Впрочем, там-то и осталось не так уж много. Самое главное я уже сделал.
— Броненосцы в синей воде. Хорошо, что я об этом догадался. Достаточно было подбросить одну мысль, одно воспоминание, и голова Виталика Стоуна заполнилась новым пространством. И чтоб я сдох, если он в нем не справится… С другими будет попроще.
Я не свернул в свой полуподвал, а поднялся на этаж.
Она открыла.
— Что-то вы не приходите в гости. Неужели так трудно спуститься вниз и сказать пару словечек горбатому человеку? Так как?
Она улыбнулась, и я сразу же ей все простил.
Потом я прикоснулся к ее руке.
— Пойдем погуляем. Идет дождь, но совсем не холодно.
— Подождите. Я только поправлю волосы.
Я отступил и широко разложил руки.
— Но, дорогая! Ты выглядишь прекрасно.
Я мог сказать только это, потому что именно в этот миг у меня в заначке не было подходящих слов. Об этой девушке я мог бы говорить целыми неделями, только никогда бы не сказал то, что хотел сказать по-настоящему.
— Нет, нет. Вовсе нет, — покачала она головой. — Чуть позднее мне предстоит одно свидание. Так вот6 он не любит, когда у меня распущены волосы.
Я всегда был глуп. Слова оценивал не так как следует, а выводы делал еще более дурацкие. Жаль только, что за столько лет так ничему и не научился.
— Хорошо. Я подожду.
А дождь прекратился.
Я оставил своего Бога одного и вышел в коридор. Я пытался успокоиться и обдумать все то, что сказал мне Слайпер, но когда поднял голову, мне показалось, что не успокоюсь уже никогда.
Я знал, что все еще нахожусь в «Подворотне 403», знал, что сейчас будет лестница, что окно в конце коридора будет забито толстыми досками. Покрытие должно быть старым, и легко будет высмотреть все выжженные бычками места. Сколько это раз я здесь проходил? Сколько раз чистил этот коврик?
Но все было не так. Коридор сворачивал по широкой дуге, в стенах были новые, большие окна, и свет подчеркивал пастельный тон пушистого паласа. Я видел самого себя в зеркалах, висящих над странными растениями, и было видно, что изменилось не только мое лицо. Никогда еще на мне не было столь отличного костюма.
Я соответствую этому месту, подумал я, идя прямо. Каким бы оно ни было, и кем бы ни был я сам.
По лестнице кто-то поднимался. Низкий, крепко сложенный мужчина в черном смокинге шел прямо на меня, и когда мне уже казалось, что он не остановится, я услыхал его голос:
— Вит, чуть попозже зайди в бар. Надо поговорить7
— Но…
Я его узнал. Ему оставили рыжие волосы и голубые глаза. Голос тоже не изменился. Только, все же, это был уже не тот самый Жопник.
— Это ты, Тед. Чего у тебя слыхать? Ты, вроде, болел.
Он рассмеялся и поправил галстук.
— Все уже за нами, Вит. Все уже не так. Знаешь, как-то мне не хочется говорить о том, что было. Вечером придет корабль. Надо подготовить кухню и бар. Комнаты уже приготовлены. И это хорошо, потому что времени у нас уже немного. Погляди…
Он взял меня под руку и подвел к первому окну.
— Гляди. Двое уже тут.
Он был прав. Мне казалось, что все, что я увижу — это Куин Стрит и все эти странные люди, бродящие в тумане, или же старые газеты, носимые ветром. Или же типа, везущего товар в ближайшую цветочную лавку. Или же черную, раздавленную машиной белку.
— Да, — согласился я. — Двое уже тут.
Два громадных броненосца, погруженные в синюю воду. Еще не было третьего, как не было еще солдат, марширующих на палубе. И женщину я тоже еще не видел.
— А небо, Тед. Ты когда-нибудь видал такое небо?
— Нет, — не сразу ответил он. — По-моему, я догадываюсь, что ты имеешь в виду, только мне не хочется говорить об этом. Для меня так было всегда. Вот и все.
Я чувствовал, что Жопник изменился как-то по-другому. Он был такой… Странный. Как мог он так спокойно говорить о том, что случилось с нами?
— ОН еще не закончил. А начал с тебя.
— О. К. - сказал я. — Может быть, попозже поговорим об этом.
Он отпустил мою руку.
— Ладно, Вит. Улыбнись, и спускайся в бар. Мне кажется, ты встретишь там старых знакомых.
И он пошел наверх; скорее всего, на третий этаж, потому что раньше там был его кабинет. Снова будет разделять и править. Снова он.
Я же остался на том же месте. Правда, мне было чертовски интересно, как теперь выглядит мой любимый табурет и лицо толстяка Кейси, только еще больше меня интересовала Флоренс. Я вернулся к ее дверям.
— Ну-ну, — сказал я сам себе. — Поглядим, сделал ли этот Кто-то получше, чем Слайпер.
Я повернул золотую ручку, но дверь не открылась.
Может вышла куда-то, нервно подумал я. А может уже сидит в баре. Точно. Она должна быть там. Там будут все наши.
Только ее не было ни в баре, ни в главном фойе. В баре вообще не было множества клиентов, я узнал только одного — раньше он работал в «Подворотне», за все про все, и помню, что каждый называл его иначе. Лично я называл его Джорджем.
— Привет, Джордж, — махнул я ему рукой. — Как дела?
— А никак. Такое дело, что у меня все лицо кровоточит.
Мне трудно было сказать, знает ли он, кто я такой. Раньше вообще трудно было с ним переговорить, так что мне казалось, что старик Джордж навсегда останется ворчуном.
— Это правда, что там, за окном стоят два броненосца? спросил он меня, помолчав.
— Да. А ты что, не видишь их?
— Нет, — оттер он кровь с век и покачал головой. — Я-то и вас еле вижу. Но слышал, что днем прибудет еще и третий. Самый главный.
За окном до сих пор было спокойно, и корабельные флаги висели. Я не видел ни единого человека, даже птиц не видел.
— Откуда тебе известно, что третий такой важный?
— Потому что я это ему сказал, Вит, — сказал кто-то, стоявший ко мне спиной. — и не спрашивай, откуда знаю я. Просто так оно и будет.
И он повернулся.
— Черт, Кейси… — Я совершенно не знал, что и сказать. Какие у тебя татуировки… Кто тебе их сделал? Шикарные!
Он подмигнул мне.
— Тот же самый, что и тебе харю переделал. Тебе что-нибудь налить?
— Ясное дело. Чего-нибудь покрепче.
— Понял.
Он прошел за стойку бара, и все это место как-то сразу обрело новое измерение, как будто кто-то зажег наконец-то свет или же сказал самое важное слово. Кейси двигался неторопливо, но это как раз шикарно и выглядело, потому что настоящий бармен спешить и не должен. Он тщательно отмерил спиртное, вылил его в блестящую рюмку и снова подмигнул мне.
— Ну и как, Вит? Чувствовал ты себя когда-нибудь лучше? А?
— Ты только скажи, где мое любимое место с моим любимым табуретом, и я тебе отвечу.
Он отставил бутылку. Я глядел на его покрытую татуировками мускулистую лапу и белую тенниску с непонятной надписью. Глядел-глядел, и все никак не ног всего этого понять.
— Да ведь это тот, на котором ты, браток, и сидишь. И место твое самое любимое.
Я засмеялся и взял рюмку.
— Уууух. это что такое? — В горло будто кипятка налили. Это же не «Уокер»?
— Нет. Это называется «Джонни Уокер». И так всегда называться и должно.
Может оно и так, подумал я. Я чувствовал себя и вправду хорошо, и не хотелось уже ни о чем не спрашивать. Даже о том, помнит ли Кейси что-нибудь из тех, давних дней.
— Ладно, Кейси, скажи мне только, ты видел Фло?
Он глянул на меня, и его глаза округлились. Но что-то ему вспомнилось, хотя он лишь пожал плечами.
— Нет.
— Вы подождите до полудня, — внезапно сказал старый Джордж. — И вот тогда приплывет самый важный броненосец.
Я отставил свою рюмку.
— Подожду. Впрочем, а что мне еще делать?
Здесь ничего не изменилось. Сад был таким же великолепным, на открывшем дверь был точно такой, как и тогда, костюм, а белые скульптуры высились надо мной, как и в прошлый раз.
По лестнице я проскочил бочком. Нет, нервно подумал я, что-то нужно будет с этим сделать. Ладно, как только найду хоть немножко времени…
Абрахам Фаррел уже стоял в дверях и курил бронзового цвета сигарету. Как-то так уж сложилось, что мне следовало быть у него еще час назад.