Майор Стенли направился к мистеру Фунту.
- Мистер Фунт, - сказал майор Стенли, - будьте любезны подойти вон к тому столику. Вас ожидают две дамы.
- Мистер Фунт? - удивился инспектор.
- Да, инспектор, моя фамилия Фунт. А Гарри Уатт - это псевдоним. Литературный.
- Ну, знаете! Я его ищу, с ног сбиваюсь, а он - вот он где! Под псевдонимом. И как это вас угораздило сбежать сразу от двух женщин? Впрочем, на это вы ответите им. Главное, что вы нашлись, с чем вас и поздравляю!
Пока мистер Фунт шел к столику, обе женщины ему уже все простили и с восторгом приняли его в свои объятия.
- Гарри, мы сбились с ног!
- Мы обе сбились с ног!
- Не слишком ли много ног? - подал реплику Дауккенс в своей хорошо известной читателям манере.
- Прости меня, дорогая, - сказал мистер Фунт в промежуток между двумя женщинами. - Я сожалею, что заставил тебя ждать, но рад, что тебе не пришлось ждать в одиночестве.
Глава экспедиции все еще не отпускал Рокгауза.
- Мы сейчас отправляемся в иные миры. Что там от вас передать? Что вы категорически отказываетесь давать о нас информацию?
Рокгауз медлил с ответом. И тут ему передали записку, развернув которую, он прочитал: "Соглашайтесь, мистер Рокгауз! Иначе нам нечего будет издавать: все наши рукописи украдены. Убитый горем, но живущий надеждой на лучшее корректор Крект".
Издатель покачнулся и попросил разрешения сесть. И так, сидя, он выдавил из себя:
- Я согласен.
- Ну вот и отлично. Можно считать, что межпланетный контакт установлен, и мы можем улетучиваться... То есть, улетать, одновременно переходя в газообразное состояние. Но сначала позвольте представить тех, кто будет давать о нас информацию. Самую правдивую информацию и в то же время самую фантастическую, потому что одно подразумевает другое. Итак, я приглашаю сюда наших представителей. Человек по имени Гральд Криссби!
Гральд Криссби подошел к столу и поклонился издателю, как знакомому.
- Альф Ипсилон!
В этом человеке коммерсант Борвик без труда узнал человека с планеты Земля.
- Н.Ютон!
Гениальный изобретатель усилителя интеллекта скромно встал третьим, как ничем не выдающийся, простой человек.
- Гарри Уатт!
Здесь возникло препятствие в виде двух женщин, которые не пускали мистера Фунта, решив, что он опять собирается улизнуть. Отчаянно пошептавшись, он все же вырвался и занял место рядом с Н.Ютоном.
- Я надеюсь, уважаемый Рокгауз, - сказал представитель внеземной цивилизации, - что информацию этих наших доверенных лиц вы будете печатать без задержек, в первую очередь. За этим проследит инспектор Хост, которого мы назначаем нашим главным доверенным лицом. Инспектор, пожалуйста, подойдите сюда. Пятое место - ваше.
Инспектор смутился: ему в жизни не приходилось видеть таких нахальных мошенников, но их оправдывала благородная цель.
- Инспектор, - сказал глава экспедиции, - нам известно, что вы уделяете много внимания жизни иных миров, хотя на Земле у вас тоже хватает работы. Мы говорили здесь о шести измерениях, но инспектору Хосту знакомо седьмое измерение, и он находит время, чтобы хоть изредка в нем находиться.
- Мне кажется, вы ошибаетесь...
- Инспектор, мы не ошибаемся никогда. Там, где живем мы, ошибок просто не существует в природе. Уважаемый Рокгауз, вы любите мечтать?
- У меня для этого нет времени.
- Вот видите: вы все измеряете временем, четвертым измерением, нисколько не заботясь о возможных других. А ведь мечта - тоже измерение. Седьмое измерение.
- Попробуйте измерить это измерение! - буркнул издатель.
- Это сделать несложно. По формуле: М=В/П. То есть; тем меньше мы имеем пространства и чем больше мы имеем времени, тем больше мы имеем мечты. Собственно, вы имеете, а не мы: у нас для этого слишком большое пространство и совершенно нет времени (он посмотрел на часы).
- Позарились на две бесконечности, а теперь жалуетесь: много пространства...
- О, я слышу голос нашего Дауккенса! - воскликнул руководитель экспедиции.
- Почему это вашего? - оскорбился писатель, хотя вообще-то он любил, когда читатели о нем говорили: "Наш Дауккенс!"
- Я отвечу. Впрочем, чтобы не быть голословным, я оглашу один документ. Называется он так: "Открытое письмо ко всем издателям и читателям". Итак, читаю: "Внеземные цивилизации ведут свои передачи на всех волнах, но засечь их нельзя, потому что они широко применяют телепатию, используя в пунктах приема людей, наиболее слабых, не способных мыслить самостоятельно, а привыкших жить по чужой указке. Так они внушили слепому, безвольному старику свою "Илиаду", а вслед за ней и "Одиссею" произведения, даже по своим размерам не соответствующие скромным масштабам Земли, а рассчитанные на более крупную цивилизацию. Так они внушили совершенно безвестному в то время Копернику мысль о том, что Земля вращается вокруг Солнца. Им-то со стороны это было видно, а как мог это видеть Коперник, который неотлучно жил на Земле? А Леонардо да Винчи? Используя болезненную слабость его психики, внеземные цивилизации наперебой внушали ему то портрет Моны Лизы, то проекты летательных аппаратов и гидравлических машин, то неизвестные на Земле, но известные каждому внеземному школьнику математические, физические и прочие банальности. А Галилей? А Шекспир? Чего только не навнушали им, пользуясь их психической слабостью и неспособностью самостоятельно мыслить. Все они, начиная с Гомера, были слепым орудием в руках внеземных цивилизаций".
Руководитель делегации перевел дух: письмо оказалось длинное.
- "Нам, - продолжал он, - людям с крепкой психикой, ничего такого не внушишь: ни "Фауста", ни "Божественной комедии". Потому что мы твердо стоим на своих ногах и в наши земные головы приходят только наши, земные мысли. Так почему же вы, уважаемые издатели, охотней печатаете явно внушенные книги Бальзака и Достоевского, чем земные, самобытные книги авторов, которых я из скромности не хочу называть? Почему вы, уважаемые читатели, охотней читаете внушенные книги Бальзака и Достоевского, чем земные, самобытные книги авторов, имена которых назвать мне опять же не позволяет скромность?" Дальше следует подпись: писатель Дауккенс.
- Неужели Дауккенс? - ахнул Рокгауз. - Мы же его печатаем. Дауккенс, мы же вас печатаем, неужели вам мало?
- Вы печатаете, а они не читают, - вздохнул Дауккенс.
- И из-за этого вы накатали телегу на всю земную цивилизацию?
Дауккенс промолчал.
- Теперь вы видите, - продолжал руководитель делегации, - что Дауккенс - наш человек. Каждый земной писатель - это наш человек, поскольку он несет в себе космос. - Он почему-то подмигнул инспектору: - Верно, инспектор?
- Почему он все время говорит про инспектора? - ревниво спросила миссис Фунт. - Вызвал нашего Гарри, а говорит про инспектора.
- Наверно, потому, что инспектор нашел нашего Гарри, - успокоила ее мисс Стерлинг. И улыбнулась - не инспектору, не Гарри, а неожиданно руководителю экспедиции. - Оставьте нам свое имя, - попросила она. - Вы ведь улетите, исчезнете, испаритесь, как это обычно бывает с мужчинами, пусть же на Земле останется ваше имя.
Руководитель экспедиции бросил на мисс Стерлинг космический взгляд, в глубине которого затаилось что-то очень знакомое и земное, и сказал, уже направляясь к выходу:
- Меня зовут Сель Ави.
- Но позвольте! - воспрянул духом Дауккенс, - ведь c'est la vie, если не ошибаюсь, означает: такова жизнь? Неужели и у вас, в вашей бесконечности, такова жизнь?
- Жизнь всюду такова, - сказал руководитель экспедиции.
Вслед за тем южнорыбцы послали землянам последний привет и улетучились по-земному - в дверь. Н.Ютон пожал руку инспектору Хосту, затем инспектору пожали руку Альф Ипсилон и человек по имени Гральд Криссби. Гарри Уатт (мистер Фунт) тоже пожал руку инспектору и пошел между столиками. И пока он шел, сердца двух женщин наполнялись волнующим, радостным удивлением.