Родоначальники фантастики должны были прежде всего обосновать возможность «прорыва» в иные, неведомые миры; это породило специфичность их книг, привело к обособлению фантастики от «остальной» литературы. Но потом НФ эволюционировала" по направлению именно к «остальной» литературе. Поэтому сюжетообразующей коллизией современного фантастического романа становится не проникновение в фантастический мир, а разгадка одной из его тайн.
Фантастический быт
В том, как изменилась функция приключенческого сюжета в современной НФ, видно ее движение от популяризации науки к попыткам отразить ее роль в судьбах человечества. Важнейшим этапом этого движения стало творчество Герберта Уэллса. Именно в его романах и рассказах фантастическое допущение стало средством осмысления, прогноза, исследования, именно у него мы впервые находим то сочетание традиций приключенческой и философской прозы, из которого выросла современная фантастика.
У Жюля Верна вопрос: «что было бы, если бы…» влечет за собой немедленный ответ. Если бы можно было построить подводную лодку, человеку стали бы доступны тайны и богатства Мирового океана. Для Уэллса фантастическое допущение, магическое «что было бы, если бы…» — способ размышления, острой постановки социальной или нравственной проблемы.
Маленький человек, обыватель, наделяется чудесной силой (рассказ «Человек, который мог творить чудеса»); он приказывает Земле остановить свое вращение. Результат — потоп: все, находящееся на поверхности Земли, по инерции продолжает двигаться. Вторжение марсиан («Война миров») и их гибель от земных болезней. Гений, опередивший свое время («Человек-невидимка»), Попытка предугадать будущее человечества путем экстраполяции социальных тенденций своего времени («Машина времени»). У Уэллса мы находим — в зародыше — почти все главные темы современной фантастики: тему непродуманного вмешательства в судьбу человечества; столкновения с разумом, органически чуждым земному; неподготовленности общества к результатам научного прогресса; предупреждения о социальной опасности тех или иных явлений современной цивилизации.
Но осваиваются эти темы ныне уже по-другому.
Дав своему герою возможность творить чудеса, Уэллс эту возможность никак не обосновал: по сути, упомянутый его рассказ — сказка, прокомментированная с точки зрения законов ньютоновской физики. Современный фантаст может на основании формулы Эйнштейна снабдить своего героя неисчерпаемыми источниками энергии, в принципе достаточными для того, чтобы остановить вращение Земли. Падение марсианских снарядов на Землю в романе Уэллса не вызывает особого интереса у большинства людей: они просто не могут в это поверить. А радиопостановка «Войны миров», начинавшаяся с голоса диктора, который сообщал о вторжении марсиан, вызвала панику в Нью-Йорке. Роман вышел в 1898 году, радиопостановка — в 30-х годах нашего века, в этом все дело.
Привычно перечисляя сбывшиеся предсказания фантастов, мы, как мне кажется, упускаем из виду, что превращение фантазии в реальность в какой-то степени изменило само восприятие фантастики — она выглядит сегодня, так сказать, более реальной. Принципиальная (пусть порой страшно отдаленная во времени) возможность того, о чем пишут современные фантасты, также приближает НФ к «остальной» литературе.
Описываемые Уэллсом невероятные события большей частью происходят на фоне устойчивого английского быта, порой потрясая, но не взрывая его. Человек-невидимка наводит панику на жителей небольшого городка и его окрестностей, потом его убивают — и все входит в норму, забывается: инерция жизни пока еще сильнее движения мысли. Романы и рассказы Уэллса густо насыщены бытовыми реалиями — подробно и точно изображается мир вещный, осязаемый…
«Пиркс ударил ладонью по спинке — поднялась пыль… Пенопластовая прокладка поручней истлела от старости. Вычислители — таких Пиркс еще не видывал. Их создатель, наверно, души не чаял в кафедральных органах… Переводя взгляд со стены на стену, он видел мешанину латаных кабелей, изъеденные коррозией изоляционные плиты, железные штурвалы для ручного задраивания герметических переборок, отполированные прикосновениями рук, поблекшую краску на приборах противопожарной защиты. Все было такое запыленное, такое старое»…
Это рассказ Лема «Терминус». Та же пластичность описания, осязаемость мира. Но мир этот, представляющий для героя повествования прошлое, на самом деле еще не наступил — перед нами довольно отдаленное будущее, в котором космические рейсы в пределах Солнечной системы стали обычными, будничными. И гигантские, по нашим сегодняшним представлениям, космические корабли уже вот такие — старые, потрепанные. Нечто похожее происходило в последние 15 лет на наших глазах: многие помнят первые реактивные пассажирские лайнеры — новенькие, блестящие, а теперь нередко летишь на самолете, уже побывавшем в капитальном ремонте.