту в недавнем утверждении. Григорий и впрямь даст фору в военном деле лицеистам, а светлость ума и так видна. Проверять не будем. Лучше отобедать.
— Ну, недаром Николай, Григорий один противостоял трём старшеклассникам, давно перешагнувшим серый круг. — Отпила из своей кружки княжна, слегка при этом усмехаясь.
— Что? С тремя разом? — Даже забыв о манере речи, опешил Николай.
— А я вам, что не сказала об этом Николай Петрович? Стара стала видно совсем. Запамятовала.
— Силён ты Гриш, — хлопнул меня по спине Николай. — Куда уж мне тогда было лезть с серым кругом, да в чёрный омут.
— Николай, — под удивлённый взгляд такому панибратству от Дарьи, произнесла княжна. — Я виду вы подружились с Григорием.
— Да, Мария Павловна. В честной драке познали мы дружбу. — Улыбнулся беззаботной улыбкой светловолосый парень. — Жаль, что нам вскоре нужно будет в путь дорогу, а осенние гуляния подходят к своему завершению.
Пожилая княжна слегка склонила набок голову, а её губы сжались в линию, после чего слегка дрогнули в улыбке.
— Мы с баронессой как раз разговаривали перед вашим приходом о том, что Григорий не успевает разобрать многочисленные книги до конца осенних праздников, и она теплит надежду, что он соблаговолит приехать к ней на зимние каникулы, и помочь с оставшимися книгами.
Я думаю, если Григорий согласится приехать сюда, а не в усадьбу своего опекуна, то и мы с позволения Дарьи Филипповны можем приехать погостить. Да и через несколько дней мы по возвращению от вашей матушки можем захватить Григория. Мне всё равно также нужно вернуться в Николаевскую гимназию, а вы Николай, посмотрите, где мне приходится трудиться.
— Это замечательно, — приободрился Николай. — Григорий вы же не откажете нам в приезде сюда на новогодние гуляния? Особенно когда вас о помощи просит столь гостеприимная хозяйка. — Обратился он уже ко мне.
— Конечно Николай. Если меня пригласят, то я с радостью приму это приглашение.
— Я буду несказанно вам признательна Григорий. И приеду за вами в гимназию перед самыми праздниками. — Улыбнулась мне, светясь от счастья, Дарья Филипповна.
На дворе был уже поздний вечер, когда мы сидели прямо на полу тренировочного зала Негиных.
Николай, да в прочем, как и я, был весь в поту, но при этом радостно улыбался, смотря в стену.
— Это просто невероятно. Что за дивные движения. Что за грация и коварство вышедшей на охоту змеи. У вас непревзойдённый талант, как к ведению боя Григорий, так и к преподаванию сей науки, а ваш контроль серого круга воистину затмил моё представление о нем.
Я устало улыбнулся своему неожиданно приобретенному новому другу.
— Да ладно вам Николай. Вы также очень искусны во владении родовой силой, а ваш пытливый ум гибок и податлив к новым знаниям.
— Не льстите мне Гриш. Мы с вами несколько часов в поте лица тренируемся, а я за вами так и не поспел. Как в физических упражнениях, так и в военных ратных делах, а про контроль родовых центров вообще молчу. Если бы я только мог, то тотчас отправил письмо в лицей на имя директора и настоятеля, дабы вас незамедлительно преставали к царской стипендии, и перевели в моё учебное заведение. Такой талант и в обычной гимназии пусть и при Петербурге.
— Да ладно вам. — Отмахнулся я, стирая капли пота со лба.
Дверь отворилась, и мы прямо с пола повернулись на вошедшего человека.
— Ваша светлость, — поклонилась вставшая в дверном проёме, средних лет служанка. — Баня готова. Разрешите вас проводить.
Николай, кряхтя как старый дед, встал с пола и потянулся всем телом, кривясь от растяжений и ушибов.
— Ну, Григорий, пошли, попаримся, да трудовой пот смоем, — расплылся он в улыбке. — Труд, как говорится, отдых красит.
Я встал на ноги и, кивнув своему можно сказать новоиспечённому другу, пошёл за ним следом.
Завтра поутру, княжна и её крестник должны были вновь отправиться в дорогу, а я мог вновь приступить к изучению скрытых знаний Остроговых, от которых меня сегодня весь день отвлекали все кому не лень.
Уже ближе к ночи, когда миновало застолье, и вечерние разговоры в большом зале, я устало сидел в своей комнате, и сматывал бинты с некогда раненой руки.
За несколько дней после применения в первый раз в своей жизни можно выразиться магическую технику из стихии воздуха, я стал замечать, что чем больше раскачивались мои родовые центры, и чем больше я брал контроль над ними, уравновешивая их на равных правах и условиях. Тем больше у меня возрастала регенерация.
Так как в усадьбе была княжна, я не надеялся, что Дарья придёт и поможет мне с перемоткой, и тем более останется до глубокой ночи.
Однако я ошибся.
Стоило на часах пробить полночи, когда я уже лежал в кровати, и прогонял в голове запечатленные знания, дверь открылась и, в комнату проскользнула Дарья, после чего она ловко закрыла дверь на небольшой засов, и буквально выскочила из своего вечернего платья, идя к кровати.
— Вы удивлены Григорий? — лукаво улыбнулась женщина, забираясь на кровать и садясь на меня сверху. — Не часто удивление можно увидеть на вашем лице. — Склонилась она надо мной, а её волосы упали мне на лицо, после чего Дарья уже весьма искусно поцеловала меня в губы.
— Признаться, — криво улыбнулся я, обнимая руками за бёдра женщину. — Вы действительно меня удивили.
— Не всё вам, меня удивлять Григорий, — убрала руками с моей груди одеяло баронесса и, провела своими ноготками по моему обнаженному торсу. — Вы были сегодня великолепны. Отстояв мои слова противопоставленные княжне. Поэтому я хочу отблагодарить вас, — приподнялась слегка Дарья, и до конца скинула укрывавшее меня одеяло. — Вы на верно измотаны многими часами тренировок с князем, поэтому сегодня доверти всё мне. Ваши уроки не прошли для меня даром.