— Тогда почему вы так уверены, что Григорий выберет первое, и будет в силах защитить Розу? — Поджал губы граф, и отпил шампанского под треск поленьев в камине.
— Я в нём не сомневаюсь. Он очень способный и талантливый юноша. К тому же в свете последних событий многое прояснилось. Григорий сильно ценит дружбу и тех, кто его окружает. Он человек чести и собственных принципов. После нескольких проверок он это доказал в полной мере.
Во-первых, ещё до инцидента с Бриловым, Григорий не побоялся пойти против аристократа, который имеет вес в гимназии, чем и навлёк на себя ответный удар этого бабника.
При столкновении с графом, Григорий Александрович не проиграл, и при этом не раскрыл себя и своих возможностей. Сведя инцидент к позорной для Брилова ничьей.
После инцидента с его товарищем, которого избили подручные графа, Григорий не побежал ни ко мне не к Ехитову. Хотя я предлагала ему в своё время помощь в любом деле, а Александр Романович его куратор как-никак.
Вместо этого он выследил недругов, спланировал акт возмездия и привёл его в действие. Да так, что заметая следы, ушёл от слежки моих людей, которые были поблизости в момент его мести.
При этом он, скорее всего, понимал, что такое сборище не может остаться незамеченным тайной канцелярией, а значит, он может своими поступками пойти и против них.
Да чуть не забыла. Он ещё и пытал одного из гимназистов, который в принципе мог оказаться подручным Ехитова.
Ради отмщения и справедливости, он поставил на кон своё будущее в гимназии и тайной канцелярии.
Что явно показывает, честь и дружба для него важнее выслуживание перед аристократами, или призрачное место в тайной царской канцелярии.
Вскоре Григорий сам не захочет быть частью тайного отдела. Над этим уже ведётся работа в стенах Николаевской гимназии.
А по поводу сможет ли он это сделать. — Отпила из фужера Худалова. — Григорий уже способен подчинять все элементы и даже использовать смешанные элементы. Его уровень владения саблей сравним с млеющим мастером фехтования, на пороге становления на новую ступень. Я бы сравнила Григория с покойным Александром Всеволодовичем. Но думаю, Григорий Александрович превзойдёт и его.
— Превзойдёт князя Острогова? — Опешил от услышанного Роман Алексеевич.
— Да. И думаю, он станет отличным женихом для Анастасии Владимировны Полозовой. Недаром же до трагедии Полозовы грезили породниться с Остроговыми. Но это потом. Сперва надо подготовиться к зимним празднествам. Скоро уже ехать к Негиной Дарье Филипповне, а она ещё не знает, что у неё на несколько гостей будет больше. Хотя из-за Григория, думаю, она и не заметит этого.
Рекомендую книгу Виктора Глебова "Агентство "Эргоном: Последний ассасин". Цикл: Эргоном: https://author.today/work/227879
Аннотация: Моё кредо — эргономичность во всём. Этого требует моя профессия, ведь я — киллер экстра-класса. Вот только не ожидал, что меня подставит контора, на которую я работал пятнадцать лет! А что окажусь в другом мире, где правят аристократические кланы, а окружённый крепостной стеной город атакуют полчища гулей — тем более. Теперь мне, последнему из рода, нужно выжить и овладеть местной магией, ведь вокруг — одни враги, жаждущие моей скорейшей гибели. Но тот, кого прозвали Зодчим смерти, не доставит ублюдкам такого удовольствия!
Глава 17. Червь сомнений.
Спарринги по фехтованию были в самом разгаре.
В душном спортивном зале гимназисты были выстроены в линии таким образом, что бы дуэли на саблях проходили в стиле непрерывных боёв с новыми партнерами.
Суть была проста. После окончания боя, первая шеренга продвигалась к центру зала, пока через несколько спаррингов не становилась последней из шести таких же ширин, а последняя первой.
Перерывов в боях не было. Шаг от предыдущего партнера, к новому и снова дуэль в течение минуты.
Если гимназист получал травму, и был неспособен дальше сражаться, или на время терял оружие, то тот, кто нанёс ему такой урон, примыкал к соседу справа, тем самым бой мог уже идти не на равных, а два против одного или даже три против одного.
Отразив очередной выпад саблей, я ушёл в бок и, подбил ноги самонадеянного кряжистого щербатого парня.
Гимназист с невнятной бранью грохнулся на пятую точку, и получил от меня слабый удар в грудь сапогом, после чего и вовсе распластался по полу.
— Оражен! — Орал инструктор по нашим негласным занятиям, перекрикивая сабельный звон. — Ты какого рожна делаешь!? Добивать надо саблей! Добивать! А не лягаться как сивая кобыла. Жалость на поле боя это смерть! Твоя смерть. Понял меня!?
Я кивнул, и пот со лба слетел каплями на пол.
-Переход! — Ещё громче раздался голос инструктора.
Я сделал несколько шагов вперёд и встал перед двумя парнями, которые, ухмыляясь, тут же напали на меня.
Отразив рубящий удар саблей первого, я сместился в сторону, закрываясь им же от атаки второго, после чего сам напал на своих оппонентов по тренировочному бою.
— Ну, мы сейчас тебя. — Радостно скалился полный парнишка, отбив мой размашистый выпад.
Я сражался скупо и сдержанно. Уже изучив манеру боя каждого из присутствующих в зале. Мне не составляло труда уклоняться, или делать вид тяжелого боя на саблях, а притом, что мои личные тренировки приносили плоды, я был сильнее и быстрее любого из гимназистов, от чего дуэли с ними были для меня сродни игре в песочнице. Да отработкой ударов.
Отбивая все удары, я делал вид, что плотно увяз в обороне, и не имею и шанса на атаку, от чего победа двух парней была предрешена.
Сделав шаг в сторону, при этом махнув коряво наотмашь саблей, я словно невзначай отскочил в левый бок, и наступил случайно на ногу полного парнишки, от чего тот ойкнул и, выдёргивая ногу, потерял равновесие.
Я же подняв сапог, дал ему внезапную свободу, от чего тот завалился назад и дабы не упасть сделал аж два больших шага назад, пока его товарищ отбивал мои атаки саблей.
А последним выпадам так же заставил его отпрыгнуть от меня на метр, дав мне манёвр, впоследствии которого, я ударом по основанию сабли полного гимназиста, выбил её из его рук.
— Переход! — Вновь ударил в уши крик инструктора.
Через час занятия кончились и все, сложив сабли, поплелись без сил на последние часы отдыха, после которых гимназистов ждал отбой.
Я был не исключением. Так как Мария Павловна уехала по делам в Петербург, моих занятий с ней не было, и я мог отдохнуть, а не проводить за дополнительным образованием ещё пару часов, после которых времени оставалось только для сна.
Конечно, у меня в планах были ещё тренировки. Вот только сегодня я решил тренировать медитацию, дабы моё тело быстрее адаптировалась к родовой силе которая, рассеваясь, пронизывала мою плоть.
Выйдя на улицу, где стоял трескучий мороз, я поднял ворот шинели, и шагнул с крыльца в скрипучий снег.
Время было хоть ещё не позднее, но из-за сильно пониженной температуры и пронизывающего ледяного ветра, на улице было мало народу.
В основном, все кто сейчас пребывал на морозе, быстро спешили кто куда, не желая больше чем нужно, находится вне помещений.
Идя от тренировочного здания, которое состояло сплошь из спортивных залов, я размышлял над техниками Остроговых, которые ещё не успел опробовать или изучить досконально.
Техник было не мало, и как показывал уже пройденный путь тренировок, многие родовые техники этого дома приходилось додумывать самому.
Взять хотя бы технику меча «Призрачный клинок». В расшифрованных текстах этой техники ни косвенно, ни прямо не упоминалось о том, что при соприкосновении лезвия сабли с объектом нарушается техника. Вот и получалось, что изучая данную технику, могло казаться, что неудачи в освоении сводятся к плохому контролю родовой энергии и, воспроизводимой мысли форме.