— Что вы за это хотите? — Смотрел я, то на княжну, то на тонкую папку.
— Ничего, — улыбнулась мне Худалова. — Разве могу я, что-то требовать с того, кто спас моего крестника, и возможно его будущую невесту. При этом можно сказать совершил царскую измену и даже убил императорского чиновника. Хоть и тайного. Берите папку Григорий, — потрясла она ей. — Будьте спокойны, это единственный экземпляр, а все хвосты, ведущие к вам, подчищены. Вы больше не имеете ничего общего с тайной царской канцелярией.
— Кто вы такая? — Посмотрел я пристально в лицо пожилой женщины, не спеша брать папку.
— А разве мы не знакомы Григорий? — улыбнулась мне женщина. — Просто вы видите меня сейчас с другой моей стороны. Так же как и я вижу вас сейчас с вашей другой стороны. Так вы будете брать папку? Или мне её сжечь?
— Сожгите. — Тихо протянул я, смотря на папку, на которой стояла императорская печать.
— Даже не заглянете внутрь? — Склонила голову набок княжна.
— В этом нет нужды, — поджал я губы. — Для человека, который осведомлён о моей принадлежности и действиях. Не составит труда подделать документ, если потребуется.
Худалова скривила губы в улыбке и, отведя руку в сторону, посмотрела на папку, которую держала в ладони.
В тот же миг царский документ вспыхнул ярким пламенем, после чего княжна кинула горящую папку на землю, которая продолжала гореть, сгорая до мельчайших кусочков.
— Ну, вот и всё Григорий, — потёрла ладони женщина, словно стирая копоть. — Вы теперь абсолютно свободны от царской тайной канцелярии. С чем я вас и поздравляю. На этом мои дела тут завершены. Надеюсь, вы навестите, когда всё это закончится Николая в лазарете. Думаю, он будет очень рад вас лицезреть. — Сделала неспешный шаг обратно по направлению темноты подворотни княжна.
— И это всё? И вы просто так уйдёте? — Удивлённо смотрел я на Худалову.
— А что вы хотели? — стояла ко мне боком Мария Павловна, делая удивлённое выражение лица. — Что я начну вас принуждать к чему-либо? Мы с вами в равных ситуациях Григорий Александрович. Вы знаете, что я выкрала ваше дело из канцелярии, а я знаю, что вы убили графа Ехитова. Вы помогли мне, я вам. Как и присуще друзьям. Мы оба сделали то, что считали правильным. Единственное, что я могу вам предложить Григорий, это протянуть мне руку помощи, и в ответ получить мою ладонь. Ведь мы хотим одно и того же, чтобы у наших близких, было всё хорошо. Даже если мы нарушаем при этом правила. — Улыбнулась мне княжна.
— И что будет дальше? — Облокотился я вновь на стену.
— А дальше Григорий вы сами решите. Быть вам просто на поверхности, или уйти со мной прочь от софитов.
Я отстранился от стены, и повернулся к Марии Павловне.
— Знаете княжна. Я думаю, что букет роз это ваша работа. А свет софитов меня никогда не привлекал. Вы хотели уйти туда, — показал я свободной рукой от оружия в темноту подворотни. — Думаю нам по пути. — Шагнул я к женщине.
— Рада это слышать, — развернулась и шагнула в подворотню княжна. — Красивый был букет, не правда ли?
— Очень. — Ответил я, идя с ней рядом.
— Знаете Григорий, — повернула на меня голову Мария Павловна. — Вы не задумывались над тем, чтобы стать семейным человеком?
Я удивлённо посмотрел на женщину, после чего мы исчезли в непролазной темноте переулка.
Sergey Vells
Дебют
Глава 1. Унтер-офицер, или начало теневой игры.
Я стоял во внутреннем дворе одной из императорских резиденций Петербурга. Это место имело форму вытянутого овала, и располагало только одним входом.
Сейчас на территории двора, который напоминал произведение ландшафтного дизайна, где переплелась ботаника и архитектура, делая заснеженный двор чуть ли не произведением искусства, стояло свыше пятисот человек разных возрастов и социальных и армейских групп.
Тут были кадровые военные, и полицейские. Аристократы и их подчинённые. Лицеисты, и обычные горожане, ну и такие же, как и я гимназисты.
Все эти люди, которых собрали сейчас в этом чудесном зимнем саду, внесли огромный вклад в отстаивании города, и если не полной, то точно переломной победой над теми, кто практически двое суток пытался совершать диверсии, проливая кровь и сжигая целые улицы Петербурга.
Вскоре на балкон второго этажа выйдет ближайший круг императора, и зачитает его благодарность самым ярым защитником города, а самый узкий круг отличившихся людей в кровопролитной трагедии, допустят до праздничного торжества, который был намечен на вечер, после объявления о полной победе над бунтовщиками.
Нет. Всё ещё не кончилось, и даже сейчас город гудел под многочисленными рейдами военных и полиции, выискивая оставшихся бунтовщиков, которые всё ещё скрывались где-то в тёмных подворотнях и подвалах.
Многие как я полагал, успели покинуть Петербург, или скинуть личину врага, став снова обычными горожанами или служащими многочисленных канцелярий, а то и вовсе ловил сам себя.
Последнее относилось к прослойкам знати и гимназистам, которые как я уже знал, играли на две стороны, преследуя только им ведомые цели, назначенные им тайной царской канцелярией.
Петербург больше не полыхал огнями пожаров, все стороны получили то, что смогли получить, и наступало время подводить итоги, и считать потери, и приобретения, а также оплакивать погибших.
— Оражен, — хлопнул меня по спине высокий светловолосый мужчина, чья правая рука болталась на красной повязке. — Ты чего как одинокий тополь на плющихе тут стоишь. Пошли ближе встанем. Негоже героям на задворках стоять, да заслуги свои преуменьшать. И чего ты форму военную не надел? Я же тебе передавал её.
Я посмотрел на князя Муларова, который был в военной форме со знаками отличия полковника, и произнёс:
— Ваше сиятельство. Не по чину мне военный мундир носить. Я же простой гимназист. Вот и оделся подобающе положению. — Неосознанно положил я руку на рукоять сабли у пояса.
— Какое я тебе сиятельство?! — слегка гневно прищурился одним глазом Евгений Дмитриевич. — Военные действия ещё не кончились унтер-офицер. И с тебя ещё погоны не сняли Оражен.Чтобы на приём по форме оделся. Понял меня! — Гаркнул князь, от чего два служивых проходящих мимо моментально дёрнулись и подобрались по стойке смирно, после чего искоса кинув взгляд на нас, пошли дальше.
— Так точно господин полковник. — Встал я по стойке смирно.
— То-то же Оражен. До сих пор не пойму, какой бездарь тебя на статскую стезю направил. Надо будет разобраться. — Словно сам себе сказал последние слова князь.
— Господин полковник, — выдохнул я. — Да нечего тут разбираться. Царской учебной комиссии виднее, где мне быть. Да на каком поприще империи служить.
Военный, который, несмотря на возраст, превышающий пятьдесят лет, был в великолепной физической форме, посмотрел на меня исподлобья, словно на юродивого с местной ярмарки, после чего скривил губы и произнёс:
— Да какой из тебя коллежский регистратор бумага марательный Оражен. Ты саблей машешь так, что даже бесы подумают, стоит ли оно того. Ты со своим отрядом сделал больше чем половина тут собравшихся. Не скажи ты мне тогда, что ты гимназист на практике, я бы и дальше думал, что ты жадный до чужой крови вояка, с опытом сражений которого и у некоторых бывалых офицеров нет. Нельзя такой талант в канцелярские бумаги зарывать. Понимаешь меня. Нельзя.
— Евгений Дмитриевич. Я тут ничего не решаю. Я простой гимназист, да безродный. Штабс-капитан Лапинский решил назначить меня унтер-офицером. Вот я и старался не посрамить его мундир и принятое решение.
— И не посрамил Оражен, — положил мне на плечо руку капитан. — А по поводу простого гимназиста, и родовитости. Женить бы тебя на сударыне, какой ни то по родовитей. И стал бы ты Григорий Александрович уже не простой, а родовитый.
— Да где такую найти, — по-дружески улыбнулся я Евгению Дмитриевичу. — Знатные особы о таких, как я, даже в мыслях не подумают.
— Честь имею, — убрав руку с моего плеча, произнёс Муларов проходившему рядом с нами мужчине при погонах майора, который проходя дальше, уважительно кивнул капитану. — Так вот Оражен, — обратился он вновь ко мне. — Мне тут синичка на хвосте принесла, что за тебя очень влиятельные люди сейчас радеют. Вклад твой неоценим. Многих ты уберёг, да помог. Птичка напела, что даже светлейшие князья у тебя в долгу. А княжна Райская и вовсе заявила, что ты герой Петербурга, и самый достойный его защитник. Вскружил ты походу сударыне голову, от чего она своему отцу всю плешь тобой проела. Так что на званом вечере не плошай Оражен. А вот и представители. Пошли Оражен речи медовые слушать, а то вскоре снова в поле да в сечу.