— Отменно, — кивнул штабс-капитан. — Третье, вы не стали скрывать, что были пластуном, и доказали это делом. Уж вы мне поверьте, что положить десяток абреков одними только кинжалами это не шутка. Такому учиться надо. Долго.
— Это все понятно. Но это никак не доказывает, что я сказал вам правду о самом главном, — не сдавался Руслан. — Такому можно и сейчас выучиться. А если я вдруг лазутчик иностранной державы?
— Я решил довериться словам вашей спасительницы, — пожал Рязанов плечами. — Хизарат женщина мудрая. Уж не знаю, кто ей помогает, но семья ее и вправду всем столичным врачам может сотню очков вперед дать в деле врачевания. Только что мертвых не поднимает. Я в этих местах вот уже десять лет служу, и самому ее умениями пользоваться приходилось. Знаю, о чем говорю. А она мне тело ваше во всех подробностях описала. Уж простите великодушно, но человека подобных вам статей в наших краях найти сложно. Точнее, невозможно. Один рост чего стоит. Одно слово, великан. Так что, окажись вы в наших палестинах откуда-то из-за границы, я бы о том уже давно знал. Такое не скроешь.
«Блин, а ведь верно, — подумал Руслан, быстро анализируя услышанное. — В этом времени люди, по нашим понятиям, были роста ниже среднего. Таких, как я, по пальцам пересчитать можно. Выходит, именно это стало главным доказательством моего не местного происхождения. Ладно. Раз уж так сложилось, будем пока плыть по течению и внимательно смотреть вокруг. Похоже, я тут и вправду словно белая ворона».
— О чем задумались, Руслан Владимирович? — в свою очередь спросил Рязанов.
— Пытаюсь понять, что будет дальше и как теперь жить, — признался Шатун.
— Ну, дальше что-нибудь да будет. А жить… — штабс-капитан замолчал, словно подыскивая правильные слова. — А жить я вам советую честно. Уж поверьте, я вас не оставлю. Будете честны со мной, и я сделаю все, чтобы дальнейшая жизнь ваша была доброй. Готов в том слово чести дать.
— Благодарю, Михаил Сергеевич. Но я вроде к сомнениям пока повода не давал, — кивнул Руслан.
— Верно. Не давали. Но и рассказываете не все.
— Во многих знаниях многие печали, — чуть пожал Шатун плечами. — И это не потому, что я не хочу вам что-то рассказывать, а потому, что многие вещи вам лучше вообще не знать. Как говорится, целее будете. Но когда потребуется, я постараюсь выдать вам всю нужную информацию. Так будет лучше и для вас, и для меня.
— Все еще не доверяете? — прямо спросил штабс-капитан.
— Дело не в том, — качнул Руслан головой, сообразив, что офицер еще не догадался, о чем именно идет речь. — Подумайте сами. Что будет, ежели кто-то из врагов государства вдруг узнает, что некий штабс-капитан обладает знаниями, которые у него никак не могли оказаться? Уж простите, но граф Рязанов не самая большая величина в вашей службе. А ваши заклятые друзья в способах ведения тайной войны не особо разборчивы. Выкрадут и станут выпытывать, откуда что узнали. Уж поверьте, в этом деле они большие мастера.
— В таком ключе я об этом деле не думал, — нехотя признался штабс-капитан, заметно помрачнев.
— Понимаю. Привыкли, что любая игра ведется по правилам, — кивнул Шатун. — Но поверьте человеку, который знает, о чем говорит. Для британцев, французов, а уж тем более турок, никаких правил не существует. Особенно в этом отличились британцы. Каких только гадостей ни использовали, лишь бы своей цели добиться.
— Похоже, вы их крепко не любите, — удивленно проворчал Рязанов, доставая из портсигара очередную папиросу.
Дорога до Пятигорска заняла двое суток. Ночевать кавалькада встала на постоялом дворе при трактире в большом селе. Названия его Руслан узнать не удосужился. Не до того было. Мысли лейтенанта были заняты будущим. Точнее, попыткой осознания того, что будет дальше. Почти открытое предложение штабс-капитана занять место побочного сына местного дворянина Руслана слегка коробило. Помня, что за подобное самозванство в местных реалиях запросто можно загреметь на каторгу, Шатун напрягался.
Бренчать кандалами в случае, если местным особистам что-то не понравится, не хотелось. От слова совсем. Впрочем, раз уж обратной дороги не было, то и стесняться ему было нечего. В случае если дело запахнет жареным, у него найдется, чем крепко удивить местные власти. Россия страна огромная, а выживать его учили на совесть. Успокаивая себя подобными мыслями, Руслан выбрался из коляски и, не обращая внимания на удивленные взгляды казаков, принялся расседлывать своих коней. Их нужно было как следует обиходить и, дав остыть после долгой скачки, напоить.
— Руслан Владимирович, что это вы делать собрались? — остановил его голос штабс-капитана.
— Коней обиходить надо, — развел Шатун руками.
— У нас для этого казаки есть. И прислуга в конюшне местной имеется, — строго напомнил офицер.
— Так казаки у вас в подчинении, а обслуге платить надо. А у меня пока в кармане только вошь на аркане, — нашелся Руслан, сообразив, что учинил серьезный косяк.
— Не извольте беспокоиться, сударь. Обиходим ваших лошадок со всем старанием, — басом прогудел кряжистый казак с роскошными усами и аккуратной бородкой. — Животина, она тварь божия, и вины перед людьми не имеет. Ступайте с богом.
— Благодарствую, станичники, — нашелся Руслан, слегка склонив голову.
Быстро переглянувшись, казаки одобрительно заулыбались и вежливо склонили головы в ответ.
— Дозвольте спросить, сударь, — выступил вперед казак средних лет. — Вы с лошадками чего делать-то хотите? Для чего в город гоните?
— Так продам. Чего еще-то? Куда мне табун такой, — пожал Шатун плечами, не понимая смысла вопроса.
— И почем торговать станете? Я б вон того мерина у вас сторговал, — указал казак на высокого, крепкого коня темно-рыжей масти.
— Так я пока толком цен не знаю. А сколько он стоить может? — окончательно растерявшись, уточнил Руслан.
— Ну, ежели у барышника, да с седлом, тридцать пять рублей встанет без всякого торга, — пробасил казак, что обещал присмотреть за табуном. — Пять за седло и тридцатку за самого мерина.
— Тридцать? — озадаченно переспросил Руслан.
— Так ведь мерин же, — развел казак руками. — Приплода от него не дождешься. А в бою да в работе добра лошадь будет.
Мерин и вправду выглядел лучше всех остальных коней. Он был менее потным, что говорило о хорошей выносливости, и дышал не так тяжело, как остальные. Бросив на казаков быстрый, внимательный взгляд, Руслан вдруг понял, что это своего рода проверка и от ее результата будет что-то зависеть. Что именно, пока было плохо понятно. Простецким жестом, почесав в затылке, Шатун махнул рукой и, кивнув, решительно заявил:
— Ну, тридцать пять так тридцать пять. Забирай.
— От то добре, — обрадованно пробасил кто-то.
— Сей момент деньгу соберу, — быстро кивнул спросивший про коня казак и, развернувшись, быстрым шагом направился к своей лошади.
— А оружие трофейное тоже продавать станете? — поинтересовался обладатель могучего баса.
— Конечно. Отберу только, что самому пригодится, а остальное продам, — кивнул Руслан.
— Тогда вы, сударь, ступайте отдыхать, а казаки после вам тюки ваши в комнату принесут. А уж после, коль дозволите, мы бы и посмотрели. Может, что интересное и присмотрим, — кивнув, заявил казак.
— Хорошо. Так и поступим, — не стал кобениться Руслан и, развернувшись, последовал за штабс-капитаном в трактир.
— Правильное было решение, Руслан Владимирович, — одобрил его действия Рязанов, когда они уже умылись и уселись за стол, чтобы поужинать.
— Я тоже подумал, что поддержка ваших рубак будет мне не лишней, — честно признался Шатун.
— Они не мои. К сожалению, — усмехнулся штабс-капитан. — Это приданный десяток, по договоренности с атаманом. Уложение о казачьем воинстве это, сударь мой, иная песня. Живут они своим укладом. Власть признают только свою. А с империей имеют твердый договор о несении порубежной службы и защите государства от врага внешнего. Обо всех остальных делах нам приходится договариваться с их выборными или самим атаманом.