— К сожалению, сказать нечего. Спасибо за чай.
В свою секцию Хромой вернулся уже после того, как во всех жилых помещениях погасили свет.
— Где ты шатался? — спросил проснувшийся, а может, и вовсе не спавший староста.
— Могут у меня появиться неотложные дела! — огрызнулся Хромой, устраивая постель.
— Знаю я, какие дела делаются ночью.
— Ну, а раз знаете, то и спрашивать нечего.
— Откуда ты только такой взялся? Астронавт! Подумаешь — фигура! Да ты хоть один год пожил на Земле? Людей, небось, видел из окошка лимузина, когда тебя везли на очередной банкет лопать устриц. А другие в это время ели хлеб из целлюлозы и сыр из планктона.
— Сейчас мы в одинаковом положении.
— Нет, не в одинаковом! Я уже давно ни на что не надеюсь, а у тебя есть что-то на уме. И из-за этого мы все можем хлебнуть горя… Ты думаешь, для чего мы здесь? Скоро все Компаунды соберутся у полюса. Там будем строить завод по изготовлению ракетного топлива. Вот где начнется настоящая каторга!
— Ну, все, — сказал Хромой. — Я спать хочу.
— Ладно, — сказал утром Доктор, когда они остались в туалете вдвоем. — Так и быть, я сделаю тебе это! Видит бог, не могу отказать никому, кто взывает о помощи. Неси кислород. Два баллона, как договаривались.
— Один.
— Черт с тобой, волоки!
Хромой вернулся в секцию и, пользуясь тем, что все ушли на завтрак, снял заднюю стенку своего шкафчика, за которой у него был устроен временный тайник.
Тайник был пуст!
Исчезли баллон, две пачки синтетических сигарет и заготовка для ножа — в общем, все, что лежало здесь еще вчера вечером. Кражи в Компаунде были обычным делом, и оставалось надеяться на то, что здесь пошарили обычные воры, а не агенты охраны. Впрочем, времени на размышления не было, и Хромой побежал на криогенную палубу. Там в одном из тупиков среди переплетения бесчисленных труб у него находился основной тайник. Когда Хромой вернулся в туалет, Доктор уже чуть на стенку не лез.
— Я думал, ты повесился! — как змея, зашипел он. — Что я — до вечера здесь ждать буду? — Доктор прикинул баллон на вес и быстро завернул его в свою куртку. — Если кто-нибудь сейчас зайдет сюда, нам крышка, — закончил он. — Раздевайся до пояса. Живо!
Кое-как затерев брызги крови, Хромой опустился на пол и привалился правым боком к стене. Операция оказалась куда более мучительной, чем он предполагал. Девая рука совсем онемела, а лопатку жгла невыносимая боль.
Когда наверху затопали и загоготали уборщики, Хромой машинально ощупал вырезанную «пиликалку» — шарик величиной примерно с вишню, который он спрятал пока в карман, встал и пошел в свою секцию. Левую руку он придерживал правой и старался ни к чему не прикасаться боком. В секции еще никого не было, и он улегся на свою кровать лицом вниз.
— Ты что это? — услышал он через некоторое время голос старосты. — Почему на завтрак не ходил? Тебя старший повар разыскивает. Ты вроде не оформил рабочий паек. Иди — он ждет.
Проклиная в душе старосту и всех поваров на свете, Хромой побрел в столовую. Там уже никого не было, только за отдельным столом неторопливо жевал старший повар.
— Двадцать четыре ноль сорок? — переспросил он писклявым голосом и выплюнул рыбью кость. — Выходили позавчера на работу? А почему не оформили рабочий паек?
— Я плохо себя чувствую, — сказал Хромой, сглатывая слюну. Чего только не было на столе перед поваром!
— Ничего не знаю, — сказал тот, аккуратно очищая вареное яйцо. — Идите в комнату 916.
Поднявшись лифтом в девятый моноблок, Хромой отыскал дверь под номером 916. Холодный пот тек у него по лицу, а нижняя рубашка на спине и боку пропиталась кровью.
В комнате сидело несколько человек в форме агентов внутренней охраны.
— Двадцать четыре ноль сорок? Да, вас вызывали, — сказал один из них, до самых глаз заросший курчавой бородой. — Идите вон в ту дверь.
Что-то нехорошее почудилось Хромому в его голосе и в том быстром взгляде, которым он обменялся с остальными.