Так, хватит колеса, теперь педаль. А Хвостат продолжает гнуть своё.
— Не знаю, что рассказал тебе Рифмоплёт, но верить этому никак нельзя. Он безумен. Вспомни, что он сделал с Ушастом.
— Например, он рассказал мне, что ты живёшь слишком долго, — кричу я и прыгаю на педаль. Ничего. Прыгаю ещё раз. Тишина.
— Это, кстати, правда. Живу. И доволен этим. А ты? Хочешь жить долго? Хочешь быть хозяином мира? Это просто. Надо только убить кота. Скажи ему, кот. Скажи, что это правда.
Самонадеянный старик. Не думает же он, что я стану слушать его глупую ложь?
— Нет, Лапка. Он не лжёт.
Зачем ты это сказал, Рифмоплёт? Думаешь, мне будет легче от такой правды?
— Прости, Лапка. Кошки не умеют лгать.
Что вы знаете о страхе? Если вы не были мышью, если не случалось вам один на один остаться с настоящим Мраком, вы не знаете о страхе ничего.
Вы думаете: вот она темнота. Темнее уже быть не может.
Может.
Мрак, это когда тьма становится такой густой, что её можно пить. Когда тьма заполняет собой всё. Даже тебя. Заполняет и выедает изнутри. Шепчет: сдайся, Лапка, стань моим. Мысли вязнут в чёрном болоте, и ты перестаёшь принадлежать самому себе.
Но страшнее всего соблазн.
Мир несправедлив. Здесь всё устроено для удобства и счастья людей. Здесь всё устроено для удобства и счастья котов. Мышам остаются только страх и долг.
Жизнь мыши коротка, и в ней нет места счастью. Почему?
— Кот умрёт. Ты это знаешь. Я это знаю. Этого не изменить. Но если ты позволишь мне убить его… Ты ведь даже не должен делать этого сам. Просто отойди в сторону. И тогда миром будут править мыши. Мы получим всё, что отняли у нас люди и коты. Просто не мешай.
Не мешать — это так легко. В конце концов, что я могу? Деревянный Кот умер. Стал тем, кем и должен быть согласно законам природы. Детской игрушкой.
А я тону. Тону в этом бесконечном Мраке.
Кажется, не бывает цвета чернее чёрного. Но вот он, вот же он. Как его назвать?
Ослепительно чёрный?
— Так что, мы договорились, Лапка? Вот и славно. Вот и ладушки.
Слышу, как Хвостат приближается к Рифмоплёту. Тот презрительно молчит.
Не мешать — это так просто.
Преодолевая густой Мрак внутри и снаружи, выкарабкиваюсь из Деревянного Кота. И прыгаю, заслоняя кота настоящего.
Хвостат ухмыляется.
— Ты сделал свой выбор, Лапка. Мне жаль.
Ничего ему, конечно, не жаль. Старый лгунишка.
Вы когда-нибудь видели мышиную драку? Интересного мало. Со стороны это похоже на забавную игру малышей, ничего серьёзного.
Я вгрызаюсь Хвостату в глотку изо всех сил. Сил у обыкновенной мыши не слишком много, а у меня — и того меньше. Но я держусь. Подбадриваю сам себя: неужели я против древнего старика не выстою? Хвостат тоже не теряется, грызёт. И, надо сказать, работает увереннее, методичнее, точнее. Я просто стараюсь выжить, а он меня убивает. Челюсти у него — Снежинке на зависть.
В глазах мигают бесформенные пятна. Кажется, я теряю сознание.
Неправильный ответ!
Изворачиваюсь, отскакиваю, трясу головой. И тотчас бросаюсь на него снова. Прыгаю сверху, кусаю за ухо. Мы сплетаемся в один мышиный комок, катимся к краю крыши. Хвостат меняет траекторию, я впиваюсь ему в лапу. И всё по новой.
Но я понимаю, что он побеждает.
Если из меня Мрак тянет всё, что только возможно, то Хвостату отдаёт. Я чувствую, как мой бывший товарищ становится частью непобедимой, неумолимой и бесконечной тьмы.
Мне больно это признавать, но — да, я проигрываю жалкому старику. И дело даже не во Мраке. Нет. Просто я не могу его убить. Даже теперь, после всего. Даже зная наверняка, что именно он виновен в смерти Камышика и других… Я не могу убить мышь. Такую же, как я сам.
Рифмоплёт мог бы сказать что-нибудь вроде: Хвостат давно уже не такой, как ты, Лапка. Но кот молчит, и я благодарен ему за это.
А может быть, он давно умер?
Как долго всё это длится? Может, Мрак уже победил?
Эх, неудачный помощник тебе достался, Рифмоплёт.
Прямо скажем, слабак.
Меня хватает только на то, чтобы не разжимать челюсть. Я крепко держу Хвостата за лапу. А он неустанно, яростно кусает меня, безжалостно рвёт на части.
Мышиный бог, как же больно!
Кажется, сейчас я умру. Прощай, мир. Прощай, Свет. Прощай, Рифмоплёт.
Где-то вдалеке, в другом мире, в другой вселенной кричит петух. Да что вы? Не может быть. Утро? Это небо светлеет или моё зрение отказало окончательно?
Да нет же! Утро!
Мрак отступает. Я чувствую это как падение в бездну. Как будто болото, в котором я увяз, высохло в одно мгновение, и я рухнул на истрескавшееся дно.