Хотя здешняя Одесса — тоже городок немаленький. Не так уж сильно уступает Порто-Франко. Всё-таки нефтяной терминал в городе! Плюс порт, через который идёт бОльшая часть грузов для Московского Протектората и значительная — для Протектората Русской Армии. Ну, и достаточно мощные верфи, лишь немногим уступающие верфям в Виго. И также, в отличие от Форта Линкольн, здесь строят корабли, а не собирают из староземельских узлов и доставленных через Ворота блоков.
Одесситы пытаются сохранить привезённые из Старого Мира названия. Рынок здесь тоже называется Привозом. Местный аэродромчик вначале в шутку, а теперь почти серьёзно величают «имени Бени Крика». Есть здесь кварталы с названиями Молдаванка, Ланжерон, Пересыпь, Большой Фонтан. Даже Французский бульвар имеется. Кое-кто пытается окрестить квартал новостроек районом Таирова... Правда, по отношению друг к другу располагается это всё не совсем привычно.
Впрочем, колорит сохраняется не только в названиях и речи, но и в занятиях и развлечениях. Местные энтузиасты пытаются создать оперу. Здесь много рыбаков, портных, сапожников и... бандитов. Не таких, какими были Беня Крик и молодой Григорий Котовский, а рэкетиров образца начала 1990-х, которые крышуют торговые точки, рынок и всевозможные мастерские. А что делать? Город-то основала «братва»! Здесь даже успели отметиться Демидов с Аверьяновым, но чего-то не поделили с «отцами города» и ушли на северо-запад, где и основали Демидовск.
Несмотря на то, что Новая Одесса наводнена московской милицией почти также, как и Москва, одесситы упорно считают свой город «вольным». Если у вас есть желание не платить налоги, в Одессе за определённый процент от выручки вам объяснят, как это сделать. Не брезгуют одесситы и своим исконным занятием — контрабандой. Если какого-нибудь портового грузчика хорошо угостить, он даже выложит, кто из городских боссов и бандитов имеет дела с пиратами Диких островов и дельты Амазонки. А ещё, как советуют местные, в Одессе не нужно демонстрировать большое количество купюр в кошельке. Никому. Поскольку все друг друга знают, и эта информация через четвёртые-пятые руки непременно дойдёт до того, кому покажется, что это не ваши деньги, а его собственные, временно вручённые вам для переноски.
В Одессе все друг друга знают. Поэтому и про Дежнёва нам выложили столько, сколько мы за полгода пребывания на Новой Земле не смогли выведать.
На чём портовый грузчик Сёма заработал денег, хвативших ему на постройку собственного судёнышка и организацию двух экспедиций, нам никто достоверно не поведал. «Повезло», как формулировали аборигены. В силу каких-то неизвестных обстоятельств Семён, исчезавший из города на пару месяцев, вернулся «с моря» при больших деньгах. То ли с пиратами славно повоевал, то ли их закладку удачно накрыл. Но мести со стороны джентльменов удачи не боялся. И пожелал нежданно обретённые средства употребить на великие географические открытия. Для чего построил на местной верфи парусно-моторную яхту, собрал команду таких же, как он, непосед и отправился куда-то на северо-восток от Порто-Франко.
Новые земли севернее здешнего Китая он открыл. Забрался достаточно далеко, где-то до пятидесятых широт. С его слов и слов его команды, это уже была зона лесов. По пути вёл бортовой журнал, составлял карту побережья, которые потом сдал чиновникам из Ордена. Открыл несколько новых островов и крупных рек, но никакого другого континента или прохода в Западный океан не обнаружил. К делу подходил достаточно серьёзно, подробно описывая и животный, и растительный мир, существенно отличавшиеся от того, что были известны по обитаемым землям.
Члены команды рассказывали про гигантские деревья, похожие на сосны со стволом, диаметром метра четыре, про «алычу», растущую на невысоких колючих кустиках, про «кукурузные деревья», сочные початки которых вызывали трёхдневный понос. Довелось экспедиции столкнуться с «волками», охотившимися на «шерстистых рогачей». Именно в результате этой встречи состав экспедиции уменьшился на двух человек. Зайдя в одну из рек, «Анадырь» подвергся нападению полутораметровых «бобров», которых глушили, бросая за борт гранаты. Видели колонию «тюленей».
Поскольку Дежнёв в поиске Северного прохода тщательно обследовал каждую бухточку, он потратил на это массу времени. И с первыми признаками надвигающейся осени рванул на юг, поскольку росшая по берегам тайга вовсе не сулила богатой охоты, для постройки жилья на десять членов экипажа не оставалось времени, а подпорченная «бобрами» обшивка могла и не выдержать при весеннем ледоходе, если укрыться от зимних штормов в какой-нибудь реке.
Весь мокрый сезон «Анадырь» простоял на стапелях верфи. Как мы уже знали, кроме замены изгрызенной обшивки, на судёнышке устанавливали дополнительные баки для воды и топлива, ликвидировав одну из кают. А в прошлом году, едва стихли шторма, Дежнёв вместе с прежней командой снова вышел в море. На этот раз, как он утверждал, ему было известно, куда идти. И хотя в конце сухого сезона он так и не вернулся, знавшие Семёна одесситы не сомневались: Сёма не пропадёт!
Ничего более существенного наши расспросы так и не дали, поэтому смысла оставаться в Новой Одессе ещё на один день сверх запланированных суток у нас не было. И назавтра нам предстояло снова отправиться в путь.
Протекторат Русской Армии, дорога Береговой — ППД, 19 год, 3 месяц, 34 день, суббота, 11:15
Дороги на Береговой почему-то не было на орденской карте. Но местные жители нам подсказали, что вовсе не обязательно возвращаться к Москве, чтобы потом через ППД ехать в Береговой, намотав несколько лишних сотен километров. Обычно транзитные грузы, разгружаемые в одесском порту так и шли в ПРА: Береговой — ППД — Демидовск.
Для чего Протекторату Русской Армии пользоваться одесским портом при наличии собственного, весьма мощного порта в Береговом? Да мухлевали «армейцы» с заказами через Ворота! Обходили волюнтаристские решения Ордена по ограничениям для них поставок. Заказы из Демидовска передавались Москве, которая оформляла их как свои собственные. Орден давал «добро» на поставку того, что ПРА замучилась бы у них выпрашивать. А после прохождения через Ворота, транспортировки морем и выгрузки в Новой Одессе, эти грузы уходили налево. Не только фигурально, но и в буквальном смысле, поскольку путь на Москву шёл прямо на север, а дорога в Береговой уходила существенно левее, обходя Новую Одессу по полукругу.
На удивление, на границе двух протекторатов мы не обнаружили никаких, простите за каламбур, признаков границы. Просто однажды, вместо уазика с надписью по борту «Милиция», нам навстречу попался патруль на древней БРДМ-1 с буквами РА-RA на броне.
Нас в Одессе предупреждали, что к дороге возможно проникновение чеченских банд, каждое начало сухого сезона ломящихся в набеги. Просто в Ичкерийском Имамате набег на русские земли считался своеобразной инициацией в звание мужчины. Но это знали и армейские патрули, потому окрестности Берегового, как важнейшего стратегического города, патрулировались тщательно.
По приказу патрульных наша миниколонна остановилась для проверки документов. Убедившись в том, что мы не боевики, старший патруля козырнул, извинился за доставленное неудобство и пожелал нам счастливого пути. Какие вежливые у нас военные пошли, однако!
Признаки боевых действий, случившихся в этих местах в позапрошлом году, появились за четыре-пять километров до въездного блокпоста. Затянувшиеся свежей травой воронки от миномётных разрывов, оплывшие окопы. Пирамидка со звёздочкой на пригорке неподалёку от дороги... Бетонные блоки блокпоста тоже щербились выбоинами, оставшимися от попадания в них пуль.
Помимо стандартных процедур перед въездом в город, у нас поинтересовались, не на ПМЖ ли мы прибыли.
— Пока нет. А что, есть какая-то разница между людьми, приехавшими поселиться и теми, кто прибыл на время?
— Есть. У нас существует воинская обязанность для лиц призывного возраста, а также служба в резерве для тех, кто уже вышел из такого возраста. Поэтому прибывшим на ПМЖ необходимо встать на воинский учёт. Но это — в случае приёма подданства ПРА.