Выбрать главу

Глянув в упор на пленника, спросил:

– Ты знаешь, кто я?

– Да, император.

Лукулл удовлетворенно окинул взглядом подчиненных: даже варвары знают, что он – император, «победитель‑полководец».

– Откуда же ты меня знаешь?

– Царь часто о тебе говорил.

– И что же он говорил?

– Называл тебя великим полководцем, достойным ему противником.

– Неужели? Твой царь большого о себе мнения! – Сделав паузу, Лукулл смягчил тон: – Как тебя зовут? Ты ведь не понтийский грек?

– Да, император, я Децебал, фракиец. Парикмахер.

– Говоришь на латинском?

– Да, и еще на многих языках.

– Ты сказал, что царь убит. Почему я должен верить тебе?

– Я сам видел, как стрела настигла его, и он упал с коня.

– Откуда у тебя царская диадема?

– Генерал Диафант дал мне и приказал доставить в Пантикапей сыну царя Фарнаку. Теперь он царь Понта.

– Какая коллизия! Всем известно, что Митридат неуязвим, а ты утверждаешь, что он убит. Так где же правда?

– Я говорю правду, император!

– Не верю! Очередная уловка царя. Послушай, Децебал, скажи, где Митридат, и помоги поймать, тогда получишь свободу и сможешь вернуться на родину.

– Я всего лишь раб, верно служивший царю. Своей родиной давно считаю Понтийское царство. Принял новую веру и традиции.

– Ты, фракиец, принял чужую веру? Вижу, предан царю до мозга костей, правды от тебя не добиться. Увести!

Когда раба вывели из шатра, Лукулл дал распоряжение:

– Оставить в живых, раб хорошо образован: можно выгодно продать.

В ночном лесу, где прятались Митридат и Гипсикратия, мрачные деревья отбрасывали длинные таинственные тени, лунный свет с трудом проникал сквозь сплошную путаницу ветвей, а влажный белый туман лениво клубился по земле, скрывая взволнованных беглецов. Гипсикратия, ожидая новых атак, встревоженно спросила:

– Куда же мы пойдем?

– Осталось одно – искать защиту в Армении у Тиграна, – ответил Митридат. – Он мой родственник, не откажет мне. Знаешь, Гипсикратия, теперь я верю, что выберемся. У меня есть магнит!

Затушив костер, они сели на коней и продолжили путь, на котором ловушек Лукулла больше не было, а проводником служил небольшой сосуд с водой, в котором плавала пробка с маленьким магнитом. Воины Митридата и его охрана спасались, кто как мог, – разбившись на мелкие отряды, искали убежище в недоступных горных районах.

Глава 2

В это время царь Великой Армении Тигран II, еще не зная о крупном поражении понтийского войска, находился в столице своего царства городе Тигранакерте в великолепном дворце, построенном недавно по его повелению, и возлежал в пурпурном одеянии на диване, покрытым ковром с изображением дракона. Обложившись шелковыми подушками, царь вкушал яства, разложенные на приставном столике, смотрел на виртуозные движения танцовщиц, исполняющих перед владыкой танец дароне, и предавался размышлениям о совершенстве красоты.

Вокруг на диванах и пуфах, покрытых коврами и тканями, изготовленными армянскими мастерицами, умеющими плести сказочные узоры из золотых, серебряных, синих и пурпурных нитей, сидели придворные, главным образом губернаторы областей, военачальники, дипломаты, иностранные гости и члены царской семьи. Женщины‑аристократки составляли общество своим мужьям. В зале витали ароматы жасмина и благородного вина.

– Наша жизнь здесь, на Армянском нагорье, – загадочное переплетение фантастики и реальности, – говорил царь Тигран сидевшему на соседнем диване царю Атропатены Дарию Мидийскому. – Мы живем в привычном мире, но нам в нем не уютно. За однообразной очевидностью скрываются чудеса вселенского масштаба, и это благо иметь хорошее воображение!

Рядом стояли двое – министр Васак, глава наследственной службы, дипломатии и шифрования, и начальник службы безопасности Меружан, за ними – стража, неусыпно следящая за всеми присутствующими. Виночерпий Генуни, самый приближенный к царю чиновник, у которого Тигран иногда даже спрашивал совета, неустанно подливал царям прекрасное армянское вино.

Хотя культура эллинов проникла на Восток, и многие мужчины, начиная с царя Тиграна, подражая моде, заведенной еще Александром Македонским, тщательно брились, все же в одежде, убранстве и пище доминировал армянский стиль, правда не без влияния Персии.

– Дорогой Дарий, – говорил Тигран, – в наши дни весь мир говорит и думает по‑гречески, а греческие театр, поэзия и философия захватили умы всех просвещенных людей.

– Несомненно, великий канон[1]! У эллинов есть пленяющие нас произведения, – поддержал Дарий.

Вечер. Огонь во множестве бронзовых канделябрах, установленных на треножниках, каждая ножка которых заканчивалась ногой быка, выходящей из пасти хищника, высвечивал в большом полутемном зале умиротворенные лица царедворцев, актеров и музыкантов. На стенах в такт мерцания языков пламени трепетали высеченные в камне изображения львов и орлов – символов силы, власти и благородства, вызывая мир вечерних видений. Повсюду лежали великолепные египетские тапесы и армянские ковры, придавая интерьеру роскошь и значимость.

– Как ты находишь танец? – обратился Тигран к Дарию.

– О царь царей, танец девушек очень красивый и изящный.

Титул «царь царей» Тиграну уступил парфянский царь и означал старшинство верховного азиатского правителя над другими царями. Когда‑то армянский царь Арташес I, основатель династии Арташесидов, уже носил этот титул, и он попытался соединить под своей властью все территории, где проживали армяне. Удалось многое, но не все: не получилось присоединить к Великой Армении Малую Армению, Цопк и Коммагену, впрочем, царство Цопк, теперь называемое Софена, уже двадцать лет как захватил его внук Тигран II, который поставил перед собой беспрецедентную цель – создать небывалую державу в Азии и приобщить армянский народ к мировым ценностям.

– Как тебе моя новая столица? – спросил Тигран.

– Тигранакерт – поистине чудесный город, его надо видеть самому, иначе трудно поверить, что такое возможно возвести. Твоя столица – символ величия твоих побед, – с поклоном отвечал Дарий Мидийский.

Тигран, владыка с седыми длинными волосами, умным выразительным лицом и пронзительным взглядом, который оказывал на любого собеседника магическое действие, удовлетворенно кивнул. Ему уже семьдесят, и новая столица вызывала у него гордость за проделанную работу.

Город Тигранакерт, находящийся в южной части Армянского нагорья, в широкой долине на берегу реки Нимфия, притока полноводного и быстрого Тигра, был неприступной крепостью. С севера его защищали крутые горы, с юга горные складки и холмы, проходы в которых знали только армяне, с запада река, с востока глубокий ров; вокруг города были возведены непреступные крепостные стены. Дворец армянского царя располагался на плато, примыкавшем к крутым склонам гор; ниже дворца лежал город ремесленников, земледельцев, торговцев и воинов.

Всякий, кто прибывал к царю во дворец, поражался величию постройки. Великолепное здание, имеющее десятки залов и сотни помещений, утопало в зелени деревьев и экзотических цветов, свезенных со всей Малой Азии, региона, который греки называли Анатолия, то есть Восток. Пруды, окружавшие дворец, создавали прохладу, в них плавали лебеди и утки, плескалась рыба. Вода из этих прудов не только охлаждала и увлажняла знойный воздух в саду, но и протекала в специальные шахты дворца, где испарялась; потоки воздуха, охлажденные и насыщенные влагой, поступали во все помещения, неся в зной спасительную прохладу и создавая благоприятную атмосферу во дворце.

В садах гуляли олени, по деревьям прыгали обезьяны. Все звери в жару получали охлажденные арбузы, были накормлены и ухожены, всегда радуя глаз царя и его приближенных. В приятной прохладе деревьев в саду работало много рабов, вольноотпущенников и свободных граждан.

вернуться

1

Քանոն (kanon) – правитель (арм).