В общем, чудо на чуде. И все это на груди у безвестной наемницы. Образцы новейших технологий стоимостью в миллионы межгалактических кредиток. Тогда как денежное содержание самой наемницы не превышало и одной тысячи в месяц. Это если считать с пайком, медицинской и транспортной страховками. Ну с боевыми, может быть, чуть побольше. Однако за боевые надо голову подставлять; не так просто.
Слов нет, тысяча кредиток – сумма солидная. И на жизнь хватит, и на кураж. Но все же для вступления в клуб миллионеров этой суммы ой как маловато, даже ой-ой-ой!
Ничего себе, Седобородый!.. Астролог, прорицатель, сказитель, пилигрим… Девушка язвительно улыбнулась сама себе.
А может, он – чудаковатый богатей, искатель острых ощущений?.. Или, упаси Господь, шпион?.. Но чей? Надо полагать, грацев.
Грета осторожно положила на грудь ладонь, чтоб другие члены отряда не засекли по характерному свечению работающую жэгээску и не заподозрили бы в шпионаже хозяйку драгоценной игрушки. А то ведь по ходу боевого рейда с изменниками не церемонятся. Бац – и в аут. Разбираться что к чему здесь некогда. Адвокаты солдату не положены.
Вот удружил Седобородый.
Груня вдруг вспомнила во всех подробностях последнюю беседу с ним, которая состоялась около трех лет тому назад и которая перевернула всю ее последующую жизнь. Чтоб не выдать ненароком никому из окружающих людей поток нахлынувших на нее чувств, диверсантка присела по примеру сержанта на корточки. Но в отличие от него уткнулась лицом в коленки.
Сцена трехгодичной давности, как живая, стояла у нее перед глазами. От волнения даже голова закружилась.
Мысленно Грета унеслась в прошлое…
– Нет! Он любит меня. Любит! Любит! – почти истерически кричала она тогда.
(Это она о Роберте)
– А почему ты так считаешь? В чем та любовь выражается? – спокойно возражал седовласый странник.
– Любит! Любит! – упорствовала молодая мама.
(Мысль о далеком сынишке, как всегда, согрела сердце наемницы. На время выполнения контракта она оставила ребенка со своими родителями)
– В том, что он приходит к тебе иногда, – продолжал Седобородый, – время от времени, когда это ему хочется, когда это ему удобно, и ложится в твою постель, чтобы совершить половой акт в свое удовольствие?
– Это неправда. Он заботится о нас с сыном.
– Ха! Забота! Пара-тройка дежурных покупок в знак ложного внимания.
– И совсем не ложного.
– Это чтобы ты не подала в галактический розыск на алименты. Ведь ты до сих пор не подала, нет?
– Нет. Любовь дороже.
– Не смеши, пожалуйста, – рассмеялся пилигрим. – Какая тут любовь? Любовь не выбирает, не рассчитывает. Любовь жертвует всем. Влюбленная королева сбегает из роскошного дворца с нищим менестрелем. Бросает все – положение, власть, богатство, титул, имя… А ты говоришь любовь…
– Но у него же от первого брака дети. Он не хочет выглядеть перед ними подлецом, – оправдывала дорогого Робика Грета.
– А перед твоим ребенком, перед вашим – хочет? Он уже сделал свой выбор в пользу законной супруги, раз не уходит от нее. И жалеет только об одном.
– О чем же?
– О том, что не предохранялся, когда забавлялся с тобой. – Седобородый хитро сощурился. – Сейчас, небось, провожает тоскливым взглядом других молоденьких девушек, виляющих попками, и думает, что с ними-то нужно быть поосторожней.
– Какой ты все-таки подлец, – выпалила Грета. – Зачем ты хочешь меня обидеть, зачем? Зачем пытаешься разрушить нашу связь, и так-то хрупкую?
– В том-то и дело, что хрупкую, – хмыкнул старец. – Ты уверена, что его, как всякого нормального космолетчика, не ожидает в каждом порту любимая жена. Похожая на тебя – единственная, незабываемая.
– Это гнусная ложь! Никто его не ожидает.
– Внесем поправочку, дорогая: это ты так считаешь, что никто не ожидает. Как обстоят дела в реальности, сказать трудно.
– Но и что же мне делать? – сникла вдруг Грета. – Как быть? – Она чуть не расплакалась. – Ведь я уверенна в наших отношениях, в их искренности и чистоте, вернее, была уверена до разговора с тобой, проклятый колдун! – В девичьих глазах сверкнули молнии. – Подсыпал в душу темного яда, гад ползучий!