— Да уж, — мрачно скривившись, вздохнул офицер.
— Только не говорите мне, что это не так и подобного не случится, — снова начал давить Руслан. — Уж поверьте, документы о подобных господах до моего времени сохранились. Судя по вашему мундиру, вы из жандармского ведомства?
— Не совсем. Контрразведка, — коротко ответил штабс-капитан.
— Понятно. Маскарад, — понимающе кивнул Шатун. — Ну, тогда вы тем более должны знать, что все написанные в вашем ведомстве бумаги не уничтожают. Как и во многих других подобных. Так что мне есть, что и о ком вспомнить. Не скажу, что много, но думаю, вам хватит.
— Занятно. Весьма, — задумчиво протянул офицер. — И вы готовы поделиться со мной вашими знаниями?
— Не просто так, — решительно мотнул Руслан головой. — Раз уж я волею судьбы оказался тут, значит, придется выживать. Жить у знахарки бесконечно я не могу. В столицу не рвусь. Не по чину, да и не с моей мордой. А поселиться где-то тут, рядом, в городе, было бы неплохо. Ну и пенсион какой, что называется, для поддержки штанов. А там, глядишь, вы и службу какую мне придумаете.
— Сам я подобного вопроса решить не могу, — подумав, честно признался офицер. — Но даю слово, что приложу все усилия, чтобы просьба ваша была выполнена.
— Этого достаточно, — в очередной раз вздохнув, кивнул Руслан. — Я останусь дожидаться решения вашего начальства тут. Думаю, сейчас у вас другая задача.
— Верно. Лазутчика турецкого ловим, — нехотя признался штабс-капитан. — Под горца местного рядится, но реалий местных не знает толком. На том и погорел. Кое-кто из местных ему помогает. Отсюда и раненый в отряде. А лучшего лекаря, чем хозяйка ваша, в округе с огнем не сыщешь.
— Это верно, — задумчиво кивнул Шатун. — Михаил Сергеевич, дозвольте вопрос.
— Конечно.
— Вы очень спокойно восприняли мое присутствие тут. И сразу поверили, что я говорю правду. Отчего?
— Ну, первым делом о вас мне ваша хозяйка сообщила, — чуть улыбнулся офицер. — И не стоит за это сердиться на нее. Она человек мирный. Можно сказать, божий. А ваши занятия с мешками да железом всяким ее несколько пугают. К тому, понимает она, что вы все одно не сможете тут долго жить. Нрав у вас не тот. Мудрая женщина, должен заметить. Ну и второе, я не раз слышал, что в местах этих иногда странные люди появляются. Так уже было. И наша служба от той встречи много получила.
— У вас уже были люди из моего времени? — подобрался Руслан.
— Лет пятьдесят тому назад, — спокойно кивнул штабс-капитан. — Документы по тому делу в тайне великой держатся. Так что, точно сказать, из вашего он времени или нет, ответить затрудняюсь. Но точно знаю, что такое уже бывало. Так что, как только хозяйка ваша про вас разговор завела, так я сразу все и вспомнил.
— Вроде на правду похоже, — тихо проворчал Руслан, в очередной раз вздыхая.
— Я, сударь, до лжи опускаюсь исключительно в интересах службы, — явно обидевшись, отрезал штабс-капитан. — Да и смысла особого мне тут перед вами Ваньку валять нет.
— Забыли добавить, не того полета птица, — не удержавшись, хмыкнул Шатун. — И то сказать. Вы граф, а я не пойми кто и не разбери откуда.
— Ну, вопрос про знакомство с князем Ростовцевым я не просто так задавал, — вдруг пожал штабс-капитан плечами.
— В каком смысле? — насторожился Шатун.
— В том, что князя Ростовцева зовут Владимир Иванович. А вас Руслан Владимирович. Удивительное совпадение, не находите?
— Ну, вряд ли князь захочет такого позора, даже ради интересов государства, — фыркнул Руслан. — Родовая честь не пустой звук.
— Вынужден вас огорчить, Руслан Владимирович. Князь Ростовцев известный мот и бонвиван, так что наличие у него незаконнорожденного сына никого в свете не удивит, — усмехнулся штабс-капитан. — Да и вообще, в свете нашем всякое случается. Иной раз послушаешь, и ушам собственным не веришь. Так что есть над чем подумать, — закончил он и, изящно поклонившись, направился в дом.
* * *
Штабс-капитан с казаками уехали, оставив раненого на попечение знахарки. А Шатун, уйдя на задний двор, опустился на колоду для рубки дров и попытался собрать в кучу судорожно разбегавшиеся мысли. Все чувства словно атрофировались, а в душе поселилась глухая, тоскливая пустота. Он и раньше догадывался, что оказался в месте, где не все ладно, но чтоб настолько…
Вздрогнув всем телом, Руслан поднялся и, перемахнув плетень, направился к ручью. Что он хотел там найти, лейтенант и сам не понимал. Просто шел куда глаза глядят. Оказавшись у бочажка, где обычно набирал воду, Шатун наткнулся взглядом на огромный раскидистый дуб и, постояв перед ним, с неожиданной силой всадил кулак в морщинистую кору громадного дерева. Рыча, словно зверь, он молотил по стволу, не чувствуя боли в разбитых кулаках и уже не осознавая, что происходит. В себя его привел усталый, негромкий голос знахарки:
— Не надо дерево ранить. Не он тебя сюда принес.
— А кто? — глухо спросил Руслан, уперевшись лбом в дерево.
Было горько и стыдно от собственного срыва, а еще хотелось лечь и просто сдохнуть, чтобы это закончилось. Все и сразу.
— Я не знаю, — устало вздохнула женщина. — Это очень старое место. Кто там бог, никто и не помнит. Но раз так случилось, живи. Ты сильный. Ты сможешь.
— У меня там семья осталась, — дрогнувшим голосом отозвался Руслан.
— Ты солдат. А солдаты, бывает, гибнут. Ты погиб для них. И если ты сумеешь это принять, сумеешь жить. Пойдем домой, — устало предложила женщина.
— Угу, — угрюмо кивнул Руслан и покорно поплелся за Хизарат к дому.
Дома, усадив его на лавку, знахарка заставила Руслана закатать штанины и, осмотрев уже зажившие шрамы, занялась его разбитыми кулаками.
— Совсем плохой, — ворчала она, смазывая ссадины какой-то мазью. — Мало мне ноги твои лечить, теперь еще и руки испортил. Тебе сначала надо было голову лечить, а потом ноги.
— Спасибо тебе, Хизарат, — нашел в себе силы поблагодарить Шатун. — И прости меня.
— Бог простит, — улыбнулась знахарка в ответ.
— А что с тем казаком? — сменил Руслан тему.
— Кровь много потерял, но жить будет, — уверенно заявила женщина. — Я такой рана много видел. Пуля в живот попал, но кишки целый.
От последней фразы Руслан поперхнулся. Похоже, эта лесная знахарка прекрасно знала, что такое перитонит и чем он грозит раненому. Впрочем, как говорили инструкторы во время его обучения, некоторые вещи мы старательно открываем, считая, что до нас их никто не знал, но однажды вдруг выясняется, что открытие это когда-то давно уже было сделано, а после старательно забыто. Хотя, если вспомнить, что она умудрялась без всякого рентгена сложить разбитые кости и срастить их, пользуясь только шинами, многое вставало на свои места.
Обработав ему руки, Хизарат вышла, оставив парня одного. Перебравшись с лавки на лежанку, Руслан откинулся на подушку и, прикрыв глаза, попытался разобраться в собственных чувствах. Да, в спецназе многому учат. Даже такому, что обычному человеку в страшном сне присниться не может. Но как поступать в подобной ситуации, ему никто и никогда не рассказывал. Но как ни крути, а Хизарат права в одном.
Там, в своем времени, он для всех умер. Погиб в бою. А значит, хозяйка права, и надо просто жить. Жить, выстраивая свою новую жизнь заново. Его размышления прервал чей-то громкий наглый голос. Чуть вздрогнув, Руслан мягко поднялся и, скользнув к двери, прислушался к происходящему в соседней комнате. Кто-то нахально требовал что-то от знахарки, а она отвечала ему спокойным, уверенным тоном. Языка Руслан не понимал, так что приходилось ориентироваться по интонациям.
Мысленно ругая местных мастеров, сладивших дверь без единой щели, Шатун встал так, чтобы иметь возможность с порога сильно озадачить любого, кто попытается войти в комнату, и, покосившись на собственные разбитые кулаки, шепотом выругался: