Люба. А зачем мне это знать?
Павел. Как? Вы даже не хотите знать, сколько людей умирают в эту минуту от голода? Вы не хотите знать, у скольких детей нет крова? Вы ведь уже взрослый человек!
Люба. Что вы пристали ко мне с этим процентом? А вы знаете этот процент?
Павел. Дело не в проценте, это я к слову сказал. Но нельзя быть счастливым вполне, нельзя быть таким сытым, пока зверствует чилийская хунта, пока люди томятся в застенках, пока существуют пытки… Нельзя.
Люба. Хорошо, я не буду.
Павел. Нет, поверьте мне, нельзя. Нельзя, нельзя.
Входит мама, она ставит на стол вазу с цветами и идёт к буфету.
Мама. Павлик, вы не слышали, отчего нет в продаже латвийской селёдки? Ещё совсем недавно она была всюду, и уже сегодня — дефицит. Как это у нас быстро делается! Переловить всю селёдку! Где же это видано! Шурочка… Любочка, а где наша селёдочница? Куда ты её поставила?
Люба. Никуда я её не ставила.
Мама. А куда же она могла деваться? Она всегда стояла здесь. Вы любите селёдку, Павлик?
Павел. Да, очень. Я вообще рыбу предпочитаю мясу.
Мама. Это очень хорошо. Это очень полезно. Карл Маркс любил рыбу. А в России не любить рыбу — просто грех. Какая в России фауна! (Достаёт селёдочницу.) Ах, вот она. Ну конечно, Любасик, это ты её сюда поставила. Да, Россия может гордиться…
Люба. Чего только нет в России!
Мама. Да, и не иронизируй, пожалуйста! Россия сказочно богата, и если бы не наше расточительство…
Люба. Мама, ты так кричишь, что слышно на улице. Зачем ты это делаешь?
Мама. Ах, что-то у меня заболело сердце…
Люба. Что ты? Дать валерьянки?
Мама. Нет, нет, ничего. Сейчас я вздохну глубоко, и пройдёт. Как-то у меня сегодня тяжело на душе. А может быть, я просто устала? Как вы думаете, Павлик?
Павел. Конечно, устали. Это не удивительно, вы всё принимаете так близко к сердцу.
Мама. А что делать? Куда же это всё принимать? Мне, Павлик, только сердце может дать верный совет. Я ведь, знаете, не бог весть как умна для взрослых современных дочерей.
Люба. Зачем ты выдумываешь?
Мама. Не кричи, Любушка. Так обычно бывает, дети обычно перерастают своих родителей. Не злись, не нужно злиться. Я плохо чувствую себя.
Люба. Выпей валерьянки.
Мама. Не нужно, я сейчас глубоко вздохну. Всё будет хорошо, Павлик, не обращайте внимания. У нас у всех напряжены нервы. Но это ничего, это пройдёт. Не злись, Любочка. Не нужно злиться. У нас же гость. Что он может подумать? (Выходит.)
Люба. Всё, что я говорила, не имеет к маме никакого отношения. Понимаете?
Павел. Конечно понимаю.
Люба. Нет, вы не понимаете. Она лучшая из мам, и я её люблю. Всё, что я говорила, не имеет отношения к нашей семье. Я видела много семей, и, уверяю вас, наш вариант выше обычных стандартов. Странный вы человек. Нет у вас никакой интуиции, никакого самолюбия. Разве мужчина может быть таким?
Павел. А где Александра?
Люба. Вот с этого и надо было начинать. И не зовите её Александрой, это смешно. Папа зовёт её Сашей, мама — Шурой, а Бедхудов называет её Санёк.
Павел. А где Санёк?.. Где она?
Люба. Павел… Как ваше имя-отчество?
Павел. Павлович.
Люба. Павел Павлович, не унижайтесь. Она ушла с Бедхудовым полчаса назад. Он только поманил её пальцем. И она побежала. Побежала, как дурочка, несмотря на свои тридцать лет и музыкальное образование. Она о вас не вспомнила ни единым словом. Она не подумала, что будет с мамой. Ей на всё это плевать. Он только пришёл и поманил её пальцем, долго уговаривать не пришлось. Дрянь. Боже мой, какая она дрянь!
Павел. Не смейте так говорить. Никогда не смейте говорить о ней в таком тоне. Я вам запрещаю.
Люба. Вы?! А вы не можете ничего мне запретить. Если уж для неё вы ничего не значите, то для меня и подавно. Если уж она про вас и не вспомнила, то я про вас забуду даже раньше, чем вы отсюда выйдете. Слышите?
Павел. Подождите! Я ничего не понимаю! Подождите. Я, очевидно, что-то упустил… Я запутался… Я ничего не понимаю. Помолчите, пожалуйста.
Пауза.
Дорогая, милая девочка… Что вы сказали? Александра куда-то ушла?!
Люба. Да.
Павел. Она не просто вышла? Она совсем ушла?
Люба. Да.
Павел. Люба!..
Люба (быстро). Только посмейте сказать маме об этом! Только посмейте! Я вас убью!
Павел. Что же делать?
Люба. Сделайте нормальное лицо. Сядьте!
Павел садится за стол, в комнату заглядывает мама.
Мама. Вы здесь не скучаете?
Люба. Нет.
Мама. Я сейчас к вам зайду, вот только приготовлю салат. Любочка, расскажи Павлику про школу, про свои планы, кем ты хочешь стать. Павел тебе может дать совет, он человек серьёзный.