А посреди всех преображений был я, новый Прометей, божественный Искупитель.
Пришло время странного замешательства; громадные людские массы перемещались с места на место; целые народы гибли от голода или в результате уничтожающих все и вся войн; мои советники приходили ко мне одетыми в парики, кафтаны, костюмы-тройки, полевые мундиры, фраки, длинные цветастые накидки, платья, а моя гвардия была вооружена пистолетами-пулеметами, мушкетами, саблями, алебардами; весь мир же превращался в головокружительный водоворот.
Мне казалось, будто бы у каждого из людей имеется два лица, и что он раздвоен в себе: одно лицо для меня — набожное и собранное, наполненное любовью и чистейшей преданностью; а второе, невидимое, мрачное, которое невозможно предугадать; лицо, о котором я мог лишь догадываться, как о совершенной противоположности другого, первого лица. Как мог я открыть, существует ли это лицо на самом деле? Как мог я пробиться сквозь маску, которая сливалась с лицом в единое целое? Я спускался в подвалы, где допрашивали отщепенцев и еретиков, где в страшных муках извлекали из них наиболее скрытые, грешные тайны, а затем очищали огнем. Только я так и не нашел того, чего искал. Меня охватило отчаяние и тревога, божественным лучом пробился я к каждому обитателю земли, заглянул каждому из них в глаза и увидел, что все перечат существованию моему, и тогда почувствовал я самым одиноким из всех людей.
Отчаяние и гнев разрывали мое сердце, и превратился я в гигантский пожар, пожирающий рушащуюся вселенную, и теперь я был тем же самым, что и вначале — раскаленной, горящей пустотой.