Мне нравится ее точная, пушистая речь: масса информации и все такое прочее. Я был сыт по горло никому не нужной светской болтовней ни о чем. Я рассматривал ее шоколадные глаза, прекрасные зубы, коротко остриженные волосы, выгоревшие на солнце (ненавижу блондинок), и решил, что она влюблена в меня.
— Мистер Гэллинджер, Матриарх ждет вас внутри. Она соизволила предоставить вам для изучения храмовые записи.
Бетти замолчала, поправляя волосы. Неужели мой взгляд заставляет ее нервничать?
— Это религиозные памятники. И в то же время их единственная история, — продолжала она, — нечто вроде Махабхараты. Матриарх надеется, что вы будете соблюдать необходимые ритуалы, например, произносить священные слова, переворачивая страницы. Она научит вас этому.
Бетти помедлила.
— Не забудьте об одиннадцати формах вежливости и уважения. Они весьма серьезно воспринимают этикет. И не вступайте ни в какие дискуссии о равенстве полов. Вообще, будет лучше, если вы войдете вслед за мной.
Проглотив замечание, я последовал за ней, как Самсон в Газе.
Внутри здания моя последняя мысль встретила странное соответствие. Помещение Матриарха скорее всего напоминало абстрактную версию моего представления о палатках израильских племен. Абстрактную, говорю я, потому что стены были каменные и покрыты изразцами. Тем не менее огромный этот шатер изнутри напоминал о шкурах убитых животных, на которые мастихином были наложены серо-голубые заплаты.
Матриарх М'Квайе оказалась невысокой и седовласой. Ей шел примерно шестой десяток. Одета она была как подруга цыганского барона: в своих радужных одеяниях походила на перевернутую пуншевую чашу на подушке.
Ресницы ее черных-черных глаз дрогнули, когда она услышала мое совершенное произношение.
Магнитофон, который приносила с собой Бетти, сделал свое дело. К тому же у меня были записи двух прежних экспедиций, а я дьявольски искусен, когда нужно усвоить произношение.
— Вы поэт?
— Да, — ответил я.
— Прочтите что-нибудь из своих стихов, пожалуйста (третья форма вежливости).
— Простите, но у меня нет перевода, достойного вашего языка и моей поэзии. Я недостаточно тонко знаю нюансы марсианского, к сожалению.
— О!
— Но для собственного развлечения и упражнения в грамматике я делаю такие переводы, — продолжал я. — Для меня будет честью прочитать их в следующий раз.
— Хорошо. Пусть будет так.
Один ноль в мою пользу!
Она обратилась к Бетти.
— Ступайте!
Бетти пробормотала положенные фразы прощания, бросила на меня косой взгляд и ушла. Она, видимо, хотела остаться «помогать мне». Но я был Шлиманом в этой Трое, и под докладом Ассоциации будет стоять лишь одно имя!
М'Квайе поднялась, и я заметил, что при этом рост ее почти не увеличился. Впрочем, мой рост шесть футов и шесть дюймов, и я похож на тополь в октябре: тонкий, ярко-красный вверху и возвышающийся над всеми.
— Наши записи очень-очень древние, — начала она. — Бетти говорила, что у вас есть слово «тысячелетие». Оно соответствует их возрасту.
Я кивнул. Весьма почтительно.
— Горю нетерпением взглянуть на них.
— Они не здесь. Нужно идти в храм: записям нельзя покидать свое место.
— Вы не возражаете, если я их скопирую?
— Нет, не возражаю. Я вижу, вы их уважаете, иначе ваше желание не было бы так велико.
— Прекрасно.
Она улыбнулась. Похоже, слово ее позабавило.
Я спросил, в чем дело.
— Иностранцу будет не так легко изучить Высокий Язык.
Меня осенило.
Ни одна из предыдущих экспедиций не подбиралась так близко. Я не знал, что придется иметь дело с двойным языком: классическим и вульгарным. Я знал марсианский пракрит, теперь придется иметь дело с марсианским санскритом.
— Будь я проклят!
— Что?
— Это не переводится, М'Квайе. Но представьте себе, что в спешке нужно изучить Высокий Язык, и вы поймете значение.
Она снова улыбнулась и велела мне разуться.
Она повела меня через альков.
Взрыв византийского великолепия!
Ни один землянин не бывал здесь, иначе я бы знал об этом. Картер, лингвист первой экспедиции, с помощью медика Мэри Аллен получил доступ к грамматике и словарю, которые я досконально изучил. Но мы не имели представления, что ТАКОЕ существует. Я жадно впитывал колорит. Сложнейшая эстетическая система скрывалась за этим убранством.
Придется пересматривать всю оценку марсианской культуры.
Во-первых, потолок сводчатый и расположен на кронштейне. Во-вторых, имеются боковые колонны с обратными желобками. И, в-третьих… О, дьявол! Помещение было огромным. Ни за что не подумаешь, если судить по жалкому фасаду.