— Смотри, — сказала Клара, — как странно. Та девушка, что приближается к нам по дороге, совсем босая, в такой-то холод!
Клянусь, я понял, кто это ещё до того, как обернулся.
Герда тоже казалась старше, чем была в тот день, когда я увёл её из дома. Но я едва заметил это, все мои мысли мгновенно смыло потоком радости, охватившей меня от того, что я находился с ней рядом. Была ли она красива? Я не смог бы ответить на этот вопрос. Я только знал, совершенно твёрдо знал, что эта девушка прекраснее и лучше всех на свете, и чего бы она ни хотела, я должен сделать всё, чтобы помочь ей.
Конечно же, она будет рада нашей помощи, она ищет любимого брата по имени Кай, которого потеряла; не видали ли мы его?
— Брата? — каркнул я. Изумление пробилось даже сквозь затуманенный счастьем от близости Герды разум.
Да, названного брата, которого она знает с детства и любит всем сердцем, так мы не знаем, где он может быть сейчас?
Я открыл было клюв, чтобы объяснить ей, как сильно она ошибается, что она даже ни разу не видела того, кого называет братом, но улыбка королевы лета встала перед моими глазами, и горло помимо воли сдавил спазм.
— Кажется, я видел его, — смог выдавить я, прокашлявшись. — Его унесла Снежная королева, слышала ли ты о ней?
Выслушав мой рассказ, Герда поблагодарила нас за помощь — я почувствовал себя на седьмом небе от счастья — и сказала:
— Но это так далеко… как я дойду туда пешком, босая?
Все мы посмотрели на её ноги. Пока мы разговаривали, на том месте, где стояла Герда, пробилась свежая трава. Никто из нас не нашёл в этом ничего странного.
Клара вызвалась проводить её в город, чтобы она нашла там обувь и повозку с лошадьми. Я остался в лесу — мне не хотелось расставаться с Гердой, но она велела мне так сделать, сказав, что и одной вороны-проводницы более чем достаточно.
Пока я ждал их, ко мне постепенно возвращалась способность думать — если только можно назвать раздумьями сумбур, царивший в моей голове. Если бы не Клара, я бы немедленно улетел, куда глаза глядят. Мне не хотелось вновь испытать то, что я чувствовал рядом с Гердой. Но я не мог оставить ручную ворону одну.
Клара вернулась поздно вечером. Она вся была в слезах: Герда не взяла её с собой. Девушка уехала из города в золотой карете, запряжённой четвёркой лошадей. Весь город наперебой старался угодить ей.
— В золотой карете? — переспросил я, не веря своим ушам.
— Да, — ответила Клара, — её владелец с радостью подарил карету этой милой девочке!
В этом я как раз не сомневался.
— Слишком уж роскошно для здешних мест — проговорил я.
Это было ошибкой. Клара рассталась с Гердой совсем недавно.
— Мы должны лететь за ней, — сказала она. — Как мы не подумали, что подвергаем её опасности! Я не прошу себе, если что-то случится!
Я пытался отговорить её, но бесполезно. В конце концов, Клара просто взлетела и направилась на север, не слушая моих уговоров.
Мы нашли убитого кучера и слуг. Могли ли они бежать? Вряд ли тем, кто ограбил карету, нужна была их смерть, они напали только из-за золота. Но слуги защищали не золото, они защищали Герду, сидевшую в карете, и ради неё были готовы сражаться до последнего.
Мы видели разбойничий лагерь, по которому бродили, пряча друг от друга глаза, плохо одетые, обросшие бородами люди с печальными, растерянными лицами. Совсем молодая девушка — судя по одежде и оружию, их предводительница — рыдая, билась головой о землю, твердя: я не хотела, я не виновата, пожалуйста! Один из разбойников раскачивался в петле на суку.
Выяснять, что здесь произошло, мы не стали. Дикие голуби рассказали нам, что золотоволосая девушка уехала на север верхом на олене, жившем у разбойников, хотя, насколько поняли голуби, ей предлагали взять и лошадей, и карету. Мы полетели следом.
Если сначала я всего лишь следовал за Кларой, ожидая, пока к ней вернётся здравость рассудка, чтобы уговорить её вернуться назад, то теперь я чувствовал, что должен увидеть, чем всё кончится.
Через несколько дней полёта перед нами открылись ледяные пустоши.
Мы нашли оленя, замёрзшего до полусмерти, с ввалившимися боками, лежащим под небом, пылающим северным сиянием.
— Когда ты ел в последний раз? — спросила Клара.
— Мы мчались без отдыха, — ответил олень. Слова давались ему с трудом. — Она торопилась.