После осмотров всех тел, я выяснил, что все нападавшие были приблизительно одной возрастной группы в рамках от тридцати до тридцати пяти лет.
При себе никто не имел никаких посторонних предметов.
Убийцы даже сняли перед нападением кресты или их подобия, если судить по следам на шеи от былого загара, у одного из убитых.
Денег и каких-либо бумаг также не было. Как не было явных примет в виде татуировок или клейма.
Даже одежда убийц как я понял, была искусственно состарена до такого состояния, чтобы нельзя было сказать, кто и где такую одежду мог продавать или выдавать.
Единственный пистолет был явно кустарного производства, а ножи напоминали больше кузнечные заготовки, чем готовое оружие.
Всё это создавало картину бедных озлобленных крестьян с большой дороги. Которые даже не способны приобрести себе нормальное оружие, и одежду.
При обычном расследовании я думал, что итог был бы очевиден. Нападение с целью убийства и ограбления по социальному признаку, без политической подоплёке, и спланированного покушения.
Вот только одежда была изношена практически одинаково. Словно её купили в один день, и старили по одной схеме. Даже дыры и заплаты будто делалась с оглядкой на соседа. Да и возраст у нападавших бандитов был плюс минус одинаковый. Что явно говорит не об спонтанно образованной шайке из обездоленных и беглых крестьян. И это не говоря о том, что как минимум двое из них обладали родовой силой, а два остальных бандита могли служить просто массовкой для отвода глаз.
Мол, безродные ублюдки сколотили вокруг себя банду из обычных крестьян, и вышли на тропу грабежа и разбоя. А Ястрин просто мимо ехал, вот и под раздачу попал. Кто знал, что в карете без должного эскорта князь едет. Вот и поплатились бандиты своей жизнью.
Я даже не удивился бы тому, что в округе уже могли быть похожие нападения, для создания легенды бесчинствующей банды душегубов.
Я шёл к Николаю, уже практически в кромешной тьме, и думал, что это явно спланированная операция по убийству князя.
Всё, что я смог собрать, явно говорило о том, что данное дело могло долго планироваться.
Явно зная о недуге Николая,те люди понимали, что двух мало-мальски сильных недоучек хватит для его сдерживания, и ослабления. А убить его должны были, возможно, по плану из самодельного пистолета, тем самым выведя на первый план новость, что князь умер от обычной пули при нападении на экипаж в дороге.
— Николай, ты как? — Встал я перед ним.
Светловолосый парень поднял голову с колен, и скривился в вымученной улыбке.
— Жить буду.
— Это хорошо. Я коней привёл. Сейчас с экипажем разберусь, и начну грузить тела. Думаю, максимум через час поедем по добру по здорову.
Князь удивлённо уставился на меня, и произнёс:
— Ты как экипаж то один вздумал перевернуть? Он и так тяжеленный, а сейчас ещё в грязи увяз. Бесполезное это занятие Гриш. Давай ещё с пяток минут отдохнём и верхом до заставы доскачем.
— Ты себя видел? — забыл я о манерах. — В ночи как привидение сидишь. Думаю, ты верхом скакать не сможешь. Не дай бог ещё с лошади свалишься на ходу. Сейчас всё будет.
С этими словами я пошёл обратно к лошадям, под удивлённый взгляд князя.
Когда я через пару минут отвязал лошадей от экипажа, и быстрым шагом, увязая при этом сапогами в грязи, отвёл лошадок к валяющемуся в трёх метрах на обочине сундуку, после чего привязал наш транспорт уже к его ручкам.
После этого, под всё ещё непонимающий взгляд князя, я вновь приблизился к экипажу и, остановившись в полутора метрах от него, быстро стал складывать печати ключа, которые завершились вновь сотрясающим землю топотом ноги.
В ту же секунду, земля под экипажем вздыбилась горбом и начала вздыматься и идти от меня к противоположной обочине вялой волной.
Экипаж при этом сначала приподняло, от чего он перекатился на бок, но по мере возрастания земляного вала сделал ещё переворот, и встал на колёса.
Я же, всё это время держа контроль над техникой, вновь замахал руками при этом, складывая печати из стихии земли, и через пару мгновений, вал осыпался грязевым потоком, растекаясь по всей дороге, и уползая за обочину.
— Невероятно. — Услышал я слабый голос князя Ястрина наполненный восхищением.
Я же одними губами произнес, улыбаясь как ребенок, смотря на грязевые насыпи:
— Работает. Я могу повелевать землёй.
Последующие минут двадцать ,я стаскивал тела, и грузил их в салон экипажа, который после моего переворота стал и вовсе похож на земляной, грязевой ком.
Когда я с этим закончил, убил ещё с полчаса дабы запрячь лошадей обратно в экипаж. Благо при перевороте стальное крепление вывернуло, и оно просто разжалось, а не лопнуло, разваливаясь на части.
И как только я это всё сделал, то устало выдохнув, почесал спутанные волосы.
— Ну, вот и всё вроде. Думаю Николай, ты тоже на экипаже поедешь. Не с трупами же в салоне.
Князь, покачиваясь и скользя в грязи, двинулся к месту кучера.
— Твоя, правда, Григорий. Не охота в такой компании ехать.
После этих слов, я помог Ястрину забраться на сидячее место, после чего и сам залез на место кучера, взяв поводья.
Только уже после полуночи мы добрались до заставы, которая выглядела как одна казарма, да два небольших дома.
Там как поняли, что к чему, поднялась тревога. Несколько военных в спешки покинули место дислокации, скача с донесениями о случившемся, а нас отвели к коменданту, где мы все, пересказав как было, были отправлены в военную баню, дабы привести себя в порядок.
После этого комендант, выделил мне в казарме койку, а князя хотел было определить в своём доме, но Николай любезно отказался, и так же попросил место в казарме.
Отказывать князю Ястрину комендант не решился, от чего спать мы оба легли в военной казарме.
А потом пришло утро, а вместе с ним и княжна Худалова.
Пожилая женщина, словно ураган, прибыв на заставу, с ходу поставила всех на уши, в том числе и нас.
Когда мы выезжали в гимназию, Николай сидел словно призрак, а княжна старалась не показывать своего раздражения и нервозности.
По официальной версии дознавателя, который прибыл за час до Марии Павловны на заставу, всё было, как я и думал ранее.
Убийц приписали к бандитам с большой дороги, которые оказывается недавно появились в Дмитриевском уезде. То, что у двух из них была родовая сила, так это вообще никого не смутило. Мол, таких по земле русской тысячи ходят, а после французской войны разрешенные советом знания первой ступени стихийного круга и вовсе в массы ушли вместе с вернувшимися солдатами. Так что тут нечего удивляться.
Дело, конечно, пойдёт дальше в полицию. Но тут и так всё ясно. Обладатели родовой силы сколотили банду из беглых холопов, да пошли промышлять разбоем да грабежом.
Увидели экипаж без должной охраны. Скорее всего, думая, что помещик какой едет. Вот и напали на свою беду. А то, что два школяра их к праотцам отправили, только подтверждает, что они в гимназиях всяких не учились, а скорее всего у солдата бывшего какого не то знаний понабрались. Всё же на виду. Чего голову ломать да углублённые следственные мероприятия проводить. Мертвы же они все. Дело считай закрыто.
Во второй половине дня, мы прибыли в Николаевскую гимназию, где князя уже ждал экипаж с десятком военных, явно вызванных сюда ещё до отъезда на Дмитриевскую заставу княжной Худаловой.
Под многочисленные взгляды гимназистов и гимназисток, князь Ястрин попрощался со мной, а потом и со своей крёстной, после чего залез в экипаж, и покинул территорию гимназии под усиленной охраной.
Как только экипаж тронулся с места, я хотел было отправиться к себе в общежитие, но был остановлен княжной.
— Григорий Александрович, — устало произнесла женщина. — Благодарю вас за помощь. И я очень рада, что у Николая появился такой друг как вы. Если вам хоть что-то понадобится, вы можете рассчитывать на меня. И можете не переживать. Данный инцидент никак на вас не отразится. Будьте спокойны Григорий.
— Благодарю, — слегка кивнул я головой.