Купецъ Моккъ былъ на посту, его рыбакъ съ неводомъ былъ уже въ лодкѣ, и не отнималъ подзорной трубы отъ глазъ. У Мокка въ бухтѣ была одна лодка и двѣ яхты. Онѣ какъ разъ закончили свою поѣздку въ Лофоденъ за камбалой, вернулись, разгрузились и почистились; теперь Моккъ собирался грузить сельдь; для нея его палубы были завалены пустыми бочками. Онъ хотѣлъ также скупить сельдь, сколько удастся; съ этой цѣлью онъ запасся деньгами, чтобы воспользоваться временемъ, пока цѣны не поднялись.
Въ половинѣ мая купцу удалось кое-что выловить неводомъ. Это было не Богъ вѣсть что, всего полсотни бочекъ, однако, происшествіе это получило огласку и, нѣсколько дней спустя, на всѣхъ удобныхъ мѣстахъ стояли невода.
Однажды ночью случилось въ конторѣ Мокка на фабрикѣ воровство со взломомъ. Это было очень дерзкое преступленіе, потому что ночи теперь стояли совершенно свѣтлыя отъ вечера до утра, и все можно было разобрать и видѣть на далекое разстояніе. Воръ взломалъ двѣ двери и укралъ двѣсти талеровъ.
Для всего прихода это было дѣломъ неслыханнымъ, котораго никто не могъ взять въ толкъ. Даже старожилы въ первый разъ въ жизни слышали о воровствѣ со взломомъ у Мокка. Еще маленькіе грѣшки по силѣ возможности могли водиться за жителями прихода, но воровство, да еще не простое, а со взломомъ, — этого никогда еще не случалось. Тутъ-то и появился чужой отрядъ рыбаковъ, на который и пало у всѣхъ подозрѣніе.
Однако, этотъ чужой отрядъ имѣлъ доказательства, что въ ночь совершенія кражи онъ со всѣми своими людьми на борту стоялъ въ цѣлой милѣ разстоянія отъ фабрики и сторожилъ сельдь.
Моккъ былъ этимъ душевно опечаленъ. Итакъ, дѣло сдѣлано кѣмъ-нибудь изъ общины.
Въ этомъ случаѣ купца не такъ интересовалъ вопросъ о деньгахъ; нѣтъ, онъ даже тутъ же заявилъ, что воровство совершено глупо, потому что воръ не взялъ больше. Но огорчало вліятельнаго торговца и покровителя общины то, что его обокралъ одинъ изъ прихожанъ. Не онъ ли принялъ на себя половину расходовъ по налогамъ на разныя нужды общины? И развѣ контора его хоть когда-нибудь отказывала въ помощи нуждающемуся, достойному помощи?
Моккъ назначилъ награду за поимку преступника. Почти ежедневно появлялись въ этихъ мѣстахъ новые рыбаки, и на всѣхъ этихъ людей должно было производить странное впечатлѣніе то, что купца Мокка могли такъ обокрасть. Какъ мѣстный король торговли, онъ назначилъ четыреста талеровъ вознагражденія. Пусть весь міръ видитъ, что дѣло тутъ не въ крупной суммѣ денегъ.
Новый пасторъ принялъ горячее участіе въ исторіи похищенія, и въ Троицынъ день, когда проповѣдь должна была касаться Никодима, пришедшаго къ Іисусу ночью, пасторъ рѣшилъ воспользоваться этимъ обстоятельствомъ, чтобы напасть на вора. "И вотъ вы приходите ночью", сказалъ онъ, "и вламываетесь въ домъ и похищаете наше имущество. У Никодима не было зла въ сердцѣ, онъ былъ трусливъ и выбралъ ночь для своего посѣщенія; но шелъ онъ къ Іисусу вѣдь ради души своей. А что нынѣ сдѣлали вы? Ахъ, какая дерзость овладѣла нынѣ міромъ! Пользуются ночью для грабежа и грѣховъ. Да постигнетъ же наказаніе виновнаго, выведемъ его на свѣтъ Божій!"
Новый пасторъ словно постепенно вылуплялся изъ яичка, подобно турухтану. Это была его третья проповѣдь, а онъ уже многихъ привелъ къ покаянію. Когда онъ стоялъ на каѳедрѣ, онъ былъ такъ блѣденъ и страненъ на видъ, что походилъ на безумнаго. Нашлись въ общинѣ такіе люди, которымъ достаточно было и одного воскресенья, чтобы они уже не посмѣли болѣе вернуться къ дурной жизни. Да, даже юмфру фонъ Лоосъ смирилась, эта въ панцырь одѣтая дѣвица со всею ея рѣзкостью и угловатостью. Обѣ дѣвушки поставленныя подъ ея начало, замѣтили это къ большой своей радости.
Много народу стояло теперь въ бухтѣ; и многіе изъ нихъ порадовались ущербу, нанесенному купцу. Моккъ ужъ больно много власти забралъ, по ихъ мнѣнію, со своей торговлей въ двухъ мѣстечкахъ, своей рыбной ловлей, своей фабрикой и многочисленными судами; чужіе рыбаки придерживались своихъ собственныхъ торговцевъ, которые были обходительны и благодушны и не носили ни бѣлыхъ воротничковъ, ни перчатокъ изъ оленьей кожи, какъ дѣлалъ Моккъ. Покража была ему подѣломъ за его высокомѣріе. Да и не сталъ бы этотъ "добрый" Моккъ назначать ужъ такъ много денегъ ради чего-либо подобнаго; скорѣе же берегъ бы онъ эти денежки на покупку сельдей въ случаѣ хорошаго улова. Ужъ не такъ же онъ богатъ, чтобы деньги его было нельзя и пересчитать, какъ звѣзды на небѣ. Воръ, можетъ быть, окажется Богъ знаетъ кѣмъ, можетъ быть, имъ самимъ, или его сыномъ Фридрихомъ, а пока людямъ будетъ казаться, что онъ можетъ швырять деньги, словно сѣно, хотя на самомъ дѣлѣ онъ находится въ затруднительныхъ обстоятельствахъ. Толкамъ не было конца и на землѣ, и на сушѣ.