Очередь была слишком длинная. Сплошь дедушки и бабушки, вперед не попросишься, обматерят только, а могут и палкой заехать пониже спины. До обеденного перерыва оставалось минут десять. Гудков со вздохом покинул магазин, обошел его с тыла и сунулся к служебному входу.
Знакомый грузчик, тощий мужик лет тридцати, был тут как тут, курил на солнышке. Физиономию грузчика украшал внушительный синяк.
— Шестью шесть сделаешь? — спросил Гудков.
Их в бригаде шестеро, считая Гудкова, это три бутылки в обед, а чтобы до конца смены хватило — еще три, как раз удобно в портфель влезает.
— Деньги вперед, — промолвил грузчик сумрачно.
— Ты чего? — удивился Гудков.
Водка стоит пять двадцать пять, «опять двадцать пять» по-простому. На вынос — шесть. Грузчик с одного Гудкова наварит себе на портвейн и закусь. При таком щедром заказе надо уважать клиента.
— Вчера один тоже заказал шестью шесть. Ну, я вынес. Он правой хвать портфель, а с левой мне в торец прислал…
— Увольнение отмечал, — догадался Гудков.
— Откуда я знаю, может, ты тоже увольняешься…
Гудков решил не спорить и протянул грузчику пачку мятых рублевок и трешек. Тот пересчитал деньги, взял портфель и исчез в недрах магазина. Гудков закурил.
Грузчик вернулся быстро. Портфель стал приятно пузатым на вид и гулко позвякивал.
— Ментов не видать сегодня, — поделился радостью Гудков.
— Перед тобой четверых сцапали, оформлять повели. И не отмажешься — пришли за полчаса до обеда, почему не на работе?
— Вот же гадство, — сказал Гудков.
— Вкалывать надо, а не водку пьянствовать, — посоветовал грузчик. — Вот вы сейчас зальете глаза, и на конвейер, а народ потом удивляется, отчего у наших машин колеса отваливаются на ходу. «Советское значит отличное», мля…
— Я не гайки кручу, — надулся Гудков, — я с Нанотеха.
— А-а… — протянул грузчик. — Объемные взрывы, текучая броня, «умные пули»? Асимметричный ответ блоку НАТО и израильской военщине?
— Откуда ты взялся такой умный? — спросил Гудков подозрительно.
— Из Бауманки, — ответил грузчик просто. — Преподавал слегка.
Гудков малость опешил. Бауманка — это было, по понятиям родного завода, очень серьезно.
— И чего же ты… тут?
— А компания хорошая. Одних кандидатов, вот вроде меня, четверо. Только мясник подкачал, он с филфака.
— И чего вам нормально не живется, а? — поразился Гудков.
— Нормально — это как?! — окрысился грузчик. — Шел бы ты, парень. Тебя деды твои по головке не погладят за опоздание. Ударники, мля, коммунистического труда…
Гудков подумал, не засветить ли грузчику во второй глаз, но решил не портить отношения. Грузчик был человек архиполезный. Бригаде к обеду вынь да положь по чекушке хотя бы. Переплачивать бригада готова, денег полные карманы, а вот оставишь старших товарищей без подогрева — загрызут.
— Ладно, — сказал Гудков. — Ты это… Ну, будь здоров.
Грузчик молча кивнул. Гудков побежал на трамвай.
У дырки в заборе скучал патруль, к счастью, Гудков заметил ментов издали. Штурмовать забор было невозможно — поверху шла не просто колючая проволока, а спираль Бруно, да еще якобы под током. Гудков потерянно свернул к проходной. Но тут фортуна улыбнулась снова — в ворота заезжал самосвал с песком. Гудков спокойно прошел на территорию, укрывшись за грузовиком от окон КПП, и бодро зашагал в цех.
Сразу будто расправились плечи. Гудков недавно это за собой заметил: чем ближе к заводу, тем лучше настроение, а по территории он не ходит — летает. Тут все свое, понятное и близкое, и что за этой стенкой бухает, и что вон в том ангаре молотит, а уж родная установка… Прямо не отлипал бы от нее, хоть домой не ходи.
— Ты представь, Михалыч, — сказал он бригадиру, отдавая портфель, — грузчик-то в винном целый кандидат наук! Из самой Бауманки! Говорит, в магазине таких кандидатов полным-полно!
— Тоже мне… Ты любого таксиста спроси, где учился, — обалдеешь. Короче, там весь университет.
— Но почему?! — задал Гудков простой и донельзя емкий вопрос.
— Интеллигенты, мля, — дал бригадир не менее емкий ответ. — Беги в столовку, Гудок. И короче, не бери худого в голову. Кстати, и толстого не бери, хе-хе…
Быстро подкрепившись наваристым супчиком и синей котлетой с серыми макаронами, Гудков вернулся в цех. Из подсобки ему махнули — заходи.
Там было уже накрыто на газете «Правда»: килька в томате, хлеб, крепенькие домашние соленые огурчики, покупным не чета. Стаканы налили доверху.