Сидя в удобном большом кресле в библиотеке, я после проделанной работы наконец мог приступить к изучению последней из имеющихся тут книг Остроговых.
Внезапно дверь в библиотеку распахнулась с такой силой, что открывшись, влетела в стену и отскочила назад, где её остановил рукой взволнованный Николай.
Я же от такого появления князя подскочил в кресле, и чуть не выронил книгу из рук, непонимающе тараща глаза на Николая.
— Всё! — Нервно произнёс Коля.
— Если ты про мой инфаркт, слегка не дотянул с появлением, — нервно улыбнулся я. — Что всё то?
Николай закрыл за собой дверь, да так, что косяк жалобно скрипнул.
— Я признался крёстной, что мы с Розой хотим быть вместе. И что кроме неё мне никого не надо.
— И что Мария Павловна? — Отложил я книгу на столик рядом с креслом.
Николай прошёл к рядом стоящему креслу и плюхнулся в него со всего маху.
— Сначала была в шоке. Потом вроде отошла. Когда как я понял, поняла, что я серьезно хочу связать свою жизнь с Розой, мы поговорили, и она меня поддержала. Даже сказала, что встретится с главами Горлицыных. На семью то надёжи нет.
— А почему? — Удивленно посмотрел я на Николая.
— Гриш, — поджал губы князь. — Я же говорил уже, что меня в семье со счетов списали. Дело не только в моей болезни. — Словно вырывал слова из себя Николай, при этом запинаясь после каждого слова.
— Ох, — выдохнул я, и со лба загрёб отделившиеся пряди от маленького хвоста, связанного подобием чёрной ленты. — Коль. Ну, ты что как дитя малое. Я тебя при Розе побью право слово. Что бы у вас там, в семье не творилось за ширмой. Мне до этого как до фонаря. Даже если тебя, к примеру, лишат всех привилегий рода и денег из-за желания быть с Розой. То для меня ничего не поменяется. Я буду счастлив за вас. Вы же мои друзья.
— Гриш я и не сомневался в тебе, — улыбнулся уголками губ князь. — Видишь ли, в чём соль. Я чужой для своей так сказать семьи. Моя мать это единственное, что нас связывает. Я ведь даже фамилию имею другую. Я князь Ястрин, последний представитель данной династии, не считая конечно мою крестную, которая сейчас Худалова. Не буду вдаваться в подробности, так как я их сам всех не знаю. Но что знаю, расскажу как на духу, ведь ты мой друг. Ты ведь помнишь наш разговор про отлучённые семьи.
Я кивнул, а князь продолжил говорить:
— Мой отец был одним из тех, кто поддерживал предыдущую ветвь монархии. Он разорвал брачные узы с моей матерью, и откупился от нас частью родового имущества, но сделал он это так, что я остался Ястриным, и всё что он отдал по закону, принадлежит только мне, за малой частью, которая отошла моей матери.
Пока я был мал, естественно моя мать распоряжалась имуществом, а когда вышла второй раз замуж за князя Мельникова, то передала ему право вести дела. Моя семья не горит желанием отдавать обратно, то чем они пользовались в течении более чем пятнадцати лет.
Мать неоднократно говорила мне, что я уже не один и у меня есть брат, и сестра, которые родились от Мельникова, и им тоже полагается часть этого откупа. И она бы, если могла, отписала равные части на них. Но по закону только представитель княжеского рода Ястриных может ими распоряжаться. Моя мать таковой не является, как и Мельников. А их дети и подавно. Из-за этого в семье у меня разлад. Меня считают, чуть ли не предателем, и неблагодарным пасынком. На этом фоне меня уже лишили практически всех прав и возможностей обращаться с просьбами к семье. Тем самым намекая на то, что без них я никто, и решить ничего не смогу сам, как и управлять наследством.
А теперь представь, когда они узнают, что я хочу жениться на Розе. Её род даже в опале в десятки раз богаче и сильнее Мельниковых. А сейчас их возвращают в свет со всеми правами и свободами.
Они больше не смогут тыкать меня тем, что я один, и мне не у кого кроме крёстной просить о помощи. Гриш, прошу не думай обо мне как о расчётливом уроде, который хочет жениться только из-за корыстных мотивов, дабы решить свои проблемы. Я был бы с Розой, даже если бы она была крепостной. Ты же мне веришь?
Я скривился и, встав из кресла, шагнул к князю, после чего влепил ему шутливую затрещину, чиркнув ладонью по его макушке.
— Дурные мысли выбил?
Николай непонимающе таращил на меня глаза, и открыл рот, но слов не последовало.
— Я, по-твоему, слепой что ли? Я же вижу, как ты на Розу смотришь. Конечно, я тебе верю. Ты же за неё в лепёшку готов расшибиться. А что своё по праву отдавать не хочешь, так это твоё. Сам подумай Коль.
Мельников твой, более десяти лет обогащался за счёт тебя. Да он должен тебе спасибо говорить, а не требовать чего-то. И какие равные права на твоё наследство у сводных братьев и сестёр. Мать твоя их в браке родила от другого и к Ястриным они отношения не имеют вообще никакого.
Тебе же, как я думаю, не дадут права требовать части состояния Мельникова из-за того, что он женат на твоей матери. У него свои наследники и, в свою завещательную волю Мельников тебя точно не включит.
Так что гони ты дурные мысли прочь да не надумывай себе лишнего. А если надумаешь всё же, то обращайся, я тебе ещё раз их из головы выбью. Корысти в тебе нет. Вот тебе пример. Я блин кто? Да никто я среди вас. А ты со мной дружбу водишь. Мало? Давай ещё. Тебя обокрасть пытаются, и принизить, а ты за них как я понимаю, переживаешь, да думы гоняешь, что может они и правы, и ты их предал. В общем как то так. Извиняй если я без этикета и реверансов тебе высказал, что я думаю. Просто ты мой друг Николай, и я тебе добра желаю.
Николай, широко раскрыв глаза, выслушал мою эмоциональную тираду, а как я закончил говорить, поджал губы, произнёс:
— Спасибо тебе Гриш. Ты настоящий друг.
— Не за что, — уселся я опять в кресло. — Кто-то же должен тебе мозг вправить. Если что обращайся. Всегда рад помочь.
— Григорий, может это поспешно с моей стороны, — виновато улыбнулся князь. — Просто ты мой, наверное, единственный искренний друг и товарищ. Вот я и хотел спросить. Точнее попросить.
Я исподлобья посмотрел на друга, который начал нести несвязную речь.
— Не тяни кота за хвост. Говори как есть. Что хотел?
Николай поджал губы и постарался даже при этом улыбнуться.
— Я хотел спросить тебя. Согласишься ли ты мне помочь вести дела, когда я вступлю в наследство. Я хотел попросить крёстную. Но она сказала, что стара для этого. Мол, советом подсобит, но не более. А кроме вас двоих у меня и некого попросить о помощи. Семью Розы не хочу просить. Я свататься собрался. Надо словом и делом доказывать, что я достоин её и я опора ей, а ни её семья мне. — Словно скороговорку выпалил Николай, стараясь не смотреть на меня в упор.
— Николай. Давай сначала доживём до этого. А там посмотрим. В помощи не откажу. Да вот только на ближайшие годы подневольный я. Зашлют на дальнюю заставу или отдалённый городишко. Какая от меня помощь тебе. Так что я не отказываюсь, но и не обнадёживаю тебя друг мой.
— А большего мне и не надо, — расплылся в улыбке князь. — Спасибо.
Вскоре к нам заявилась Роза, которая, уже не стесняясь меня, даже поцеловала Николая в щёку, после чего утащила его в неизвестном мне направлении.
Я вновь остался один, но вот читать мне уже не хотелось. В голове всплыли события нападения на экипаж Николая.
Выходило, что это не политические мотивы и даже не акт устрашения, а банальное нежелание отдавать истинному владельцу его наследство. Нет наследника, некому возвращать наследство.
За день до кануна нового года, в усадьбу Негиной приехал экипаж. Его владельцем оказался высокий и бравый мужчина сорока лет, который обладал военной выправкой, и хорошо развитой мускулатурой, хоть раскаченным человеком его можно было назвать разве что с бодуна.
Судя по реакции хозяйки поместья, она его знала, но не ожидала увидеть в своём доме. Мария Павловна, так же как и Дарья несла отпечаток удивления, вот только какой-то вялый и посредственный. Ну и старая княжна как я понял, тоже знала нежданного гостя.
Весь день после приезда как я узнал при знакомстве графа Ефима Григорьевича Бельгинского, я не видел как княжну Худалову, так и Дарью Филипповну.