А уже сегодня утром, после проверки в Банке Ордена состояния моего счёта, мы с Семёном Марковичем заехали на станцию, где я отдал распоряжения о передаче ему своего движимого на высоких «зубастых» шинах имущества.
Приглянувшийся нам дом выглядел достаточно свежим, поскольку, по словам хозяйки, немки лет сорока, был построен всего пять лет назад. Новоземельских лет. Её супруг, занятый в строительном бизнесе, постарался сделать семейное гнёздышко предельно уютным, но полтора года назад семейству пришлось перебраться в Нойехаффен, поскольку купленный там кирпичный завод требовал постоянно присмотра хозяина. В планах семейства было жить часть времени там, а часть — в Порто-Франко. Но как говорят у нас, русских, мы предполагаем, а обстоятельства располагают. В Порто-Франко отец семейства появлялся пару раз в год на день-два, а всё остальное время дом пустовал. Пока решили его сдавать в аренду, но возможность продажи фрау Нагель, демонстрирующая нам свои владения, не исключала.
— Если у вас возникнет желание приобрести наш дом, герр и фрау Колесофф, мы сможем обсудить этот вопрос в новом сухом сезоне.
Мдя... Это была не моя халупа на улице Динамитной в Миассе, доставшаяся мне от деда, где я при своих 185 сантиметрах едва не касался макушкой потолка. Сложенному из серо-голубого немецкого кирпича и покрытому ярко-синей металлочерепицей дому вполне подходило название «Голубая мечта». У меня на Урале в наличии была крохотная кухня с печью, которую приходилось «кормить» дровами или углём, а здесь эта кухня занимала почти такую же площадь, как весь мой домишко. Широченные тонированные стеклопакеты пропускали море света, а дождливые вечера можно было коротать, закутавшись в плед в кресле у камина, украшавшего гостиную. Хитроумные солнечные батареи на крыше в сухой сезон и многотопливный бойлер в подвале в мокрый (а вовсе не кастрюля-выварка на плите, памятная мне с детских лет) были источником горячей воды.
Спальни на обоих этажах вовсе не напоминали отделённый от «зала» закуток с узкой панцирной кроватью, на которой я спал, оставаясь в гостях у деда с бабушкой. Самая маленькая из них имела площадь около пятнадцати квадратных метров, а к двум примыкали собственные санузлы с душевыми кабинами. И это — кроме общих туалетов на каждом этаже. Так что носиться в мороз и ливень (ну, первое здесь вообще невероятно!) в хлипкое дощатое сооружение на краю огорода нам точно не придётся.
В подвальном этаже располагались, кроме топочной, прачечная с мощной стиральной машиной, и всевозможные кладовки.
Дополняла всё это просторная беседка с легкосъёмным остеклением (отсутствующим сейчас по причине сухого сезона), крепким деревянным столом, лавками и мангалом под вытяжным коробом. Впрочем, можно было дышать свежим воздухом и на широких лоджиях, выходивших на обе стороны дома. Двор позволял припарковать минимум четыре машины, не считая площадки перед воротами, и когда у нас появятся друзья, в гости они могут приезжать без опасения проблем с парковкой.
Так что я, рассчитавшись наличными за три месяца вперёд, получил от Марты Нагель ключи от дома и приглашение заезжать в гости к семейству кирпичезаводчика в Нойхаффене. Чему поспособствовало моё упоминание о том, что я намерен продолжать занятия бизнесом, как и на Старой Земле.
Новая Земля, Порто-Франко, 18 год, 10 месяц, 6 день, воскресенье, 07:30
Вчера мы распрощались с «Сан-Ремо» и гостеприимной миссис Лигуритани. Она знала Герхарда и Марту Нагель, как и их дом, поэтому наш авторитет в глазах Элизы поднялся ещё выше: не всякий свежеприбывший на Новую Землю может позволить себе арендовать, пусть и всего лишь на мокрый сезон, «Голубую Мечту». Официантка Софи горько сожалела, что больше не сможет болтать на родном языке с Наташей. И вовсе не из-за недостатка в городе итальянцев. Это нам заливали про то, как демократично общество на Западе. На самом деле, между клиентами и обслуживающим персоналом и на Старой, и на Новой Земле лежит непреодолимая социальная пропасть. Ну что может быть общего у клиента заведения с движущейся и понимающей человеческий язык мебелью? И когда моя жена отнеслась к Софи как к равной себе, как к подружке, хоть и временной, девушка отозвалась искренней симпатией к Наталье. А теперь пришла пора расставаться.
Семёновы тоже выезжали. Сергей нашёл работу на «разборке», куда брали не только его, но и семнадцатилетнего сына Данилу. Разумеется, парня — всего лишь учеником. Но на двоих у них выходило 1450 экю в месяц, что позволяло им тоже снять домик. Не такой шикарный, как у нас, но всё равно выглядевший хоромами даже в сравнении с их бывшей московской квартирой.
— Научится — мне помощником будет! — жизнеутверждающе констатировал Серёга. — А через годик, глядишь, опыта с ним наберёмся по устройству этих импортных машин, да и собственную мастерскую откроем.
— Только как вы общаться будете на работе? Ты же по-английски едва «май наме из Васья» можешь сказать. Да и Данилка явно в школе на уроках английского мух ловил.
— Механик механика всегда поймёт! Научимся, нас дома Оксанка ещё поднатаскает, и всё будет чики-пики! — не унывал автослесарь. — Слушай, тут кое-кто из нашего «братства авторемонтников» завтра с конвоем Русской Армии в Демидовск отправляется. Может, рванём с утра попрощаться с ребятами?
«Сборный пункт» конвоев находился на уже известной мне Станционной улице. Огромная площадка, заставленная разномастной и разнокалиберной техникой, представляла собой растревоженный человеческий муравейник, по которому в ожидании отправки носились люди, одетые преимущественно в камуфляж разных покроев и расцветок. Но всё закручивалось вокруг раскрашенных жёлтыми и зелёными пятнами военных машин с надписями РА и RA на дверцах и бронированных бортах.
Чинно в ряд стояли мои (ещё недавно — мои) «Уралы», возле которых скучающе прогуливался Семён Маркович. Мы дружески поздоровались, и он поинтересовался, не собираюсь ли я присоединиться к конвою.
— Пока нет. Приехал попрощаться со знакомыми, с которыми сюда с Базы «Россия» добирался.
Потом я пожелал Райзману счастливого пути, а он выразил надежду, что я всё-таки переберусь в Демидовск или недавно начавший расстраиваться ППД.
«Шишигу» мы с Сергеем заметили сразу. Рядом с мастером-шиноваром стоял и командир «бабьего батальона». А вот вместе с автослесарем из Воронежа на «Луазе» теперь ехал мотоконструктор-киевлянин.
— Володя, а где же твоя подружка? — поинтересовался Серёга.
— Да не захотела она со мной ехать, когда узнала что в ПРА ей придётся на каком-нибудь заводе вкалывать. Может, встретите ещё здесь: она к каким-то румынам в ночной клуб пошла работать.
— Знаем уже, какие у этих румынов ночные клубы! — скривился водитель ГАЗ-66. — К моей Настасье уже подваливали такие, еле монтировкой разогнал. Мол, чистая, спокойная работа, богатые и щедрые клиенты. Опыт работы не нужен: знай лишь ноги раздвигай...
— Мужики, а где этот... Олег с Камаза?
— Так он куда-то в немецкие земли подался! Его двоюродный брат ещё при Горбаче, когда выезд из страны разрешили, в Германию свалил. А оттуда сюда перебрался. Теперь и Олежку с зазнобой следом перетащил. Наш сибиряк хоть и говорит, что это вдова друга, да только пацанчик больно уж на него смахивает!
— Ещё не думали где в ПРА будете трудиться?
— Уже вербовщики здесь бегали! Семён на механический завод пойдёт, — кивнул командир «бабьего батальона» на мотоконструктора. — Я в армейскую мастерскую, бронетехнику буду восстанавливать после прошлогодних боёв под Береговым. Жена у меня в ПТУ преподавала, так ей тоже пообещали что-то подобное подобрать. Говорят, специалистов-станочников у них не хватает, прямо со школы собираются профессиональную подготовку начинать.
— Ну, а мне — прямая дорога в Береговой, на «нефтянку» — поделился «шинник». — Настька последний год в школе доучится, а там что-нибудь придумаем...
— А я ещё не определился, — признался воронежец. — До места доберусь, там и решим!
Пробегающий мимо боец со значками автобата в петлицах на ходу бросил: