Для дезертиров предполагалась ежедневная пробежка по снегу босиком с разбитым лицом или ещё какой травмой похуже от гикающих «дедов» и отцов-командиров, мчащихся за ним по пятам на уазиках цвета хаки.
В рапорте Валерий постарался изложить также ответы на вопросы, которые могут возникнуть у противников его системы. Разумеется, вопрос вопросов – проблема финансов. Он разработал достаточно дорогостоящую схему, требующую каждодневных инсценировок, использования техники и оборудования, построения целого городка для осуждённых, чтобы они чувствовали себя обычными людьми (как в случае с ворами, которые каждый день должны утрачивать всё нажитое «непосильным трудом»).
Кисочкин справедливо предположил, что деньги можно привлекать с помощью реалити-шоу, призванных показывать любопытствующей публике реакцию воров и мошенников, у которых каждый день будут похищать условно принадлежащее им имущество. Кроме того, наверняка людям будет интересно участвовать в качестве актёров при инсценировках взятия с поличным казнокрадов и взяточников, а также наркодельцов.
Отдельную категорию шоу должны будут составлять театрализованные представления с подготовкой душегубов отойти в мир иной. Валера предлагал организовать представления, на которых прыскающая со смеху публика могла бы насладиться игрой актёров, готовящих убийц достойно отойти к праотцам, предварительно удалив из организма вещества, которые, расслабляясь, выдают на свет божий мышцы почившего.
Страждущие, к которым Валера отнёс, прежде всего, военных пенсионеров, могли отправиться на сафари по отлову дезертиров. Разумеется, автоматы на руки дедкам подлежали выдаче заряженными только холостыми патронами, поскольку военные, которые, как известно, бывшими не бывают, могли, войдя в раж, перестрелять не только осуждённых по дезертирской статье, но и преследующих их артистов, играющих роль старослужащих.
Ну, и на десерт предполагалось устройство так называемых пип-шоу – шоу для разного рода эротоманов, извращенцев и просто немного озабоченных по поводу недостаточного количества копуляций в их жизни мужчин и женщин.
За определённую плату, весьма умеренную с утра и крайне неумеренную к вечеру, желающие могли бы посредством видеоглазков понаблюдать за приключениями насильников, к источнику преступной похоти которых подлежали подключению электроды.
Всю свою стройную систему исправления людей, оступившихся на своём жизненном пути единожды, или же матёрых рецидивистов, Кисочкин изложил в своём длинном (на 107 листов) рапорте «О том, как нам обустроить пенитециарную систему», который по итогам составления был представлен Валерием своему непосредственному руководству.
Майор Попандасов был несколько обескуражен необходимостью прочтения многостраничного рапорта своего подчиненного, но, взяв себя в руки, набрал в магазине водки и курева, после чего, закрывшись от всего мира на выходные в своей холостяцкой квартире, вычитал рапорт Кисочкина до конца.
В понедельник Валерий был вызван на ковёр к майору.
– Предупреждал я тебя, Кисочкин, что увлечение каннабиноидами да грибами псилобисциновыми (тьфу, слово-то какое!) тебя до добра не доведут. – Грозно начал Попандасов.
– Да я ж, Никандр Кузьмич… – Начал было Валерий.
– Ай, да ладно, тебе, Валерий Иванович. – Уже более добродушно сказал майор. – Я ж тоже в твои годы, то мухоморчиков, то с мужиками травки. Но завязал. Да, завязал!
– Да как вы могли подумать… – Стал возмущаться Кисочкин.
– И тебе советую, лейтенант! – Не дал договорить ему Никандр Кузьмич. – А то сначала грибочки да травка, а там, глядишь, уже на синтетику перейдёшь ненароком. И тогда всё – пиши пропало!
– Я ни за что… – Всё пытался донести свою мысль наш герой.
– В общем, что я тебе скажу, лейтенант. – Не слушал его майор. – Ѝначе, как нахождением твоей сущности в состоянии глубочайшего наркотического делирия я появление твоего рапорта объяснить не могу. Я, конечно, начальнику Управления доложу о твоём, в кавычках, рацпредложении. Но как бы это не приобрело для тебя, скажем так, не совсем желательный оборот.
– Да я только…
– Всё. Не надо. Иди! – Поднял, словно защищаясь, свою руку майор, останавливая дальнейшие Валерины попытки выговорится, объяснить рациональность своих идей, их происхождение и прочая и прочая. Затем, когда Кисочкин обиженно развернулся, Никандр Кузьмич бросил ему вслед:
– Реально, лейтенант, ты бы на водку переходил, что ли. Водка – это вещь! Не то, что азиатчина эта европейская. Не наше это всё, не исконное.